Дама с собачкой - Олег Дивов

Кэрол вошла как королева. И тут же уставилась на собаку. А Брюс, виляя хвостом, полез здороваться. Маккинби отозвал его, уточнив для гостьи:

— Не кусается. Что-нибудь выпьешь?

Кэрол с сомнением оглядывала пса.

— Бренди, пожалуй. Зандер, что значит «не кусается»? Ты же привез этого монстра с Сибири, а там не собаки даже, а киборги! Они машину прокусить могут, не то что человека!

— С Сибири я привез другую собаку. Брюс с Клариона. Строго говоря, это собака Деллы, а не моя. А Василиса с Сибири сейчас занята, у нее недавно родились щенки.

— Так она не киборг?

— Почему?

— У киборгов не бывает детей.

— У сибирских — бывают, — терпеливо сообщил Маккинби. — А вот с модными киборгами от «Энимоушен», про которых говорят, будто они венец инженерной мысли, я бы тебе связываться не советовал в принципе.

Тед подал бренди и пепельницу. Кэрол достала сигареты и сказала:

— Я бросила. Так, иногда позволяю себе. А эти щенки — они такие же злобные? Мне говорили, что злоба у собак — следствие искусственного воспитания. И щенка от самой злобной собаки можно воспитать добрым. Если, конечно, пригласить кинолога.

— В известных пределах. Достаточно легко добиться, чтобы собака была ласковой к хозяину и его семье. Но снять агрессию совсем — не получится. Это врожденное и наследуемое качество. На чужих собака все равно может кинуться.

— Мне наплевать на чужих. Пусть любит только меня и Августу. Ладно, так и быть, еще Дика. Детенышей твоего монстра можно так воспитать?

Маккинби потер переносицу.

— Теоретически. Что это ты собаками заинтересовалась?

Кэрол отпила бренди и пояснила:

— Я больше так не могу. Моя дочь — чудовище. Ты не представляешь. Она заявила, что любит пауков!!! Боже мой, я вчера чуть не умерла с перепугу, потому что она принесла мне совершенно отвратительного паука прямо в кровать! Я впервые в жизни отшлепала дочь так, что она вопила на весь дом! Но она все равно ничего не поняла! Да провались все пропадом, я согласна на котеночка, щеночка, хомячка и даже крысенка. Если ей так нравится все дикое и агрессивное, пусть это будет какой-нибудь лесной кот, или сибирская овчарка, или пиранья в аквариуме, пусть это будет живой удав или ворона! Но ее интересуют самые отвратительные твари. Ей хочется скорпиона или паука, согласна на тараканов! Представляешь?! Она, так и быть, согласна на тараканов! А упрямая — сил моих больше нет. Это какой-то кошмар. Вот как упрется и знай твердит свое. В кого только уродилась, не понимаю. Добро еще, была бы действительно твоя… Но ей же совершенно не в кого быть такой несносной!

— В тебя, — предположил Маккинби.

Кэрол окинула его растерянным взглядом:

— Ты хочешь сказать, что я упряма и своевольна? Я?!

— Конечно. Ты чрезвычайно упорна и последовательна. Ты всегда была целеустремленной и волевой девушкой. Я ни капельки не удивлен, что твоя дочь такая же.

Кэрол отвела глаза. Комплимент понравился ей.

— Я бы не советовал тебе заводить собаку, — продолжал Маккинби. — Если твоя дочь будет недовольна подарком, с собакой придется заниматься тебе. А ты их боишься.

— Ну вот еще. То есть я думала, что боюсь. О, теперь я знаю, что собаки — ничто на фоне пауков! Собаки теплые и пушистые, у них всего четыре ноги и глаза, похожие на глаза, а не на фонари. — Кэрол допила бренди.

— Да, а еще у собак есть привычка поедать насекомых. И может выйти конфликт, когда твоя собака слопает любимых тараканов твоей дочери.

— О! — воскликнула Кэрол. — Ты убедил меня. Решено. Я заведу собаку. Кстати, а где твоя секретарша?

— В отпуске.

— Интересно, — процедила Кэрол. — Я вчера ее видела — она ни слова не сказала.

— Не знала. Я выпроводил ее уже после того, как она от тебя вернулась.

— Еще интереснее. Она сказала, зачем я приглашала ее?

— Разумеется. Тебе сразу ответить? Оставь эту затею.

— Сама как-нибудь разберусь.

— Кэрол, тебе ведь об этой рукописи сказали в универе?

— Да. Я даже видела несколько страниц — копии, конечно. Там неповторимый стиль…

— Кэрол, это подделка, — перебил Маккинби.

— Зандер, из нас двоих источниковед — я, а не ты. Ты недоучка.

— Кэрол, эту штуку сфабриковали ради того, чтобы посадить в лужу меня. Мне дали не несколько страниц, а четыре главы. Я на втором абзаце сказал, что это подделка, и объяснил почему. Если тебе нужна именно эта рукопись — не вопрос, я достану ее. Но умоляю — не позорься. Это новодел.

— Достанешь оригинал?

— Конечно.

— Достань.

Маккинби опустил руку, открыл ящик стола, вынул тщательно запечатанную плоскую коробку и протянул ее Кэрол:

— Держи. Осторожно, тяжелая — все-таки аутентичная бумага.

Кэрол непритворно удивилась:

— И давно она у тебя?

— Со второго курса. Я отобрал, чтоб ее не подсунули тебе. Мы тогда уже развелись, но зла тебе я не желал. Просто представил, как тебе будет тяжело пережить это разочарование.

Она бережно приняла коробку.

— И никакой надежды, что она хотя бы по черновикам Мэрилин написана?

— Ни-ка-ких. Но, знаешь, у меня по этому поводу есть встречное предложение.

Кэрол заметно огорчилась и предложений не хотела. Но притворилась вежливой.

— Мистификация, — коротко сказал Маккинби.

Кэрол выразительно поморщилась.

— Нет, это не то, что ты подумала. Мы сделаем настоящую мистификацию. Мы с тобой вдвоем доработаем этот роман… Кстати, я читал — сама по себе вещь роскошная. Она просто обречена на успех — оторваться невозможно. Опубликуем. И поглядим, как обделается все это «научное сообщество». Пару филологов, которые могут нас выдать, я предупрежу, чтобы помалкивали. А остальные — пусть.

— А автор? Если новодел…

— Автору я заплатил еще тогда. В том числе и за отказ от авторства. Владелец этого романа — я. Со всеми правами.

— Хм.

— Мне самому интересно, сколько человек с нашего курса не распознают новодел.

— Это да. Говоришь, рукопись имеет коммерческую ценность?

— Имеет.

— Хорошо. Я прочту и скажу, что думаю. Но идея мне нравится. Нам бы еще филолога в компанию…

— Эмбер Мелроуз-Рассел?

— Думаешь? Она сильный филолог, но викторианка.

— Для начала она прекрасный стилизатор.

— Я поговорю с ней. — Кэрол протянула ему опустевший бокал: — За это надо выпить. Ты как хочешь, а мне после пауков необходимо.

Пока Маккинби наполнял ее бокал, она решительно вскрыла упаковку и быстро просмотрела первые листы рукописи. Брови Кэрол сдвинулись, лицо сделалось холодным и отрешенным. Она читала по диагонали, иногда возвращаясь к предыдущим абзацам. Маккинби подал ей бренди. Кэрол отложила рукопись, снова закурила. Пригубила.