Жмурки с маньяком - Михаил Нестеров

– Как тебе мой патрон? – спросил он, обращаясь к журналисту на «ты». – Крутой нрав у мужика. Ну что, пойдем? – Хейфец вытер ладонью губы и подмигнул Павлу. – У тебя все данные футболиста. Зря не играешь. Мы тут вечерами гоняем мяч. Когда шефа нет, конечно. Мирзе на спине рисуем углем «десятку» – и вперед. Он играет не хуже Гуллита. Знаешь Руута Гуллита?

– Не знаю, – ответил Мельник, идя в ногу с Хейфецом.

– Голландец, – объяснил собеседник. – Только он из Суринама. Представляешь? А Мирза таджик, спустился с Памира за солью, и его забрали в армию. А я – защитник, бью по ногам Мирзе. Все ноги ему избил. Он стал щитки надевать, но бесполезно. Я через щитки пробиваю. Ты точно не хочешь поиграть?

Мельник снова покачал головой, слушая глумливую болтовню собеседника.

– А то приезжай по вечеру, покатаем мячик. В ворота тебя поставим. Мячик умеешь ловить? Нет?..

У Хейфеца была легкая, пружинистая походка – скорее боксера, чем футболиста. Об этом свидетельствовали узкие бедра, плоские ягодицы и хорошо развитые плечи; у футболистов все наоборот: рельефные до безобразия икры и бедра, мощные мышцы ягодиц. При среднем росте вес Хейфеца приближался к восьмидесяти килограммам.

Болтая без умолку, он продолжал улыбаться.

– Как живот, успокоился? Во-он твоя машина, видишь? Не забывай нас, Олег, приезжай.

Мельник вывел машину из укрытия и выехал на грунтовую дорогу. В панорамном зеркале подрагивала складная фигура Хейфеца. Он глядел вслед и грыз орехи.

Павел, бросая взгляды в зеркало заднего вида, боковым зрением увидел кончик технического паспорта на машину Ирины. Он на треть виднелся из-за поднятого солнцезащитного козырька.

– Неаккуратно, – бросил он сквозь зубы, еще раз обругав себя за то, что невольно втянул в эту историю свою бывшую жену. Мало того что он вел наблюдение за кабинетом Ли из типографии Ирины, да еще взял у нее машину. Пока он находился в компании Хейфеца и Ивана Ивановича, машину обыскали. Если этот Иван не узнал его сразу, то очень скоро сделает это, выйдя на Ирину. Даже по номерам машины не так трудно установить владельца, а техпаспорт сводит задачу на нет.

У выезда на шоссе Мельник притормозил. Пропуская грузовик, он поглядывал в сторону закусочной. Называлась она весьма оригинально: «СТОП!» Черноволосый лет сорока мужчина в белом фартуке обслуживал троицу молодых людей в «коже» с бесчисленными заклепками, прислонивших свои мотоциклы к перилам террасы. Прежде чем выехать на дорогу, Павел успел заметить, как хозяин – или официант – внимательно посмотрел в его сторону.

«А ты как хотел? – спросил себя журналист. – Решил, что слежка – это прогулка? Нет, это не ты пас Алберта Ли, это тебя пасли, как глупого барана».

Он резко вдавил педаль газа, и «Вольво» взяла курс в обратном направлении.

Глава 9

Алберт Ли стоял перед окном и, придавив пальцем пластину закрытого жалюзи, смотрел вслед журналисту и Хейфецу. На диване напротив окна сидел элегантный Вениамин Губенко. По виду Губенко тянул как минимум на банкира. Над его черными бровями поработал хороший мастер, прическа – волос к волосу. Вениамин был строен и изящен, с длинными нервными пальцами скрипача. На безымянном пальце левой руки – кольцо с бриллиантом в два карата.

– Идут, как два приятеля, – тихо сказал Ли. – Хейфец что-то говорит ему… Как ты думаешь, Вениамин, о чем они разговаривают?

– У Хейфеца одна тема, – скривился Губенко. – Скорее всего он разоряется по поводу футбола. Кретин!

– А мне нравится Карл, – произнес Ли, поворачиваясь лицом к Губенко. – Самый толковый из команды Белухи. – Прошу тебя, Алберт, не произноси при мне имени этого идиота. Хотя бы сегодня, хорошо?

Идиотом Губенко называл сейчас Андрея Белуху, «чисто хозяйственника» и главу безопасности его ведомства, который представился Мельнику как Иван Иванович.

Губенко, похоже, завелся.

– Я терпеть его больше не могу! Кто глава фирмы – я или он?

– Ты, – подтвердил Ли, присаживаясь на другом конце дивана. – Продолжай, мне нравится, как ты говоришь.

– Тебе все нравится! – вскипел Вениамин. – Ты стал, как девочка: мне нравится Карл, мне нравится, как ты говоришь!.. – Он вновь переключился на Белуху. – Кто кому платит бешеные деньги за безопасность? Хейфец с этим визитером ушли десять минут назад, так, да? Телефон стоит на столе Белухи, он мог бы и позвонить.

– Сейчас он, наверное, размышляет, – попробовал догадаться Ли.

– Ах, он размышляет!.. – Губенко артистично вскинул руки. – Я совсем забыл, что он может размышлять. А ты не думал о том, что Белуха способен размышлять только тогда, когда сидит на стуле?

– Нет, я не думал об этом. – Желтоватое лицо Алберта сохраняло беспристрастность.

– Я тоже. Заметил чисто случайно. Когда он сидит, у него умная морда, но стоит ему встать – идиот идиотом. У его задницы какой-то родственный контакт со стулом. Сейчас он сидит и ждет, когда я сам позвоню или явлюсь перед его очи. – Это нетрудно сделать, – заметил Ли, – и времени много не займет. 10 – 15 секунд.

Вениамин не услышал ироничной реплики экстрасенса.

– Господи, я плачу ему за свою же доброту! Можно сказать, подобрал на улице, когда он отсидел пять лет в тюрьме и оказался один на пыльной дороге. Что он имел тогда? Тюремные ворота за спиной, где его, бывшего мента, имели, наверное, все заключенные, и пригородный автобус перед глазами. А сейчас он сидит и ждет, когда я сам позвоню ему. Я просто с омерзением представляю, как эта горилла небрежно, двумя пальцами снимает трубку и довольно склабится. Идиот!

В декабре 1982 года во время внеплановой операции был арестован Лео Ревадзе, второй человек криминальной семьи Тимура Двали. Если бы Ревадзе был американцем, да еще арестован у себя на родине, ему, как полагается, объявили бы, что у него есть право на один телефонный звонок. Но Ревадзе был грузином, находился в российском отделении милиции, и ему нужно было сделать не один телефонный звонок, а целых два. Глядя в колючие глазки вора в законе, старший лейтенант милиции Андрей Белуха, неизвестно чем руководствуясь, разрешил арестованному набрать несколько цифр на диске телефона и равнодушно наблюдал, как Лео, прервав один неположенный разговор, уже говорил по-грузински с другим абонентом.

Ревадзе отпустили в десять часов утра. А еще через сутки лейтенант Белуха обнаружил в «бардачке» своей машины не очень пухлый, надо сказать, конверт. Не нужно было обладать особенной догадливостью, чтобы определить обратный адрес неподписанного конверта. От денег он не отказался.

Слово «имел» играло в жизни Андрея Белухи не последнюю роль и было всегда значимым, не менее, чем встреча с Ревадзе в тихом и неприметном ресторанчике. Сидя за одним столом если не с отцом, то явно с дядей семьи Тимура Двали, Белуха ждал, что от него потребуют какой-нибудь очередной услуги. Но Ревадзе не торопился, спрашивал о здоровье жены, семилетнего сына. И только спустя два месяца, когда на календаре уже был год 1983-й, один из людей Лео встретился с милиционером и попросил что-то совсем незначительное: то ли телефон чей-то, то ли адрес. Белуха понимал, что его проверяют, и сумма в «бардачке» вновь оказалась невнушительной. «Деньги по заслугам», – подумал тогда Андрей и стал ждать более серьезного задания.

А Ревадзе продолжал обрабатывать его временем и зарождающейся алчностью самого Белухи. Где-где, а в грузинских криминальных семьях умели обращаться с людьми. И кто знает, так ли необходим был телефонный звонок Ревадзе для своего освобождения. Даже находясь под стражей, он продолжал работать, искал что-то полезное для себя и своей семьи даже там, где искать было практически нечего.

В 1985 году в «Матросской тишине» был убит один из людей Ревадзе Резо Пипия, фигура незначительная. Его задушили в прогулочном дворике. Он «сломался» на допросе и сдал нескольких людей Ревадзе. Среди них был и Андрей Белуха. Пипия знал, что его ждет, но не представлял, как это будет страшно. Задушили его при помощи нехитрого приспособления из куска короткой, но толстой стальной проволоки и металлической полоски с двумя отверстиями по краям. Два человека крепко держали голову Резо, а третий, накинув ему на шею упругое полукольцо проволоки и вставив концы в отверстия полоски, прочно замотал удавку так, что зацепиться пальцами и раскрутить ее даже при помощи посторонних было невозможно.

Убийцы быстро отошли от жертвы и встали в стороне. Резо упал вначале на колени, затем вскочил на ноги и принялся бегать по периметру дворика. Он вырывал ногтями куски мяса на шее и бегал. Пальцы превратились в кровавые лохмотья, изодранные о слишком короткие концы удавки. Он так и умер – на бегу, упал он уже бездыханный.

А днем раньше на сфабрикованной «липе» попался Андрей Белуха. Операция хоть и носила спешный характер, но отличалась четкой организованностью и профессионализмом. Белухе предъявили обвинения по статье 170-й и осудили на пять лет.