Страсть сжигает все преграды - Линн Грэхем

Страсть и импульсивность, которыми он так наслаждался ночью, в холодном и неприветливом свете следующего утра померкли перед правдой. Вито был потрясен, когда увидел на простыне пятнышко крови. Эшли вся сжалась в углу кровати. А он набросился на нее, как обвинитель в суде. Почему она не протестовала? Как могла позволить ему так поступить с собой? Неужели она не понимала, какое бесценное сокровище девственность? Почему она притворялась не той, кем была на самом деле? И кстати, сколько ей лет? При дневном свете Эшли явно не тянула на двадцать три, как сказала ему.

Девятнадцать? Может она представить, что у него сестра чуть моложе ее? Он метался по спальне, выкрикивая что-то по-итальянски. Но в его речи хватало и английских слов, чтобы заставить ее понять степень его возмущения. А суть его поучений заключалась в том, что она совершенно безответственна и это когда-нибудь выйдет ей боком. С пугающим высокомерием он пришел к заключению, что ей очень повезло, что она встретила такого человека, как он.

Дрожа от неловкости и негодования, Эшли принялась собирать разбросанную одежду.

— Что ты делаешь? — спросил Вито.

— Хочу уйти.

— Но мы должны поговорить. — Он застыл точно громом пораженный.

— Это что, обычное правило после связи на одну ночь? — с горечью спросила она.

— Это было совсем другое! — гневно набросился на нее Вито. — У меня в жизни не было связи на одну ночь. Боже, за кого ты меня принимаешь? Прошлая ночь была божественна.

— Ты считаешь меня дурой.

— Знай я, что ты девственница, никогда бы не стал спать с тобой. Должно быть, я потерял рассудок. Я даже не принял меры предосторожности, когда мы занимались любовью. Никогда еще не был таким безответственным. Ведь ты можешь забеременеть…

Эшли усмехнулась.

— О, не беспокойся. Я принимаю таблетки.

— Но ведь ты…

— Что? — Эшли видела, как окаменело его лицо, когда он сделал именно тот вывод, какой она хотела. Мол, она созрела для того, чтобы иметь любовника, и просто выбрала его. На самом деле она принимала таблетки, чтобы наладить свои не регулярные месячные, а мысль о защите от беременности никогда и в голову ей не приходила.

Занавес упал и закрыл прошлое, настоящее обступило ее. Эшли с печалью подумала, что тогда и началось притворство, утешавшее ее гордость. С самого первого дня. Уже тогда она не позволила Вито увидеть ее смущение, ее уязвленность. Она хотела только одного — убежать. Она проклинала себя, проклинала его. Но она также знала, что случившееся между ними в ту ночь было и для него и для нее чем-то особенным. Чем-то таким, что не позволяло им так просто разойтись. То, что она испытала с ним, было восхитительно и одновременно чертовски напугало ее. Как давно все это было… — Ты готова?

Она медленно встала. Неуверенность и неловкость сквозили в каждом движении. В смокинге, высокий, смуглый, необычайно элегантный, Вито громко втянул воздух.

— Я чувствую себя как кукла.

— Меня это не беспокоит. — Губы Вито скривились.

— Твоя семья не примет меня, — сказала она, когда они уже были в машине. — Четыре года назад они думали, что я всего лишь дешевая ничтожная официантка, которую ты облагодетельствовал!

— Откуда ты знаешь, что они о тебе думали? — спросил он.

Нет, нет, говорить о визите его матери Эшли не собиралась. Это было бы чересчур унизительно. И нельзя сказать, что Елена да Кавальери была груба или жестока. Мать Вито — леди до мозга костей и вела себя соответствующе. Нет, больше всего обижало явное отчаяние Елены, когда она старалась убедить Эшли, будто та погубит жизнь Вито, если выйдет за него замуж. Елена чуть ли не на коленях умоляла ее.

— Эшли, я задал тебе вопрос.

— Я догадывалась, что твоя семья может думать обо мне.

— И это повлияло на твой ответ, когда я предложил тебе выйти за меня замуж? — Пытливые глаза сверлили ее.

Предложил? Она еле сдержала взрыв смеха. Другим женщинам говорят нежные, красивые слова и дарят цветы. А что получила она? Вито не опускался на одно колено и не делал ничего похожего. Она даже не помнит, как он подошел к этой теме. Но зато она прекрасно помнит, как он оскорблял ее, напоминая, что она пять месяцев разделяет с ним постель. И что ей чертовски повезло, что он ценит ее куда выше, чем она себя. Он не сомневался, что его мораль ей чужда. Женщин, желавших разделить с ним постель, тьма-тьмущая, говорил он. По две за пенни. А ему нужна жена и мать его будущих детей.

— Эшли? — Голос Вито вернул ее к действительности.

— Это не повлияло на меня. Я не хотела выходить за тебя замуж.

Это была полуправда. Через два дня после того, как обнаружила, что носит под сердцем ребенка, Эшли позвонила Вито в Италию. Трубку взяла Джулия и с ощутимой неловкостью в голосе сообщила, что Вито сейчас как раз на торжестве по случаю своего обручения. Хочет ли Эшли обязательно поговорить с ним? Ничего не ответив, Эшли положила трубку. Потрясенная, она не сумела придумать, что сказать. Кто знает, какие отношения связывали бы их теперь, не переметнись Вито с такой поспешностью к другой женщине?

— Но в этот раз ты выйдешь за меня замуж. — Глаза Вито с вызовом смотрели на нее. — И возможно, ты перестанешь кичиться тем, что отказала мне в первый раз.

— Я вовсе не горжусь тем, что отказалась выйти за тебя! — с искренним жаром запротестовала Эшли.

— Я хочу вытащить тебя из твоей раковины. — Вито бросил на нее взгляд, полный презрения. — Я хочу вырезать тебя из панциря, освобождая кусочек за кусочком, снимать слой за слоем шелуху, под которой ты прячешься. Пока не останется ни чего ненужного.

— Если ты это сделаешь, я буду ненавидеть тебя даже больше, чем теперь. — Эшли уставилась на него, парализованная его угрозой.

— Значит, мне нечего терять, — усмехнулся он. Они обедали в ресторане «Нико». Их появление вызвало, всеобщий интерес, сдержанный и явный. Лицо Эшли мгновенно стало пунцовым. Она низко опустила голову, изучая меню. Ужин себе она заказывала сама. Вито на это никак не отреагировал. Оба молча наслаждались отменно приготовленными блюдами, и вскоре напряжение стало спадать. Эшли откинулась на спинку стула, потягивая вино. Густые волосы раздражающе падали на лицо, и она отбросила их назад, открыв маленькое ухо и шею.

— В один прекрасный день я постригусь и избавлюсь от них, — рассеянно заметила Эшли, ожидая, что он начнет возражать. В душе она прекрасно понимала, что такими волосами можно только гордиться. Но слова ее были встречены молчанием. — В чем дело? — спросила она, и капельки пота выступили на лбу. — Почему ты так на меня смотришь?

Вито, не доев, отодвинул тарелку и бросил рядом салфетку.