В тени Золушки - Анна Яфор

Отец усмехнулся.

– Слишком просто… Ты хочешь готового решения там, где нужно двигаться осторожно, на ощупь, тщательно взвешивая каждый шаг. Зачем тебе отношения, о которых кто-то подсказал? Думай, мальчик, только помни: это не бизнес, здесь все гораздо серьезней. Живое сердце, еще и неравнодушное к тебе… Это очень много, мой дорогой, так что не наделай новых ошибок…

Глава 9

Тишина собственной квартиры впервые за долгое время показалась гнетущей. Женя скинула обувь и, не раздеваясь, прошла в комнату. Почти упала на диван. Силы словно иссякли. Тупая боль, пульсирующая в поврежденной руке, никак не позволяла расслабиться, а голова гудела от пережитого. Муторно, во рту горький привкус, хотя она таблеток не пила: врач предложил обезболивающий укол. Или горечь вызвана совсем другим?

Что за кошмарный день? Она ненормальная, определенно. Из всего случившегося самым болезненным оказалась необходимость оторваться от Антона. Пока рыдала на его плече, словно вернулась назад, в то прошлое, которое себе самой пообещала забыть, в сладкие-сладкие дни, где тонула в неописуемом сочетании страсти и нежности. Никогда не получалось понять, каким образом эти два свойства пересекаются в нем, гармонируют, будто дополняя одно другое: дикое, кипящее желание, от которого подкашивались ноги, и бережная, нереальная забота, затмевающая все прочее.

Не знала, что он может быть таким разным: в роскошном теле, просто переполненном энергией, для трепетных ласк вроде бы не оставалось места. Представить парня необузданным, горячим, возбужденным и при этом самоуверенным было легко, а вот нежным… не выходило. Особенно после прошедшей ночи.

На работе никак не удавалось сконцентрироваться. Мысли разбегались, возвращаясь то и дело к воспоминаниям о сплетенных телах, жарких касаниях и … боли, разрывающей на части.

До сих пор чувствовала себя неуютно, если можно было так назвать то состояние, в котором Женя пребывала. Раньше и не представляла, что можно испытывать такой дискомфорт… там. Она относилась к тем немногим счастливицам, которые переживали ежемесячные женские проблемы абсолютно незаметно, не встречая ни усталости, ни каких-либо неприятных ощущений. Теперь странное, незнакомое саднение и тупая боль внизу живота не позволяли ни на мгновенье забыть о том, что произошло. Плюс ко всему девушка задыхалась от жары: в кабинете было довольно тепло, а ей, скрывая красноречивые следы на шее, пришлось одеть водолазку с высоким горлом. Глаза непростительно слипались, несмотря на попытки сосредоточиться. Наверное, впервые за всю свою практику почти не слышала слов клиентов, хотя и старалась при этом каким-то ей самой непонятным образом поддерживать разговор. Перебирала в голове знания о строении спины, отгоняя непрошенные образы.

«Трапециевидная мышца спины имеет форму, схожую с треугольником. Его основание обращено к позвоночному столбу, вершина же развернута к акромиону…» – надо же, помнит почти дословно текст из учебника. А еще – ощущение этой самой мышцы под своими осмелевшими руками, волнующее напряжение под кожей, взрывающееся жаждой в ее собственных нервных окончаниях. Сухими медицинскими терминами вряд ли передать, каким сладким на вкус было место на широких плечах, где она губами повторяла пройденное на лекциях, вызывая в его теле такую желанную дрожь…

Скорее бы домой. Утром едва хватило времени, чтобы принять душ, да и то наспех: девушка слишком опаздывала и успела лишь привести себя в порядок. Жаль, что в ее съемной квартирке нет ванны, это бы здорово облегчило состояние. В какой-то момент Женя даже подумала о возможности посетить сауну и мини-бассейн в салоне, но тут же отмела такую мысль: в одиночестве там оказаться у нее не получится, а демонстрировать девчонкам отметины по всему телу не собиралась.

Вот и все. Наконец-то последний клиент. Дежурные слова прощания, прохладная вода на уставших руках, несколько пригоршней – в лицо, чтобы хоть немного остыть. Она сегодня без макияжа, так что можно не бояться испортить тушь или помаду. Мнение всех окружающих сейчас не важно, а Антон не увидит. Тут же запоздало подумала о том, что за весь день ни разу не слышала звонка телефона. Растерянно взглянула на темный экран: и в голову не пришло с утра зарядить его. А ведь кто-то мог позвонить… Кто-то, чей голос и хочется услышать, и стыдно просто донельзя.

– Жень…

Стремительно отвела глаза, но все равно успела заметить застывшее на красивом лице чувство вины. Да и то, наверное, показалось: слишком трудно было представить Антона испытывающим подобное. Напридумывала себе глупостей…

– Солнышко…

Даже голос какой-то незнакомый. Вместо привычных самоуверенных ноток ей послышалась тоска. И желание разубедить саму себя оказалось сильнее неловкости, сковывающей все тело.

Медленно развернулась, поднимая глаза на парня.

– Привет.

Он в два шага преодолел расстояние между ними, развернул, пряча от любопытных глаз сотрудниц. Сухие, горячие губы уткнулись в висок.

– Не убегай. Прости меня…

Если бы и хотела сбежать, сил на это все равно не было: от усталости почти подкашивались ноги. Да и куда бежать… теперь… зачем? Лицо бы спрятать, так некстати заполыхавшее от смущения.

– Женечка. Я такой совершенный осел.

Она прикусила губу, сдерживая смешок.

– А что, бывают несовершенные ослы?

Антон нахмурился, рассматривая ее не просто пристально – поедая глазами.

– Не знаю… Бывают, наверное, – и вдруг спросил с такой заботой в голосе, что девушка едва не расплакалась: – Все в порядке? Я и представить не мог… Ты была такой…

Щекам стало совсем жарко. Просто невероятно, последний раз она краснела еще в школе и даже вспомнить не может, по какому поводу.

– Распущенной? – подсказала шепотом, опять отводя глаза. И тут же почувствовала прохладу его рук, обхвативших разгоряченное лицо.

– Нет… Смелой. Потрясающей. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Ни с кем.

Конечно, она знала, что для него-то точно не была первой, но упоминание о других женщинах совсем не задело. Стоит ли обижаться на очевидные вещи? Сейчас гораздо важнее, как вести себя дальше, если та самая смелость, которая привлекла Антона, испарилась, сменившись стеснением неопытной девчонки, которая была не в силах даже посмотреть ему в глаза.