Двуногое всесилие (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Симулянт, мы подходим! — прозвучало в ухе предупреждение.

Самое время совершенно безответственно закурить. Не просто так, конечно… хотя, если честно, то я закурил бы и просто так.

— Витя, как ты⁈ — тут же ломанулась ко мне Молоко.

— Вы были правы, — сквозь зубы пробурчал я, — Чем я ближе, тем сильнее зудит. Сложно держаться.

Зуд и жжение, которые у меня возникли после того, как долбанная Машка пришибла нас с Любимовым экспериментальной херней Валиаччи, усилились. Я научился кое-как жить с тем состоянием, что вынес из Южной Америки, только стал боятся КАПНИМ-ов за то облегчение, что они мне давали время от времени… но это было до того, как мы прилетели сюда. Сейчас я чувствовал себя как перекачанная раскаленным газом оболочка дирижабля. Запор всего Вити, если уж так понятнее, да еще и без малейших шансов «облегчиться». Даже если стану туманом, все ощущения останутся в полной мере.

— Повышен пульс, усилена реакция на раздражители… Витя, ты долго смотрел на то зрелое дерево? Ты близко к нему подходил?

Не то что у нас был привал, но люди явно чересчур быстро уверились, что здесь никого нет. Окалине даже пришлось разгонять по сторонам как своих бойцов, так и моих девчонок, пока Молоко замеряла мне все, от давления до температуры. Наконец, призвав крепиться, держаться и не падать духом, ученая удивленно выпучилась на мой рявк «я вам курс рубля, что ли⁈», а затем и я сам, не желая объяснять сказанное, попёр буром вперед.

Благо, уже очень хорошо чувствовал, куда нужно идти.

Знаете, дорогие мои несуществующие слушатели… кстати, хочу отметить — именно слушатели, а не собеседники, так что я нормааальный! Знаете, что хочу вам сказать? Что жизнь — говно. Не вся вообще, а вот моя, жизнь Вити Изотова, который сверхсильный, сверхмощный и очень опасный суперчеловек, который способен на всякие злые и великие вещи. И знаете почему? Вовсе не потому, что ему сейчас печет как восьмикласснице, организовавшей себе горчичник на писю в качестве контрацептивного средства, а вообще, в глобальном плане!

Что человеку нужно для счастья? Стабильность ему нужна. Он сам хочет себе выдавать бананы! Ему эти ваши приключения и превозмогания на хер не упали, он вам не герой! Как говорил один мудрый еврей из анекдота: «на песке нельзя построить даже маленький сортир»! А вот на тебе — мощь, сила, полная тумбочка денег, вечная жизнь, вечно юные любовницы, согласные на такие эксперименты, которых не то, что нормальная девушка не вынесет, но даже Буцефал! А тот какое-то время нес двоих, просто вынести не мог!

И вот я пробираюсь по развалинам, наблюдаю поросшие мхом кирпичи и целые куски зданий, а внутри уже настоящее пламя революции тревожно гудит так, что я почти не слышу тех, кто говорит мне по микрофону в ухо и даже в мозг. Что я тут делаю? Почему я — один? За что эти гребаные напряги⁈

Самое обидное, думаю я, тратя пару секунд на разглядывание массивного полуутопленного в землю здания с напрочь оторванной крышей, самое обидное во всей моей жизни — это отсутствие точности!

В любой книге, любом романе, любой истории есть антагонист! Есть зло, которое нужно победить! А где моё зло? Где мой дракон⁈ Машка, что ли? Не смешите мои тапочки, она просто дура-дурой, у которой что-то перемкнуло в черепной пустоте! Валиаччи? Так он просто представитель системы, конкурирующей с другой, нашей, системой, за ресурсы. Революционер, можно сказать. Он злодей⁈ Да я уверен на 98 процентов (и не я один), что с Васей Колуновым сейчас всё в полном порядке!

Тут, внутри, полутьма, зелень и немного влажно. Кажется, рабочую зону наши стахановцы хорошо так притопили поглубже, что неудивительно. Любят у нас всё зарывать поглубже, уважаю. Даже меня зарыли на какой? Минус четвертый этаж? Ага. А эту штуку так вообще должны были…

Стою, остервенело потирая лицо рукой. Почему-то именно такое энергичное растирание позволяет… позволяет…

— ВИКТОР! — сзади раздается не крик, а самый натуральный рык.

Рассеянно оборачиваюсь. Окалина, которая старшая. Голая, прямо совсем. Вся горит этим своим розовым пламенем. Света мало даёт, досадливо думаю я, а чего тогда горит?

— А? — хрипло спрашиваю, опираясь рукой на стену. Влажная такая, черная. Скользко. А ведь когда-то горела так, что аж плавилась.

— Ты как? — спрашивает меня будущая теща, приближаясь осторожно и боком. Голос уже куда мягче.

— Я? — вопрос туманит голову, поэтому неуверенно мямлю, — Ну… хреновато. Пытался… пытался задуматься. Помогает.

— Ты шлем сломал, — еще мягче говорит продолжающая приближаться майор, — И маску.

— Да? — я удивлен, но не очень. Намного больше удивляет то, что вокруг и что становится куда лучше видно, потому что рядом со мной голая светящаяся женщина. Пусть майор дает не так много света, но я теперь вижу, что мы в оплавленном до черноты помещении, с неровным полом, неровным потолком, всё тут как будто волнами пошло, а потом застыло. И воздух… странный. И шлем сломал…

— Как ты, Витя? — повторяет Нелла Аркадьевна, подойдя почти вплотную, — Почему ты стоишь?

— Потому… потому что оно… там, — вяло тыкаю рукой в стену, — За стенкой. Вот туда пройти, повернуть, чуть… пригнуться, да? Нам с вами… и мы его увидим. Неинтересно, правда. Вытянутое, светится… в воздухе висит.

— Откуда ты знаешь? — женщина осторожно протягивает руку и трогает мой лоб. Поджимает губы.

— Чувствую, — просто отвечаю я, — Поэтому и… стою. Хотел додумать. Всё додумать. Вы… знаете, кто наш дракон, Нелла Аркадьевна?

— Дракон? О чем ты? — бормочет она, а затем, слегка повысив голос, обращается к тем, кто сгрудились там, за углом, — Эй! Он не опасен! Проносите сюда оборудование! Быстрее!

— Дракон… — шепчу я, закрывая глаза и вновь прислоняя руку к лицу, чтобы еще пару раз с силой пройтись ладонью, — Наш дракон — недоверие, товарищ майор.

— Ты о чем, Витя? — мягко произносит голая горящая блондинка, продолжающая контролировать аккуратно вползающих в эту оплавленную полупещеру наших.

— Наш… враг, — пытаюсь объяснить я, что вся проблема в людях. Что мы, люди, мы ненадежны. Недолговечны. Изменчивы. Мы не доверяем друг другу. Если бы доверяли, если бы сделали явление неосапиантики общим достоянием, если бы сделали его наконечником прогресса, объединив все свои ресурсы и силы, то уже б, наверное, жили бы минимум на четырех планетах. Ведь даже я, Витя Изотов, оперируя такими малыми силами, просто вдохновив несколько девушек и призраков, сумел спровоцировать появление искусственного интеллекта. Нет, не искусственного и не интеллекта, всего лишь виртуального, ограниченного, не чувствующего, добросовестного, но… смог же? А вот если бы…

Но ничего из этого я произнести не успеваю. На меня налетает Молоко, начиная трясти, осыпать ругательствами и одновременно неуклюже пытаться выказать заботу. Она настолько доставуча и надоедлива, так заколебала за последнее время, что моё шаткое внутреннее равновесие, нашедшее точку покоя в размышлениях и темноте, начинает нарушаться. Я попросту беру их за руки, что Окалину, что Нину Валерьевну, а потом веду, а может быть тащу… туда, куда указывал совсем недавно. Нам действительно надо всего лишь пройти с десяток метров и два поворота. Нужно лишь быть чуть-чуть осторожными, переступая ногами на этом черном оплавленном камне.

— Вот! — тяжело дышу я, отпуская руки женщин, — Вот… ваша хреновина! Вот центр! Вот он ви…ви-сит! Вот!

Я хотел сообщить этой доставучей маленькой женщине о том, что вот этот очень узкий, очень вытянутый полуматериальный кристалл, светящийся тем же белым светом, что и «зрелые» деревья, что он является её целью, её Моби Диком и всем вот таким вот главным, так что вот ему, Нина Валерьевна, и еб*ите его красивые блескучие грани, а мне дайте побыть в тишине… Я всё это хотел сказать. Выпалить, а потом снова мотнуться туда, в тишину, хоть немного успокоиться, понять, почему меня уносит мыслями куда-то в философию, а может быть, просто убежать, но…

Всегда есть это чертово «но».