В ожидании рассвета - Алекс Вуд

Она слишком хорошо знала, что такого просто не может быть. Джеральд старше ее лет на десять, и его вряд ли интересуют глупые девчонки. Особенно похожие на нее. В ней же ничего нет – ни выдающегося ума, ни ослепительной красоты, ни обаяния, ни шарма…

Одним словом, ничего, что могло бы привлечь взрослого мужчину. Она никогда никому не нравилась. Мальчишки в школе игнорировали ее, парни в университете поглядывали на нее свысока. С чего бы Джеральд стал вести себя иначе? Разве мужчины всегда и везде не поступают одинаково? Следовательно, ей лучше не давать воли наивным мечтам, иначе романтическая обстановка, помноженная на привлекательную внешность Джеральда, завлечет ее сердце в ловушку, из которой невозможно выбраться.

Но что бы Николь себе ни говорила, это не помешало ей выбрать для ужина с Джеральдом самое красивое платье. Конечно, красивым оно было только в ее понимании. Ее мать сморщила бы свой хорошенький аристократический носик, если бы Николь сказала ей, что хочет в этом платье произвести впечатление на мужчину. Вайолет предпочитала открытые наряды ярких цветов. Платье Николь было черным и опускалось ниже колен, а его единственным украшением были прорези на длинных рукавах. Николь не думала, что оно пригодится ей в Трансильвании, и захватила с собой просто так. Зато сейчас она была ему очень рада. Каким бы ни было платье, оно в любом случае лучше сочеталось со старинной обстановкой замка, чем джинсы и свитер. С прической Николь никогда особенно не возилась. Свои длинные и густые русые волосы она просто забрала в узел и закрепила на затылке.

Ровно через двадцать минут Николь вышла из комнаты. Коридор был плохо освещен, но угнетающего впечатления не производил. На стенах висели массивные позолоченные подсвечники с горящими свечами, и Николь показалось, что она моментально перенеслась на несколько веков назад. Дрожа от волнения, она дошла до конца коридора и робко потянула на себя широкую деревянную дверь. Дверь со скрипом отворилась, и девушка шагнула внутрь. Зрелище, представшее перед ее глазами, было настолько прекрасно, что у нее перехватило дыхание.

Столовая была достаточно велика, чтобы служить бальным залом. Она, как и коридор, была освещена только свечами, и поэтому ее истинные размеры терялись в темноте. Николь смутно различала высокие колонны и темный водопад портьер, по всей видимости скрывавших окно. В центре комнаты находился большой прямоугольный стол. Он был сервирован по всем правилам – тонкая льняная скатерть, несколько хрупких фарфоровых тарелок, вилок и ножей, хрустальные бокалы на тонких ножках. С правой стороны от стола Николь увидела камин и два уютных, закинутых пледами кресла. Камин был невелик, что странно не соответствовало огромным размерам столовой, и Николь догадалась, что когда-то здесь были две комнаты вместо одной.

– Добрый вечер, Николь, – раздался голос Джеральда. – Могу я сказать, что вы ослепительно выглядите?

Девушка вздрогнула всем телом. Поначалу ей показалось, что в столовой никого нет. Но она ошиблась. То, что она приняла за портьеру на окне, оказалось занавесом, разделяющим помещение на две половины. Из-за него сейчас и вышел Джеральд, изрядно напугав ее. От неожиданности Николь даже забыла смутиться.

– Спасибо, – ответила она непринужденно, словно для нее было обычным делом принимать комплименты от мужчин вроде Джеральда.

На самом деле, если и есть в этой комнате ослепительно красивый человек, то только не Николь Аркетт, подумала девушка. Джеральд настолько органично вписывался в старинную обстановку, что у Николь заныло сердце.

Нет, это не может быть правдой. Он всего лишь плод ее воспаленного воображения – демонический красавец с черными кудрями и пронизывающим взглядом из-под густых бровей. Она выдумала его, сочинила для него эту белую рубашку с отложным воротником и узкие черные брюки, меньше всего похожие на одежду современного мужчины. И она же нафантазировала, что он как-то по-особенному смотрит на нее… Нет предела мечте, она не подчиняется никаким законам и свободно парит в облаках. Но рано или поздно наступает час, когда реальная жизнь безжалостно вторгается в царство фантазий, и сладкие грезы тают на глазах…

– Николь, вы хорошо себя чувствуете? – встревоженно спросил Джеральд.

Девушка пришла в себя. Плод ее воображения хмурился и с недоумением разглядывал ее. Неожиданная детская радость затопила ее сердце. Что бы она себе ни насочиняла, одно несомненно – Джеральд Уэйн существует на самом деле!

– Я грезила наяву, – тихо сказала девушка. – Простите…

– За что? – Губы Джеральда тронула улыбка. – Мечты – прекрасный дар богов. Надеюсь, когда-нибудь вы расскажете мне, о чем вы только что грезили.

Какое счастье, что в комнате царит полумрак! Щеки Николь так стремительно покрылись румянцем, что Джеральд тут же догадался бы, какие видения мелькали в ее голове…

– Но я веду себя неучтиво, – усмехнулся Джеральд. – Прошу к столу.

Он показал рукой на сервированный стол.

– К сожалению, не могу угостить вас с роскошью, с которой предки мои угощали своих гостей, но все же вы найдете, чем утолить голод…

Николь хотелось сказать, что она не избалована и будет рада всему, но слова застряли у нее в горле. Вряд ли она сможет разговаривать с Джеральдом на равных. От него веет учтивостью прошлых веков, а она… она привыкла к совсем другому обращению.

– Благодарю вас, – еле слышно прошептала она, садясь на стул, который Джеральд отодвинул для нее.

Он, как и подобает хозяину, занял место во главе стола. Николь, которая ожидала, что вот-вот появятся мрачные молчаливые слуги, была немного разочарована, когда Джеральд сам принялся разрезать цыпленка и наливать вино. Он был рожден, чтобы повелевать, а не прислуживать, но… с другой стороны, она была рада поужинать с ним наедине.

Только когда на тарелке Николь очутилось соблазнительное крылышко поджаренного цыпленка, она поняла, что ужасно проголодалась. Множество разнообразных вилок смущало ее, но Николь решила не придавать им значения. Она будет есть цыпленка так, как привыкла, – руками. И Джеральду придется это перенести!

Еда была выше всяких похвал. То ли непривычная обстановка, то ли острое чувство голода, то ли соседство Джеральда Уэйна придавали каждому глотку вина неповторимый аромат. Николь чувствовала себя героиней своих любимых готических фильмов и старалась не думать о том, что в этих фильмах с героинями обычно происходили всякие неприятности.

Когда от цыпленка осталась груда косточек, Николь осознала, что за все это время не произнесла ни слова. Какой стыд! Теперь Джеральд вправе подумать, что она невоспитанная грубиянка, которая не имеет ни малейшего представления о приличиях… Николь подняла глаза и увидела, что Джеральд улыбается. У нее сразу отлегло от сердца. Конечно, он все понимает!