Иезуиты. История духовного ордена Римской церкви - Генрих Бёмер

заключается в обратном. Предметом инструкции было намерение опровергнуть утверждение Шоппа, что рукопись «Monita» будто бы была найдена в иезуитской коллегии в Праге в 1611 году. Но она могла быть найдена не в 1611 году, на который, как полагает Фридрих, приходится разграбление коллегии саксонцами, а в 1631 году, когда действительно произошло это разграбление; следовательно, значительно позже первого издания «Monita». Таким образом, если даже рукопись была действительно найдена в 1631 году, то это ничего не говорит нам о происхождении текста, опубликованного Захоровским. Далее, инструкция сообщает нам, что за два месяца до прибытия саксонцев в эту коллегию было прислано два экземпляра «Monita», один государем, покровительствовавшим Обществу, второй другом ордена; оба текста отличались друг от друга: один был короче, другой длиннее. Во всяком случае, коллегия была совершенно неповинна в существовании этих рукописей. Все доводы Фридриха, имеющие целью доказать, что первое издание «Monita» было сделано на основании рукописи, найденной в иезуитской коллегии в Праге, грешат в самой своей основе.

Если бы первое издание было напечатано врагом иезуитов по рукописи, которая была найдена при подобных обстоятельствах, то издатель, несомненно, упомянул бы об этом. Но он хранил молчание о происхождении сочинения. Оба издания, последовавшие за первым, одно без даты, под названием «Aurea monita religiosissimae Societatis Iesu, ed. a Theophilo Eulalio. Placenta»; другое 1618 года «Arcana monita religiosissimae Societatus Iesu», также ничего не говорят о происхождении текста. Первые три сочинения, направленные против «Monita» и выдававшие их за гнусный памфлет Бембо, «Monita salutaria data anonymo auctori scripti nuper editi, cui falso titulus inditus Monita privata S. I.» (1615); Адам Таннер, «Apologia contra Monita privata» (1618); Яков Грет-сер (или Гречер), «Contra famosum libellum cuius in scripto est Monita privata S. I. lilri III apologetici» (Ингольштадт, 1618) – также совершенно умалчивают о происхождении изданной в 1614 году рукописи.

Истина, которая вытекает из всех этих фактов, состоит, по-видимому, в том, что «Monita» принадлежит к той литературе памфлетов, направленных за и против иезуитов, которая была так многочисленна в Германии в период, предшествовавший Тридцатилетней войне, когда иезуиты вели в этой стране пламенную пропаганду и когда они добивались от императора эдикта о реституции, который был наконец опубликован в 1629 году и положил начало войне. Эта литература хорошо изучена Рихардом Кребсом в его небольшой работе «Die Politishe Publizistik der Iesuiten». Гизелер в своей «Истории церкви» цитирует целый ряд памфлетов, написанных против иезуитов в период с 1696 по 1710 год, совершенно в духе «Monita», из которых некоторые были составлены бывшими иезуитами.

С этого времени было выпущено множество новых изданий и переводов «Monita» в Голландии, Германии, Франции и Англии. Выдумывались самые разнообразные небылицы об их происхождении: то утверждали, что их нашли в иезуитской колонии в Антверпене; то говорили, что они были получены от путешественника, вернувшегося из Индии, который достал их у иезуитов, живших на Дальнем Востоке. В XVIII веке их переработали; из эпилога сделали предисловие, переставили главы, добавили главу XVII о способах достижения Обществом дальнейших успехов. В этом виде работа переиздается в конце XIX века, и в этом же виде мы находим ее в книге Карла Тенри о святом Игнатии «Liberii Candidi Tuba magna mirum clangens sonum ad Clementem XI etc., de necessitate reformandi Societatem Iesu» (Страсбург, 1713). Он считал тогда «Monita» аутентичным произведением, но в 1715 году, при втором издании своей книги, он проявил достаточно здравого смысла, чтобы признать свою ошибку, и в новом сочинении «Tuba altera majorem sonum clagens» он говорит, что «если сердце может быть развращено, то ум не настолько слеп и глуп, чтобы предписывать способы совершать преступления. Человек хочет быть плохим, но он всегда желает казаться хорошим».

Парижское издание 1761 года, на обложке которого стоит Падерборн, воспроизводит издание 1713 года, которому следовали и позднейшие издатели. Авторы, поддерживавшие аутентичность «Monita», Грессе (Graesse) в своей «Сокровищнице редких книг» (т. V, с. 575), Гахард в «Analecta Belgica», Филипсон в «Истории Западной Европы в эпоху Филиппа II» и в «Религиозной контрреволюции в XVII веке», Шарль Совестр в своем издании «Monita» 1864 года придавали большое значение тому обстоятельству, что рукописи «Monita» были найдены в домах иезуитов. Совестр утверждает, что он сверил свой текст с рукописью, принадлежавшей отцу Бротье, последнему библиотекарю клермонской коллегии (Louis-le-Grand) в Париже перед революцией, но он не говорит, где находится эта рукопись.

Гахард утверждает, что рукопись, хранящаяся в брюссельском архиве (№ 730), принадлежала рюремондской коллегии иезуитов и была найдена там во время реформы монастыря в 1773 году. Филипсон придает большое значение тому обстоятельству, что из двух рукописей «Monita», находящихся в мюнхенской библиотеке, одна была написана, вероятно, иезуитом и находилась раньше в цистерианском монастыре в Альдерсппахе, другая, написанная не иезуитом, была найдена в шкафу церкви Сен-Мишель, принадлежавшей иезуитам. Мы знаем также (ср.: Duhr, op. cit., с. 777), что «Monita» были найдены во время изгнания иезуитов в их монастырях в Сен-Себастиане (в Испании) и в Виктории (в Сицилии). Однако мы не можем придавать какого-либо значения этим фактам. Неудивительно, что иезуиты имели и хранили рукописи или печатные экземпляры сатиры, которая получила столь большую известность. Протестантские критики, внимательно изучавшие вопрос: Гизелер, Губер, Чаккерт, Ниппольд, Гарнак, являвшиеся противниками Общества Иисуса, единогласно признают, что приписывание «Monita secreta» руководителям ордена иезуитов не что иное, как выдумка, не выдерживающая никакой критики. По их мнению, достаточно печально, что им неоднократно пришлось с негодованием опровергать эту выдумку и что выдающиеся историки могли принять этот памфлет за серьезное сочинение.

Заключение

Ламартин в одной из глав своих «Confidences», где он так красиво и трогательно говорит о благотворном, облагораживающем и освящающем влиянии, которое оказало на него пребывание в иезуитской коллегии в Беллей, выражается следующим образом:

«Я не люблю иезуитов. Воспитанный у них, я уже с детства умел различать дух соблазна, гордости и властолюбия, который в зависимости от обстоятельств то скрывается, то выступает наружу в их политике, который, принося каждого члена в жертву корпорации и смешивая эту корпорацию с религией, искусно ставит себя на место самого Бога и стремится предоставить устаревшей секте руководство совестью отдельных людей и универсальную монархическую власть над всей человеческой совестью. Но эти отвлеченные пороки учреждения не позволяют мне вытравить из моего сердца истину, справедливость и признательность иезуитам за те достоинства и добродетели, которые были присущи их преподаванию и учителям, которым они поручили заботу о нашем детстве. В их отношениях к миру чувствовались человеческие мотивы, в их