Жизнь на высокой скорости - Эдди Ирвайн

Я заметил, что разговариваю сам с собой обо всем, особенно в дни тестов, когда нет такого прессинга. Это потому, что появляется больше свободного времени, так что в голове крутятся разные мысли. Иногда во время гонки можно в мыслях унестись очень далеко, если парень перед тобой находится далеко впереди, а те, кто едут за тобой, также далеко позади. Иногда я думаю о следующей гонке, о положении в чемпионате, или даже о том, куда я отправлюсь после гонки. Вести машину достаточно легко — ты просто сидишь и на автопилоте делаешь то, о чем особенно и думать-то не надо. Как в танце, ты просто действуешь. Иногда вождение — это фантастика, иногда — просто работа. Сейчас прессинг результата больше, чем был раньше, так что фактор удовольствия от вождения не так значителен. Даже если тебе понравилось вождение, но ты не принес хорошего результата в гонке, то это никого не волнует.

Сидеть в машине очень неудобно, даже если иметь необходимый тебе тип сиденья. Машина делается, как можно меньшей по размеру, потому что тем меньше у нее сопротивление воздуха. Когда садишься в машину, то можешь даже ощутить приступ клаустрофобии, потому что там очень тесно. Во время езды колени ударяются о монокок, а голова стучит о подголовник. Но самое утомительное ощущение, однако, это движение в кокпите. Даже если тебе кажется, что двинутся уже просто некуда, то, когда испытываешь перегрузки в 4-5g, твое тело все равно движется. При торможении вес тела увеличивается раз в пять. Там также очень шумно, и даже с берушами шум стоит оглушительный. Я ненавижу шум, возможно, странно слышать такое признание от гонщика Формулы-1, но это так. Я не люблю детский плач, и точно так же ненавижу шум моторов, хотя, точнее, я ненавижу шум десятицилиндрового двигателя. V12 — это прекрасно, но у V10 ужасный звук, пять цилиндров звучат несбалансированно и неестественно. Берни надо бы запретить десятицилиндровые моторы. Первое, что я сделаю, когда приду в «Ягуар», это потребую вернуть V12!

Трудно объяснить удовольствие, которое получаешь от вождения такого рода машин. Что интересного в танцах? Это примерно то же самое. Со стороны выглядит смешно, как мы все стоим на танцполе, прыгаем и движемся как лунатики, но это доставляет нам удовольствие. Не могу объяснить, но это так. То же самое и в отношении вождения автомобиля Формулы-1. Восхищения этим процессом у меня уже не осталось, но, тем не менее, это прекрасное чувство. То же самое, когда я езжу на водном мотоцикле. Мне нравится это ощущение, когда ты делаешь что-то действительно трудное, ощущение скольжения и контроля над машиной. Если удается проехать действительно хороший круг, или провести по-настоящему хорошую гонку, то появляется чувство, что ты смог достичь чего-то важного. Обгон великолепен, когда он удается. Канада в этом отношении была прекрасной гонкой. Я был рад, что смог приехать на финиш третьим, но больше всего удовольствия было получено от обгона всех тех машин. Мне очень понравилось, потому что чем труднее обгон, тем больше удовольствия ты от него получаешь. А еще больше удовольствия получаешь, обгоняя некоторых пилотов, потому что знаешь, что их это заденет сильнее, нежели если обгоняешь всех остальных.

Хотя в то время я этого еще и не знал, обгон стал главной темой в Сильверстоуне, и результатом обгонного маневра Михаэля во время того первого круга было то, что у меня появился лучший шанс в моей жизни — шанс бороться за титул чемпиона мира. Когда до этого дошло, то вот как это было.

Глава 6. ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ

Поскольку я увлекался автогонками, то хотел назвать сына «Стирлинг Мосс Ирвайн», но семья уговорила меня этого не делать, и это, наверное, хорошо, что я его так не назвал. Можете представить, как бы он себя сейчас чувствовал! Свой первый Гран-при Эдди увидел, когда ему было четыре или пять лет, мы как обычно во время летнего отпуска отправились на Гран-при Великобритании. Дети никогда не платили за вход на автодром, потому что я не считал нужным за них платить, ведь они — наше будущее. Я помню, как однажды Эдди всю ночь проспал рядом с автодромом, так что ему не пришлось платить, чтобы попасть внутрь. Он был просто обычным пацаном, и мы вместе собирали флаги и плакаты. Если они не были к чему-нибудь прикреплены, мы их забирали, и вешали на те два дерева, которые у нас росли. Однажды мы нашли рекламный щит «Джон Плейер Спешиал», который был в длину размером больше 30 футов. Он долго висел на наших деревьях.

Я гонялся на одноместных автомобилях, но никогда даже не думал о том, чтобы стать гонщиком Формулы-1. Для меня это было просто развлечение, и я думал, что и для Эдди это так. Просто еще одно дело, которым можно заняться, вот так все и началось. Потом уже все закрутилось, он поехал в Англию, из Англии — в Европу, из Европы — в Японию, и обратно. Когда начинаешь думать о том, как это все случилось, то просто иву даешься. Ему хотелось мотоцикл, но я подумал, что это опасно, и мы сменили старый Форд Капри на Форд Кроссл, и предполагалось, что я на нем буду гоняться, а он сможет на нем просто иногда ездить. Но я проехал на нем всего одну гонку, мне не понравилось, и я сказал Эдди: «Води его, гоняйся на нем, а я посмотрю, что у тебя выйдет».

Мы договорились, что он бесплатно будет работать на моей стоянке, и этим оплачивать свои гонки. Мы не покупали новые покрышки, другие гонщики отдавали нам свои старые шины. Деньги, которые мы тратили, могли бы пойти и на дом, но, похоже, Катлин не очень возражала. Она просто приняла этот факт. Эдди, чтобы продолжать гоняться, работал бесплатно семь дней в неделю. Когда мы приезжали в Англию, многие другие гонщики останавливались в гостиницах, а он спал в грузовике, где были механики и машина. Думаю, для него это было хорошей школой. Если приходится много работать, и за что-то бороться, тогда, я думаю, больше ценишь успех. Я всегда учил Эдди зарабатывать деньги и для этого работать. Я не одобряю молодежь, живущую на пособие по безработице, работа есть всегда, и если ты здоров, то должен работать, чтобы заработать себе на жизнь. Но я всегда старался помочь ему, если он сам не мог справиться. Когда ему была нужна новая гоночная машина, нам было нужно около 5 тыс. фунтов, потому что мы смогли хорошо договориться с новым производителем, и он смог ее получить. Тогда у меня и 25 фунтов не было, так что я отправился на встречу с директором банка и сказал, что Катлин хочет купить новую кухню. Нам дали кредит, и мы смогли купить машину. Когда у нас появился шанс с помощью Эдди Джордана попасть в команду английской Формулы Форд, с нас потребовали 10 тыс. фунтов, и мне пришлось опять отправиться на свидание с менеджером банка!

Людям кажется, что Эдди суперуверен в себе, но он уверен только в определенных вещах. Если он собирается что-либо сделать, и ему это кажется слегка опасным, то он хорошо все взвесит перед тем, как начать работать. Когда Эдди был маленьким, мы с Катлин сидели возле бассейна в Бангоре и смотрели, как он плавает. Он залез на самый верх вышки для прыжков — ему было тогда всего около шести лет — и подошел к краю, заглянул вниз, чтобы увидеть, куда он нырнет. В целом он провел там около 45 минут, чтобы определиться, будет он прыгать или нет. Я помню, что там был тогда Дик Миллиган, ирландский игрок в регби, он сломал тогда ногу и ему нужны были водные упражнения. Он смотрел на Эдди и кричал ему, чтобы он прыгал, но он не стал. Наконец, после длительных размышлений, он прыгнул. Все смотрели на него и хотели, чтобы он прыгнул. Но такой уж он, Эдди, он все взвешивает; он не рисковый человек от природы, он должен знать, что преимущество на его стороне.

Автогонки — это опасно, и то, что мне в них не нравится — это старт. В этот момент я всегда нервничаю. То же самое и Катлин, во время старта она выходит куда-нибудь погулять, а потом возвращается в паддок и досматривает гонку там. После старта я расслабляюсь и уже не так боюсь аварий. Если они и происходит, в Формуле-1 с этим неплохо справляются — у них одна из лучших медицинских служб в мире.

Эдди заработал себе репутацию дикаря, но он был хорошим ребенком и редко доставлял нам неприятности. Помню, как в возрасте шести или семи лет он полез на дерево, там застрял, потом сосед полез его снимать и тоже застрял. Я вернулся с работы и обнаружил двух человек, застрявших на моем дереве, так что мне пришлось лезть за ними и снимать обоих.

Автогонки были частью наших жизней, и продолжают быть. В традициях семьи, и моей, и семьи Катлин, и моего отца, было ходить на гонки. Обычно нам было очень весело, когда к нашему старому фургону выстраивалась очередь за гамбургерами из 20 или 30 человек. Мы познакомились со многими людьми, и они до сих пор наши друзья. Думаю, что тогда нам было веселее, потому что было меньше давления. Фактически, весело это было до тех пор, пока Эдди не получил работу в английской команде. В Формуле-1 не так много веселья, уик-энды очень напряженные. Нам везет, если удается поговорить с Эдди в паддоке хотя бы пять минут. Так много встреч, спонсорских мероприятий и всего другого, что у гонщика нет времени на простое общение.