Сожги меня, Амоделий (СИ) - КВК Дианелла Юрьевна "DianellaK_VK"

— Давай что-нибудь из украинской литературы, — сказала я, улыбнувшись.

— Прочитаю тебе свою любимую повесть «Украина в огне» Александра Довженко. — Саша с превеликим удовольствием открыл электронную книгу «Україна в огні» (оригинальное название на украинском языке).

— Почему именно это книга? — он задумчиво погладил планшет, будто хочет ощутить шершавую обложку, а не гладкость гаджета.

— Мне нравятся исторические романы, а Довженко необыкновенный автор, как и Тарас Шевченко, Леся Украинка, Иван Франко, Григорий Сковорода. Только вот Довженко жил во времена сталинского режима и часто затрагивал такие щепетильные темы, за что и запрещали экранизацию многих киноповестей. — Саша пролистнул несколько страничек книги, и я увидела портрет автора. Молодой мужчина с очень серьёзным взглядом: брови, низко расположены над глазами, карие глаза будто через фото проникают в самую душу, волевой подбородок с совершенно идеальным носом. — Я не стану углубляться в его биографию, но стоит прочитать цитату из его дневника. Авторы душу вкладывают в свои книги, они постоянно продумывают детали, переписывают множество раз диалоги, чтобы читатель представил максимально детализировано этот момент. Прочувствовал эмоции главных и второстепенных персонажей. Множество книг во времена Иосифа Сталина проходили цензуру, как и киноповесть Довженко. Оригинал: «Сьогодні я знову в Москві. Привіз з Києва стареньку свою матір. Сьогодні ж узнав од Большакова і тяжку новину: моя повість «Україна в огні» не вподобалася Сталіну, і він її заборонив для друку і для постановки. Що його робити, ще не знаю. Тяжко на душі і тоскне. І не тому тяжко, що пропало марно більше року роботи, і не тому, що возрадуються вразі і дрібні чиновники перелякаються мене і стануть зневажати. Мені важко од свідомості, що «Україна в огні» — це правда. Прикрита і замкнена моя правда про народ і його лихо. Значить, нікому, отже, вона не потрібна і ніщо, видно, не потрібно, крім панегірика».

*Примечание:

Перевод: «Сегодня я снова в Москве. Привёз из Киева старенькую свою маму. Сегодня же узнал от Большакова и тяжелую новость: моя повесть «Украина в огне» не понравилась Сталину, и он её запретил для печати и для постановки. Что теперь делать, даже не знаю. Тяжело на душе и тоскливо. И не потому тяжело, что пропало зря больше года работы, и не потому, что возрадуются и перепугаются меня сразу мелкие чиновники, и станут презирать. Мне тяжело от осознания, что «Украина в огне» — это правда. Прикрытая и закрытая моя правда про народ и его горе. Значит, никому, вовсе, она не нужна и ничто, видно, не нужно, кроме панегирика».

— Может и правда в повести что-то не то? — Саша отрицательно покачал головой, открывая снова электронную книгу.

— Это история про Украину в период Второй мировой войны, а именно Великой Отечественной войны. Про обыкновенную сельскую семью и те события, печальные, которые произошли с ними в этот период. Впрочем, сейчас мы можем прочитать об этом…

*************

Два часа я провела в мире, где действительно прочувствовала все произошедшие беды украинского сельского народа, как и всех остальных, участвовавших в войне. Саша нежно сжимал мою ладонь, пока читал повесть. Я счастлива и опечалена одновременно, никогда не думала, что история настолько сильно может затронуть фибры души. Пугают человека не столько прочитанные цифры, сколько эмоции главных или второстепенных героев. Ты пропускаешь уже историю через себя, а не просто перелистываешь страницы.

Правда, он не знает, что я настолько неофициально зову его Сашенькой. Мне так удобнее. Да. Моих губ коснулась лёгкая улыбка от приятных воспоминаний. Палата задерживает приятный запах его парфюма, очень жаль, что он читал с планшета. Книгу можно было оставить у меня на руках. Я могла бы помнить.

— Са-а-а-абрина. — Я подпрыгнула. На стул бесцеремонно присел Асмодей, поправляя чёрный пиджак. Я прижала белого зайчика к себе, чтобы он приглушил моё сердцебиение. — Я не по твою душу, не бойся.

— Ты и не можешь забрать мою невинную душу, демон. — Асмодей миловидно похлопал глазками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это будет сделано не моими ручками, сладкая девочка, — я удивлённо взглянула на него.

— Но…

— Нет-нет, позволь я скажу. — Демон азартно улыбнулся, потирая ладони. Словно фокусник он из-под одеяла вытащил небольшую газету. — Держи, читай главную новость.

Я медленно развернула газету, где большими буквами сказано, что Анжелику Вернадскую сбил на бешенной скорости чёрный джип. Пострадавших, кроме неё, не обнаружено. Водитель находился в состоянии алкогольного опьянения и потерял контроль.

— Какой кошмар, бедная девушка… — пробормотала я, складывая газету. — Твоих рук дело?! — демон пожал плечами и протянул вырванный кусок бумаги, который показался мне очень знакомым. — Знакомый почерк…

Я быстро пробежала глазами по тексту и посмотрела на демона, пока пазлы медленно и уверенно складывались в общую картинку.

— Она… пожелала, и девушка умерла? — слёзы медленно наворачивались на глаза, закрывая смутной пеленой исчезнувшего демона.

*Примечание: Панегирик — всякое восхваление в литературном произведении (например, в оде) или выступлении.

Глава 14

Демоны — это ангелы, которые когда-то выбрали неправильный жизненный путь.

Кларисса Фрей

Дом Петровых

от имени Анталины

Долгое время я пролежала в своей постели, постепенно обдумывая всё произошедшее со мной за последнее время. Несколько лет назад моя сестра — самый близкий и родной человек, попала в психиатрическую больницу, ведь она видит призраков, которых не существует. Через некоторое время кто-то лично увидел демона и этот кто-то — я. Хрипловатый смешок вырвался из груди, вспоминая все ситуации так, словно они произошли вчера. Ах да… Убийство Анжелики, которое списали на пьяницу-водителя. Я обхватила себя руками, чувствуя, как ком мешает дышать. Небольшая головная боль засела в висках, заостряя моё внимание с каждой капелькой дождя, которая ударялась об окна.

С чего началась вся эта непонятная история? Я украдкой взглянула на белоснежный комод, где лежит мой дневник. Он не похож на все остальные стандартный дневники, ведь действительно чем-то напоминал старинную книгу с мягким переплетом. Хм… Я соскочила с кровати и подошла к книжному шкафу, чтобы найти несколько недавно купленных книг с мягким переплётом. Литературное произведение Николая Гоголя «Мёртвые души» — первое, что попалось под руку. Эту книгу я открывала один раз и то в магазине, но даже при этом где-то уже появилась потертость из-за того, что уборка происходит довольно часто и книги приподнимаются. Книги как-никак портятся. Той книге около двух месяцев, если брать минимальное приблизительно количество. Моему дневнику более лет десяти и представить сложно, в каких ситуациях он был. Только вот на нём потертостей меньше, чем на книге Гоголя, купленной пару месяцев назад.

Что же это всё значит? Чёрт возьми, что?! Почему демон имеет доступ к моему дневнику, почему он исполнил то желание, почему… Зачем ему это? Я напряженно расхаживала по комнате и поглядывала на руку, где недавно покоилась белая змейка в виде обручального кольца.

— Да это просто смешно! — воскликнула я на всю комнату, потешно размахивая дневником. — Да, конечно. Демона не было несколько лет после сожжения мною страницы, а теперь он решил неожиданно появится и исполнять мои поганые прихоти. — Я фыркнула и бросила дневник на пол.

Значит, Сабрина не сумасшедшая сестра-близнец, а всего лишь та, которая видит нечистую силу. Демон же по непонятным причинам исполняет мои желания, не самые лучшие, к тому же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Только вот меня смущает ещё несколько фактов. Если верить всему, что я начиталась про демонов и наслушалась на лекциях по демонологии, то… Во-первых, за исполнение желаний чья-то душа отправиться в Ад и пройдёт всем нам известные муки. Во-вторых, демон сильно удивился, когда узнал о помолвке. Значит, это было отнюдь не его ума дело.