Милое дитя - Мэри Маккомас

Брис внезапно замер, как вкопанный, возле своей машины и оглянулся назад, на «Стальное Колесо», осененный блестящей идеей…

Эллис хотелось биться головой о стену, но она не могла. Она была рада, когда он ушел, но одновременно и страшно огорчена этим. Девушка задыхалась от гнева, и в то же время с ним ей было так здорово, что она просто не могла на него сердиться. Ей даже дурно стало от всей этой мешанины чувств. Брису каким-то образом удавалось вызвать у нее одновременно желание убить его и упасть в обморок от возбуждения, визжать от ненависти и слабеть от счастья или рвать от стыда волосы.

И когда через шесть часов она все-таки вышла из «Стального Колеса», лучше она себя не почувствовала. Впереди была еще одна ужасная ночь в грузовике. «А могла бы поспать в кровати», — малодушно напомнила себе Эллис. Ей пришлось как следует встряхнуть головой, чтобы вновь заставить себя увериться в правильности принятого решения. Ей все равно не удастся помочь Энн и, что более важно, дистанция, которую она решила держать между собой и Брисом, должна быть побольше. Это самое лучшее.

Эллис забралась в кабину грузовика и потерла руки, согревая их, прежде чем притронуться к ледяному рулю. Ритуал возвращения к жизни автомобильного мотора уже подходил к концу, когда она внезапно почувствовала, что что-то не так.

Ее одеяло исчезло так же, как и старая матерчатая сумка со всем ее содержимым. Слабый крик ужаса вырвался из груди Эллис, когда она, повернувшись к тайнику под соседним сиденьем, попыталась нащупать свой импровизированный сейф. Пакет с деньгами тоже исчез!

Слишком убитая горем для того, чтобы плакать, девушка молча откинулась на спинку сиденья. Ну, почему эти негодяи воруют у таких бедняков, как она? Господи, какой кошмар! Ну, деньги, она еще могла понять. Но дырявое одеяло?! Старые материнские книги?! Последние ее…

От внезапной догадки она чуть не подпрыгнула. Да приличный вор забрал бы деньги и удрал, не обратив даже внимания на старую рухлядь и книги, которые вообще ничего не стоили! Это просто Брис взял все, чтобы насолить ей!

Глава 5

Несмотря на морозную погоду, на дороге не было ни снега, ни льда. Старенький грузовой пикапчик отматывал милю за милей, взвизгивая на поворотах, резво взбирался на холмы и стремительно несся с них вниз, двигаясь все выше и выше в горы. Она пропустила место, с которого начинались владения Ласаллей, но, даже задержавшись в поисках нужного поворота, ей все же удалось подъехать к их дому довольно быстро.

Эллис была до того разгневана, что вся исходила злостью, которую и выместила на ни в чем неповинной двери, забарабанив в нее, что есть силы. Она уже совсем было собиралась пнуть в дверь, но Брис открыл ее раньше, чем девушке удалось размахнуться ногой для удара.

— Ага, не очень долго ты упрямилась, — сказал он, улыбаясь, словно ее вид ему был чертовски приятен. — До чего мне нравятся умные женщины!

— Отдай мои вещи, ты! — Губы Эллис дрожали, зубы стучали от волнения и негодования. Да, конечно, он большой, красивый вор, но ее тело против воли хозяйки влекло к нему. Словно ее кожа, руки, грудь предвкушали наслаждение, которым он мог их одарить, и отказались подчиняться разуму Эллис, последовав за ее женским влечением. «Да, черт тебя побери, что ты совсем с ума сошла», — мысленно прикрикнула на себя Эллис и с ненавистью бросила ему в лицо:

— Я пристрелю тебя!

— Что?! Из своего выдуманного пистолета? — спросил Брис, даже не собираясь скрывать свой самодовольный вид. — А почему бы тебе не пырнуть меня ножом — сэкономишь патроны.

Девушка глухо зарычала на него.

— Я тебе доверяла. Я думала, что ты мне друг, а ты вот как поступил со мной! Да ты бы у нищего последнюю корку украл!

— Ну уж, это дудки! И не тебе говорить о том, как друзья должны доверять и поступать, — Брис долго и тяжело закашлялся. — Давай, заходи и ори тут на меня, сколько влезет! На улице дьявольски холодно.

— Отдай мои вещи!

— Нет, сначала зайди.

Снаружи и, правда, похолодало, да и не было у Эллис уверенности, что она победит, если схватится с ним врукопашную. Так что ей пришлось войти вслед за Брисом в дом, и там она неподвижно застыла, мрачно глядя на стоящего перед ней мужчину. Ее имущество было аккуратно сложено на полу возле лестницы, ведущей на второй этаж. Пакет с деньгами лежал поверх всего и на вид был полон. Девушка первым делом бросилась к нему и начала проверять содержимое.

Брис, прислонившись к стене, исподлобья наблюдал за тем, как она считает деньги. Эллис наконец убедилась, что у нее не пропало ни цента, и только тогда она положила свое богатство в карман пальто, мельком взглянув на мужчину. Тот стоял бледный, как привидение, и едва держался на ногах. Но болезнь и слабость совсем не мешали ему говорить:

— Приятное доказательство твоего доверия ко мне, — мрачно произнес он. — Ты действительно думала, что я обокрал тебя?

— Да, думала, — подтвердила она очевидное.

Он кивнул.

— Я просто хотел напоить лошадь… нет, упрямую ослицу, которая сама не шла к воде. И ничего не добился.

Брис закашлялся и потерял равновесие. Ему было совсем худо, он никак не мог восстановить дыхание. Однако, когда Эллис непроизвольно сделала шаг ему навстречу, чтобы помочь и поддержать, мужчина махнул рукой, останавливая ее.

— Мне хотелось, чтобы ты осталась здесь, у нас… Я все испортил там, в «Колесе», напутал и… сожалею, что полез не в свое дело. Я… — Его снова прервал страшный приступ кашля, после которого он, совсем обессилев, договорил:

— Я пытался помочь. Прости, пожалуйста.

— Что?!

Он беспомощно посмотрел на нее, словно у него не было сил повторить свои слова, и, наконец, произнес:

— Я сказал: «Прости, пожалуйста»… Ни ребенок, ни женщина, и уж, конечно, ни один мужчина никогда не говорили ей раньше таких слов! Видит Бог, эти слова очень часто срывались с ее уст, но ей и во сне не снилось, что когда-нибудь их скажут ей самой, да еще и два раза подряд!

— Ты же совсем болен, — растерянно пробормотала Эллис, чувствуя, как ее грудь переполняет нежность, неожиданная даже для нее самой.

Брис нахмурился, не понимая ее.

— Я сказал, что сожалею, и это все, что я хотел сделать напоследок. Забирай свои вещи и уходи, раз уж ты так хочешь.

— Ты сейчас свалишься и умрешь, глупец несчастный! — решительно начала Эллис, беря инициативу в свои руки.

Обхватив мужчину за талию, она подвела его к кушетке и толкнула на нее. Это оказалось не очень-то трудно. Он облегченно застонал: горизонтальное положение явно было для него сейчас предпочтительнее, и на его лице вновь появились живые краски. К тому же так было удобнее лежать, закрыв глаза.