Тонкая грань - Ронда Бэйс

— Том, не говори так, — проскулила она. — Я умру, если у меня отберут Клода… Я просто умру…

Том вздохнул.

Он не знал, что предпринять. Мысли его путались.

Он любил свою жену и на многое был готов ради нее. Но то, что она предлагала…

У него в голове не укладывался весь ее абсолютно безумный план…

Однако он обожал Сабрину, боготворил… Он привязался к Клоду… считал его почти что своим сыном, хотя и времени прошло всего ничего.

Том еще раз вздохнул.

Он понимал, что его жизнь рушится и рушится безвозвратно.

Но он ничего не мог поделать.

Сабрина важнее всего. А теперь еще и Клод.

И, помолчав немного, он тихо произнес:

— Хорошо, милая. Я все сделаю. Мы продадим бизнес, дом и уедем. Я подготовлю все необходимые документы. Ты, конечно, понимаешь, что мы много потеряем… Но я готов на это пойти.

— Спасибо, любимый! — Сабрина отстранилась, вгляделась в его умные добрые глаза. — Том, ты даже не представляешь, как я это ценю…

— Я знаю, милая… я знаю… — пробормотал он.

Сабрина вздохнула.

Она понимала, что своим желанием наступает мужу на горло. Ведь он столько времени отдал тому, чтобы наладить бизнес, чтобы занять достойное место в обществе. И вот теперь она обрекает его на то, чтобы все начать с нуля…

Имеет ли она на это право? Может ли пользоваться любовью мужа?

Но она тут же отбросила эти мысли.

Нет, она все делает, как надо. И когда они счастливо заживут вместе с Клодом в каком-нибудь богом забытом городке, где их никто не знает, Том поймет, что она, Сабрина, думала об их семье…

— Ладно, любимая, мне надо идти. — Том выжидающе посмотрел на нее.

— Конечно, дорогой. — Сабрина улыбнулась сквозь слезы. Она обняла его за шею и поцеловала в губы. — Я люблю тебя, — прошептала, глядя на него.

— И я тебя, милая, — тихо ответил он.

Когда Том ушел, Сабрина поднялась в детскую.

Клод спал.

— Мы теперь никогда не расстанемся, — прошептала Сабрина, приблизившись к кроватке и любуясь малышом.

Будто услышав ее слова, малыш улыбнулся во сне.

И эта улыбка, озарившая все вокруг, подсказала Сабрине, что она все делает правильно.

Несмотря ни на что…

— Ты никогда не поймешь меня… — Голос Сабрины был отчетливо слышен в тишине палаты, нарушаемой лишь писком приборов. Шарлиз не шевелилась. Да Сабрина ничего другого и не ждала.

Она уже переговорила с врачом.

Никаких перспектив… Возможно, даже ухудшение состояния…

Сабрина вздохнула.

Подруга была обречена.

Но ее сын. Он не должен страдать! Ведь если все откроется, его отберут у Сабрины. И вряд ли она когда-нибудь сможет вновь вернуть его!

С таким трудно было смириться.

И Сабрина не собиралась этого делать…

— Прости меня, — прошептала она, глядя на подругу со слезами на глазах. — Я ужасно виновата перед тобой… Мне так тяжело уезжать и обрекать тебя на одиночество… Но я не вижу другого выхода. Клоду нужна семья… и я могу ее дать ему…

Она немного помолчала. Подошла к окну, грустно улыбнулась яркому солнышку.

— Я не знаю, что будет с тобой, — пробормотала Сабрина, не оборачиваясь и продолжая смотреть в окно. — Но я уверена, что Клоду будет хорошо с нами. Мы любим его… Он как лучик света в нашей жизни… Ты же знаешь, как я хотела детей. Ты можешь быть уверена, что я всегда буду заботиться о Клоде, как о родном. Он уже нам родной. Самый родной малыш…

Сабрина вернулась к кровати. Недолго постояла, наблюдая за спокойным, безжизненным лицом подруги.

— Прощай, Шарлиз, — прошептала она. — Я больше не приду к тебе… Мы уезжаем сегодня вечером… А когда… — голос Сабрины дрогнул, — когда ты будешь уже на небе, я очень надеюсь, что ты простишь меня за то, что я бросила тебя… Но Клод… твой сын… он заслуживает большего. И мы с Томом можем все это дать ему…

Она смахнула набежавшие слезы, не давая им пролиться.

Нет, она не будет плакать.

И, хотя противоречивые чувства разрывали ее на части, Сабрина все же решилась сделать то, что планировала. Ни за что на свете не могла она отказаться от Клода. Она так сильно любила его, что ей казалось — нет ничего прекраснее этой любви.

И самое главное, он тоже любил ее.

Он реагировал на ее голос. Он улыбался, когда она играла с ним, щекотала его маленькие пальчики, агукала… Разве могла Сабрина лишить свою жизнь и жизнь Тома всего этого?!

Нет, не могла…

Слишком тяжело, слишком страшно было вернуться в прошлое безрадостное существование. Особенно после того, как они оба узнали, что есть возможность другой жизни…

И хотя Том в последние дни выглядел хмурым и озабоченным, Сабрина была уверена, что все наладится… Ведь они любят друг друга, и теперь у них есть Клод. Разве можно отказаться от того счастья, которое подарила им судьба?..

Сабрина точно была на это не способна.

8

Шарлиз открыла глаза.

Странно… Тусклый белый потолок над ней…

Она чуть повернула голову, увидела медсестру, которая смотрела на прибор.

— Где я? — тихо произнесла Шарлиз.

Но что-то мешало ей говорить, и изо рта вырвались какие-то непонятные звуки.

Девушка в униформе вскрикнула, удивленно посмотрела на нее, отскочила от кровати…

— Сейчас… сейчас я позову врача… — растерянно пробормотала она и опрометью выбежала из палаты.

Шарлиз проводила ее недоуменным взглядом.

Что происходит?

Она ведь только спросила, где она… Неужели так сложно было ответить?..

Ожидание тянулось томительно медленно. Шарлиз напряженно смотрела на дверь, но та не открывалась.

Тогда Шарлиз попыталась осмотреть помещение, в котором находилась. Это было довольно неудобно, так как к ее телу отовсюду тянулись какие-то проводки.

Шарлиз попыталась поднять руку и поправить прическу. Но рука по-прежнему безжизненно лежала на кровати. Тогда она попыталась пошевелить пальцами. Постепенно ей это удалось. Однако силы были уже на исходе.

Почему она так слаба? Что с ней?

В этот момент дверь открылась, и в палату вошел врач.

— Здравствуйте, миссис Паркер. — Улыбнувшись, он приблизился к пациентке.

Миссис Паркер? Это кто?

Шарлиз изумленно смотрела на доктора.

Его взгляд был устремлен на нее. Значит, это она — миссис Паркер?

Но нет! Ее зовут совсем не так!

А как?..

Она задумалась, нахмурив брови.

— Давайте я вам помогу и выну эту трубку изо рта… Только делайте, пожалуйста, то, что я вам говорю…

Через некоторое время рот и горло Шарлиз были освобождены, и она раскашлялась.