Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл - Татьяна Иванова

Возможно это расплата за предыдущие грехи. Вот она, божья кара, которой боялась Скарлетт. Чарльз, Френк, ведь она не любила их, и, взяв грех на душу, силой женила на себе. И если бы Чарльз не погиб на войне, то стал бы таким же несчастным с ней, как и Френк. Она не сделала счастливым ни одного из своих троих мужей, а ведь могла бы!

Грустные мысли обволакивали рассудок Скарлетт, словно паутина, заставляя его заниматься самобичеванием, еще больше усугубляя, тем самым, собственную вину.

Бог оставил ей детей от нелюбимых мужчин и отнял Бонни, которая была ей дороже остальных, наверное, для того, чтобы она смогла искупить свою вину перед их отцами. Да, ей следует больше любить своих детей!

Мелани! Вот бы кто утешил ее сейчас, вот бы куда она убежала, — в невзрачный домик с плоской крышей. Ах, если бы только Мелани сидела сейчас там за своим вышиванием. Скарлетт уткнулась бы ей в колени и рыдала, рыдала… Мелани, Мелани! Воспоминания вереницей потянулись одно за другим. Убийство янки, тушение пожара, тяжелая изнурительная работа в поместье во время войны, эта нелепая скандальная история с Эшли и ее последствия, тяжелая болезнь, связанная с потерей ребенка…, и за всем этим постоянное присутствие Мелани, взгляд ее преданных, кротких глаз. Даже в свой последний, предсмертный час этот взгляд оставался таким же чистым и преданным, только затуманенным предсмертной пеленой и исполненным мольбой о помощи, помощи к подруге, которой она доверяла всю жизнь, и теперь поручала ей на попечение свое самое большое сокровище — единственного сына.

— Спи спокойно, моя дорогая, он получит все, что ты хотела, — в порыве преданности подумала Скарлетт.

Мне сейчас уже следует решить, как подготовить Бо к поступлению в Гарвард. Я найму ему лучших учителей, какие только есть в Атланте. Слава Богу, я богата и могу себе это позволить! При жизни Мелани не приняла бы ее помощи и отказывая себе во всем, наняла бы учителей для Бо. А ей, Скарлетт, это ничего не стоит, она так богата, что даже не заметит потери этих денег.

Богата! А ведь это Ретт сделал ее такой богатой, ведь это его деньгами сорит она направо и налево. А ее собственного дохода с салуна и магазина едва хватило бы, чтобы покрыть самую малую часть своих нынешних расходов.

Но ведь теперь…, Скарлетт оторопела, и мысли об учителях мгновенно улетучились у нее из головы, внезапно вытесненные ужасным прозрением.

Теперь у них такие отношения! Господи! И как это раньше не пришло ей в голову?! Что же… Как же ей теперь быть?!

Прозрение, которое снизошло на нее, всколыхнуло уязвленную природную гордость и ее ирландская кровь запульсировала в висках.

Не может она пользоваться его деньгами, когда у них такие отношения! Эта мысль была настолько очевидной, и в то же время страшной для Скарлетт, познавшей нужду и не умеющей спокойно относиться к денежным потерям. Она была как удар хлыста, как раскат грома среди ясного неба, но жесткой и бескомпромиссной.

Нет, она, конечно, может пользоваться его деньгами по праву жены, но их фактически уже не связывают брачные узы, они, собственно говоря, чужие люди теперь! Скарлетт снова посмотрела на портрет Бонни.

— У меня даже нет его ребенка! Брать же деньги у Ретта для себя и своих детей при таком положении вещей, унизительно! Она не должна этого делать! Она, Скарлетт 'О'Хара, не станет принимать подаяний!

И тут в голову Скарлетт пришла другая, более страшная мысль. А вдруг Ретт захочет снова жениться? Ведь он упоминал о разводе, хоть и безоговорочно принял возражения с ее стороны. Принял, но только потому, что пока у него не было в этом необходимости. А теперь…. теперь все возможно, и такая необходимость может назреть в любой момент. А если он и впрямь женится? Кем будет тогда для него она, Скарлетт? Как она будет выглядеть в его глазах, повиснув на шее при новой — то жене!

Ретт конечно не откажет ей ни в чем, но рано или поздно станет презирать. Нет, она не должна этого делать! Ей необходимо любыми путями не навлечь на себя его презрение!

Пусть он не любит ее, пусть даже не уважает нисколько, но его презрение! Нет, этого она не допустит! Это слишком важно для нее, чтоб допустить!

Скарлетт было наплевать на то, что ее многие годы презирали подруги, у которых она пыталась отбить кавалеров, ей было наплевать на холодные презрительные взгляды добропорядочных старых матрон Атланты, когда она, одержимая своим желанием, отплясывала с Реттом на благотворительном базаре в войну. Все, что она испытывала тогда, это легкие уколы совести и страх за потерянную репутацию.

Ей было наплевать, что дамы презирали ее всякий раз, когда она попирала моральные принципы южного общества, со всеми, вытекающими отсюда последствиями, и не гнушалась иметь дело с янки ради своей выгоды.

Презрения же мужчин по отношению к себе Скарлетт допустить не могла.

Даже во время ее махинаций с продажей леса, кто-то из представителей сильного пола злился на нее и всячески проклинал про себя. Кто-то завидовал ее деловой хватке, а кто-то посмеивался над ней. Но никто не презирал ее, в этом Скарлетт была уверена.

— Я не должна больше тратить деньги Ретта! Хоть мне и трудно будет от них отказаться, но я это сделаю, — решила она. — Ты не увидишь больше ни одного моего счета, Ретт Батлер!

Но, видит Бог, без денег жить я тоже не желаю, и мне придется снова ломать голову как добыть их самой!

Она встала, выпрямила плечи и решительно вышла из комнаты.

ГЛАВА 5

Бессонные ночи стали привычны для Скарлетт. Долго не могла уснуть она и в эту ночь, но, в отличии от предыдущих, думала совсем о другом. Мысли ее были направлены на то, каким путем ей двигаться дальше, без денег Ретта. Как увеличить свой доход.

Ах, если бы лесопилки были сейчас у нее, а не у Эшли! Как глупо поступила она, продав их ему. Ведь пользы было бы куда больше им обоим, будь Эшли только управляющим как прежде. Сколько денег могла бы получать она с лесопилок, Господи! Да она давно построила бы какую-нибудь фабрику по переработке хлопка, пусть небольшую поначалу, из трех- четырех цехов, но все же фабрику! Или купила бы акции строительных компаний, как это сделали братья Симмонсы и Рене Пикар, или вложила бы часть свободных денег в государственные займы, как это делал Ретт и бывшие его дружки, разбогатевшие саквояжники.

Да, это было бы здорово, ведь в последнее время землевладельческая аристократия Юга все более активно втягивалась в орбиту капиталистических отношений. Плантаторы становились держателями акций строительных и железнодорожных компаний, директорами корпораций, хозяевами магазинов, банков и фабрик.