Через семь границ - Антон Кротов

«Ну, если и офицер заставы не уехал с утра, — машины на Мартакерт редки,» — подумали мы, и, угощаясь дикими яблочками, ожидали машину ещё долгое время.

Следующий транспорт провёз нас километра два в сторону Мартакерта — до очередной заставы. Это тоже был военный грузовик, с военными номерами. (Эти номера, с армянскими буквами, можно встретить только в Армении — гражданские армянские номера имеют латинские буквы.) Очередная застава в ложбине на берегу мелкой горной речки представляла собой будку три на четыре метра и шлагбаум. В будке находилось трое вооружённых мужиков и множество мух.

— Какой нации? Куда едем?

— Из Москвы, путешественники, едем в Карабах.

— А на хрена вам Карабах?

Я объяснил: путешественники, ездим по Армении, интересные места. Претензий к нам не имелось, и мы сели возле будки на свои рюкзаки — ожидать следующую машину.

Неподалёку шумела речка. Вода была мутна. Мы набрали воды и посыпали в неё немного марганцовки. Получилась удивительная дрянь — видимо, марганцовки переборщили.

Пустынные трассы и долгое ожидание машин — хороший повод для разговоров. Я предложил Олегу обсудить существование Бога. Дело в том, что я верю в Бога, а Олег — нет. Такого рода разговоры редко приводят людей к какому-нибудь единому мнению, но мы общались об этом достаточно долго, пока Бог (или, скажем так, случай) не послал нам столь долго ожидаемый нами транспорт.

Микроавтобус в сторону Мартакерта — набит доверху людьми. Мы влезли с трудом. Едем! В какой-то деревне остановка, одному человеку надо выходить. Он вылазит через вентиляционное отверстие на крышу автобуса, оттуда спрыгивает на землю, а оставшиеся в салоне пассажиры через окно выталкивают его вещи. Вытолкали, едем дальше.

— А вон памятник, — показывают нам пассажиры стоящий на обочине подбитый танк. На танке — букет высохших цветов. — Пять человек погибли.

Через пару минут проезжаем другой танк, тоже подбитый, обгоревший, но без цветов. Это — азербайджанский. Не памятник. А внешне — абсолютно такой же. Ещё через несколько минут:

— А вот ещё один памятник, — третий танк.

Грузовичок из-под сена — едем в кузове ещё два километра. Движение локальное, как на горных серпантинах Ахалкалакского шоссе. В этот раз на Кавказе мы в кузовах наездились больше, чем за всю свою предшествующую жизнь.

По дороге — источник. Набираем воды. Тут же у источника — белые «Жигули», два человека, один — с пистолетом на поясе, тоже набирают воды. «Документы! Куда едем!». В Мартакерт едем, путешественники, из Москвы. Нет проблем. Люди с пистолетом уехали на своей машине, мы — ещё на пару километров в кузове грузовика.

— Хотите к нам, переночуем? — предлагают водители (уже вечер). Мы вежливо отнекиваемся.

Пыльная дорога. Прошли пешком какую-то деревню. Одни дома целые, другие разрушены. Остатки какого-то лозунга. На улицу выставлен шланг, течёт вода. Набираем воду. Людей не видно. Прошли село — вдоль дороги заросли ежевики, справа зелёные горы, слева река, уже довольно широкая. Ждём машину. Собираем ежевику. Затолкали её в торпеду, перемешали с сахарным песком и овсянкой. Получилась сладкая, калорийная, невкусная пища. Поедаем её. Транспорта не видно. Вечереет. Разговор о Боге, жизни, смерти и прочих явлениях продолжился.

Но вот — удача: ещё один местный автобус. Водитель — частник. Русский. Можно сказать, новый русский: свой автобус. Впрочем, автобус довольно потрёпаный. Новый карабахский русский. Он везёт нас вдоль длинного озера-водохранилища, заезжает с дороги в находящиеся выше, в горах, сёла… Многие дома разрушены. Пыль кругом, неустроенность какая-то. Плакатики: «1 сентября — все на выборы президента НКР!» Вообще русский язык в Карабахе более распространён, чем в остальной Армении. Автобус едет медленно, дорога плохая, встречного транспорта нет.

Наконец, мы достигаем села на развилке Степанакерт—Мартакерт. Указателей нет, проверить-спросить тоже не у кого. Наверное, эта развилка. А может, и нет. Уедем отсюда хоть куда-нибудь.

Решили не уходить за село: здесь мы, как и в случае с воинской частью, будем стопить любую машину, будь она на Мартакерт или на Степанакерт. Если же мы пройдём развилку, мы тем самым сделаем выбор — куда мы хотим поехать, и этот выбор может стать неправильным. Например, уйдём по одной из дорог, а машин на ней не будет. Так мы и остались на развилке, настали сумерки.

— Пойдём ночевать к местным жителям! — предлагал Олег. — Вчера так легко вписались, а ты не хотел! Вон дом, мужик советовал туда обратиться переночевать!

Действительно, неподалёку стоял двухэтажный дом, русский водитель назвал его «сельсовет» и сказал, что если мы не уедем, можем переночевать там. Но выглядел дом сей не очень гостеприимно, лаяли собаки, окна были потушены.

— Нечего людям проблемы устраивать! Пошли, в палатке переночуем! — и мы отошли от дороги и поставили палатку на диком поле. Рядом с дорогой

(чуть-чуть мы поднялись вверх) росли травянистые растения, уже высохшие, жёлтые, высотой по колено. Видовую принадлежность растений я не установил. Поставили палатку на этом поле. Люди нас не беспокоили.

В 6.15 утра мы уже на трассе. Стоять на развилке — неблагодарное занятие. Думаешь, что машина пойдёт направо, подготовился её стопить, а она налево. Или наоборот. Упустили «Камаз» в сторону Мартакерта. Как рассвело, местные жители — четверо крестьянского вида мужиков средних лет — скопились на этом же повороте, где стояли и мы, желая уехать куда-либо, и своими разговорами и вопросами «Коконаци?» отвлекали нас от приманивания машин (которых, впрочем, не было видно).

Наконец, некий старый «ИЖ-каблучок» с тремя человеками в кабине взял ещё шестерых в свою маленькую и тёмную гробницу-кузов. Для полноты ощущений некоторые пассажиры сразу же закурили. Машина шла в Мартакерт!

Нагорный Карабах в августе 1997 года

Во времена СССР Нагорно-Карабахская автономная область, населённая в большинстве своём армянами, административно подчинялась Баку.

Спустя много лет, в 1990-91 годах, когда Советский Союз затрещал по швам и в конце концов рассыпался, между Арменией и Азербайджаном началась война, которая, то затихая, то активизируясь, длится до сих пор. Кто кого притеснял в Советском Карабахе — судить не мне, но армяне в один голос утверждают, что азербайджанцы притесняли их. На сегодняшний день армяне вытеснили азербайджанцев не только из Карабаха, но и из некоторых соседних районов.