Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы - Николай Седых

«Я, нижепоименованный, обещаю и клянусь Всемогущественным Богом, перед Святым Его Евангелием, в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому и законному Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и всё к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащим права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности, исполнять.

Его Императорского Величества Государства и земель Его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и прочих воинских случаях, храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что в Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всех случаях касаться может.

От ущерба же Императорского Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно сказывать, но и всякими мерами отвращать и не допускать подчуся и всякую доверенную тайность крепко хранить буду, а предоставленным надо мною начальникам во всем, что пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и всё по совести исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и Присяги не поступать.

От Команды и Знамя, где принадлежу, Хотя в поле, свозе и гарнизоне никуда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду, и во всём так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному солдату надлежит.

В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение же сей моей клятвы, целую слова и Крест Спасителя моего. Аминь».

Из изложенного видно, что у господ офицеров были причины делать вид, что у них произошел провал памяти, не помнить о принятой ими присяге на верность царю и России. Кроме того, господа высшие офицеры были обязанных царю всем: высоким положением, генеральскими званиями и должностями, окладами по 24 тысячи в год (и это при среднем по стране – для квалифицированных рабочих – около 400 рублей в год), и прочая, и прочая…

Глава 6

Зная все это, Государь Император и одновременно Верховный Главнокомандующий Русской армией, чтобы поставить без применения насилия все по своим местам, решил провести чисто формальную процедуру с практически, казалось ему, очевидным результатом. Он приказал через начальника штаба Ставки, генерала Алексеева, провести опрос командующих фронтов Русской армии: великого князя Николай Николаевича (Кавказский фронт, кстати, родной дядя царя), генерала Брусилова (Юго-Западный Фронт), генерала Эверта (Западный фронт), генерала Рузского (Северный фронт), генерала Сахарова (Румынский фронт), адмирала Непенина (командующего Балтийским флотом), адмирала Колчака (командующего Черноморским флотом) и некоторых других высших должностных лиц – о целесообразности его отречения от престола.

Можно себе представить степень растерянности, удивления и огорчения царя России, когда все они, за исключением адмирала Колчака, который не прислал никакого ответа, отказали царю в поддержке. Жестко против отречения высказался только хан Нахичеванский, находившийся тогда, как и все настоящие патриоты России, в действующей армии.

Совершилось невиданное предательство – высшая военная элита России отказалась от него, царя, то есть, по существу, все они изменили присяге, предали и бросили своего Верховного Главнокомандующего на растерзание поддонков, врагов Отечества.

Чтобы понять степень предательства, лицемерия, подлости и собственной глупости командующих фронтами и флотами России, приведем тексты телеграмм, направленные ими царю 2 марта 1917 года.

1) от Великого князя Николая Николаевича (родной дядя царя. – Н. Сед.):

Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры.

Я, как верноподданный, считаю по долгу присяги и по духу присяги необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему.

Осенив себя крестным знаменем – передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет.

Как никогда в жизни, с особо горячей молитвой молю Бога подкрепить и направить Вас.

Генерал-адъютант Николай

2) от генерал-адъютанта Брусилова:

Прошу вас доложить государю императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей преданности и любви к Родине и царскому престолу, что данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, – отказаться от престола в пользу государя наследника цесаревича при регентстве великого князя Михаила Александровича. Другого исхода нет; необходимо спешить, дабы разгоревшийся и принявший большие размеры народный пожар был скорее потушен, иначе повлечет за собой неисчислимые катастрофические последствия. Этим актом будет спасена и сама династия в лице законного наследника.

Генерал-адъютант Брусилов

3) от генерал-адъютанта Эверта:

Ваше Императорское Величество, начальник штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшуюся в Петрограде, Царском Селе Балтийском море и Москве, и результат переговоров генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной думы.

Ваше Величество, на армию в настоящем ее составе рассчитывать при подавлении внутренних беспорядков – нельзя. Ее можно удержать лишь именем спасения России при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, дабы сведения о настоящем положении дел в столице не попадали в армию, дабы уберечь ее от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких.

Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и сохранению армии для борьбы против врага.

При создавшейся обстановке, не находя иного исхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество, во имя спасения Родины и династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной думы, выраженным им генерал-адъютанту Рузскому, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии.

Генерал-адъютант Эверт

4) от генерала Сахарова:

Псков, главкосев. (на имя генерал-адъютанта Рузского)

Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный ответ председателя Государственной думы Вам на высокомилостивое решение государя императора даровать стране ответственное министерство и пригласил главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о решении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения.

Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам председателем Государственной думы. Я уверен, что русский народ, никогда не касавшийся царя своего, задумал это злодейство, а разбойничья кучка людей, именуемая Государственной думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей. Я уверен, что армии фронта непоколебимо стали бы за своего державного вождя, если бы не были призваны к защите Родины от врага внешнего и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни армии.

Таковы движения сердца и души. Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безвыходность положения, я, непоколебимо верноподданный Его Величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний.

Генерал Сахаров

5) от адмирала Непенина:

С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные мне войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю еще надежды его удержать. Всеподданнейше присоединяюсь к ходатайствам главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, сформулированного председателем Государственной думы. Если решение не будет принято в течение ближайших часов, то это повлечет за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей Родины.

Вице-адмирал Непенин

6) от генерал-адъютанта Алексеева:

Всеподданнейше докладывая эти телеграммы Вашему Императорскому Величеству, умоляю безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам. Промедление грозит гибелью России. Пока армию удается спасти от проникновения болезни, охватившей Петроград, Москву, Кронштадт и другие города, но ручаться за дальнейшее сохранение воинской дисциплины нельзя. Прикосновение же к делу внутренней политики будет знаменовать неизбежный конец войны, позор России и развал ее.