+ тот кто считает - Алекс Форэн

– Забавный персонаж, – сказал Лео. – Неординарный, и совсем не так прост, как хочет иногда казаться.

– Но эта история с Антуаном… – вслух подумала Николь. – Не уверена, что он звонил именно ему. Возможно, вообще никому не звонил, просто сделал вид, что говорит с кем-то, чтобы заручиться нашим расположением.

– Точно, – поддержала Сэнди. – Ему очень хотелось заполучить письмо, аж глаза горели. И эта странная фотосессия…

– Да он и фотографировал-то для того, чтобы снять письмо. Оно же все это время оставалось на столе. А с его камерой ничего не стоит получить вполне читаемый отпечаток, – предположил Артур.

– Возможно, – согласился Леонард.

На минуту повисло молчание. В нескольких метрах от них шла жизнь эмигрантского квартала. Казавшиеся в сумерках невообразимыми фигуры в экзотических одеяниях спешили по своим, наверняка, вполне обыденным делам, говорили на своих языках, переругивались, замедляли шаг, чтобы искоса бросить взгляд на редких в этот час чужаков. Все это вместе порождало чувство неоправданной, наверное, но вполне ощутимой тревоги.

– Давайте выбираться отсюда, – как будто прочтя мысли Сэнди, сказала Николь. – Предлагаю заехать к нам в «Кост» на Сент-Оноре, положить в сейф письмо и спокойно выпить хорошего кофе.

– Согласились, – сказала Сэнди, направляясь за Лео к машине.

Под дворниками на лобовом стекле белел лист бумаги.

– Черт! Очередной штраф за неправильную парковку, – с досадой произнес Лео, разворачивая листок. – Стойте… Это не штраф. Знаете, похоже, наш кофе откладывается…

На обычном листе бумаги была написана печатными буквами одна-единственная фраза: «Сегодня, в 20.00, улица Кинкампуа, в темноте назовите имя Франсиско».

– Становится не скучно, – сообщил Артур. – У нас всего час, вздремнуть не удастся. Мы едем?

– Конечно! – опередив всех, ответила Сэнди. – Мне кажется, тот, кто это писал, понимает, что именем Франсиско вытащит нас куда угодно.

– Даже в темноту, – согласилась Николь. – Но, друзья, вы совсем не должны, очертя голову, кидаться с нами на подобные непредсказуемые… вечеринки, – добавила она, обращаясь к Сэнди и Артуру.

– Дразнишь? – демонстративно-коротко спросила Сэнди.

– Хочешь лишить нас сладкого? – в тон ей добавил Артур..

* * *

Улица Кинкампуа оказалась узенькой и плохо освещенной, хотя располагалась в двух шагах от Бобура. Чтобы найти возможность припарковаться, Лео, как обычно, пришлось покружить по кварталу. Когда, наконец, они были на месте, до назначенного времени оставалось всего минут десять.

– Здесь, конечно, темновато, но все же не более чем на половине парижских улиц, – проворчал Лео. – Не можем же мы заходить во все подворотни и набрасываться оттуда на каждого прохожего с криком «Франсиско»…

– Предлагаю вариант, позволяющий сохранить приличия. Нужно сделать вид, что мы обознались, – сказал Артур. – Давайте набрасываться, слегка изменив пароль. Будем кричать: «Франсиско, брат! Ты вернулся!».

Сэнди взглянула на него укоризненно и предложила:

– Давайте пройдем по улице и поищем самое темное место.

– На собственную… голову, – добавил Артур.

Однако, поскольку других предложений не последовало, странная процессия начала двигаться вдоль домов, внимательно заглядывая в немногочисленные переулки. Буквально через сто метров шедшая за Лео Николь резко остановилась. Ее глаза, не мигая, смотрели поверх двери одного из ничем не примечательных домов. Невольно проследив ее взгляд, Сэнди обнаружила строгую черную вывеску, на которой белыми рублеными буквами были написаны два слова, заканчивающиеся знаком вопроса: «Dans le Noir?» – «В темноте?».

– Похоже, мы пришли, – заключил Артур, также изучавший вывеску. – Уютное местечко. Зайдем?

Ничего не ответив, Лео, чуть помедлив, подошел к двери и нажал кнопку звонка. Спустя несколько секунд дверь приоткрылась, и на пороге появился коротко стриженый мускулистый мужчина в черной майке и черных брюках. Оглядев стоявшую перед ним компанию, он равнодушно спросил:

– Вы заказывали?

– Знать бы, что именно, – шепотом сказал Артур.

– Конечно, – уверенно ответила Николь. – Имя Франсиско вам что-нибудь говорит?

– Секунду, – пробурчал здоровяк и уткнулся в блокнот, который держал в руке. Вероятно, найдя там нечто, удовлетворившее его, он немного потеплел и, раскрыв дверь шире, произнес: – Заходите.

Помещение, где оказалась компания, было освещено разве что чуть менее тускло, чем ночная улица. Прямо в торце виднелась небогатая барная стойка с напитками, за которой расположился, казалось, брат-близнец того, кто впустил их. Справа от стойки располагались металлические шкафчики, похожие на те, что предназначены для личных вещей в общественных бассейнах. С противоположной стороны виднелся проход вглубь помещения, прикрытый тяжелым черным занавесом.

Закрыв за ними входную дверь, привратник бесцветным голосом, не терпящим возражений, попросил их, в соответствии с принятыми порядками, оставить в сейфах все, что так или иначе может излучать свет: мобильные телефоны, фотоаппараты, зажигалки, часы.

– Какой славный прием, – прошептал Артур, доставая из кармана мобильный.

После того, как сейфы были заперты, здоровяк подвел их к бархатной портьере, закрывающей вход внутрь. Мгновенно из-за нее вынырнула темноволосая женщина небольшого роста, также одетая во все черное.

– Оливия вас проводит, – сказал портье и, посчитав свою миссию выполненной, удалился.

Женщина в черном, глядя куда-то в сторону, кивнула головой и попросила гостей встать в «индейскую линию».

– Что это значит? – шепотом поинтересовалась Сэнди, одновременно спрашивая себя, что именно в облике их провожатой кажется ей вопиюще странным.

К ее изумлению, Оливия услышала вопрос и, по-прежнему не глядя на Сэнди, но явно обращаясь к ней, произнесла:

– Выстроиться в индейскую линию, мадам, означает встать друг за другом, положив правую руку на плечо впередистоящего человека.

Услышав объяснение, и по-прежнему недоумевая, все, тем не менее, встали в «индейскую линию».

– А теперь, будьте любезны, стоящий впереди, дайте мне свою руку, – с этими словами женщина протянула руку навстречу стоящему первым в цепочке Леонарду, но сделала это как-то странно, будто нащупывая его ладонь. И тут Сэнди поняла, что в ее внешности казалось таким странным: девушка была слепа.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – произнесла Оливия, и, отодвинув портьеру, прошла внутрь ниши, увлекая за собой гостей.

Когда плотный бархат за ними задернулся, выяснилось, что внутри темно. Все же, эта темнота не была непроницаемой, глаза быстро привыкли, и Сэнди смогла различить фигуры идущих впереди Николь, Леонарда и Оливии. Но тут Оливия распахнула еще одну портьеру, и теперь уже все погрузились в полный, непроницаемый мрак. Сэнди не видела ничего, разве только остатками зрения ощущала близость Николь, одетой в светлую блузку. Они сделали несколько осторожных шагов, и Сэнди почувствовала, как бархатистая ткань снова скользнула по ней: видимо, это была третья портьера.

В помещении, где они оказались, господствовала осязаемая, плотная, густая темнота. Невозможно было сказать, находишься ты в огромном зале или крохотной комнате, есть ли тут еще что-то или кто-то, или вокруг – полная пустота. Сэнди, лишенной возможности зрительно воспринимать мир, показалось, что ее поместили в вакуум, ей стало тяжело дышать. Только руки Артура, уверенно и спокойно обнимавшие ее за плечи, помогли сохранить самообладание. И почти сразу послышался негромкий голос Оливии:

– Господа, сейчас я провожу вас к вашим местам. Пожалуйста, не пытайтесь самостоятельно передвигаться по залу. Если вам что-либо понадобится, не стесняйтесь обращаться ко мне.

Их процессия двинулась дальше, сделав с десяток шагов, пока Оливия не произнесла:

– Мы пришли. Я помогу вам сесть.

– Сэнди, я надеюсь, ты простишь меня, если сейчас я не придвину твой стул, – привычный ироничный тон Артура вернул ей бодрость духа.

– Главное, свой нащупай!

– Привет! Вы что-нибудь видите? – подал голос Леонард.

– Теперь я начинаю жалеть, что в детстве ел мало моркови, – направляемый Оливией, садясь, кряхтел Артур.

– При чем тут морковь, Артур? Надо было налегать на рыбу – сейчас бы светился фосфором… Черт! – Леонард, похоже, налетел на стул и чуть не упал.

– Морковь, говорят, чрезвычайно полезна для зрения. Вы когда-нибудь видели зайца в очках? – Артур уже сидел за столом.

– А ты когда-нибудь видел кошку, которая ест морковь? – отозвалась где-то справа от Сэнди Николь. – Правда, даже если сейчас вокруг полно зайцев в очках, это зрелище не для нас.

– Я вернусь буквально через минуту, – сообщила из темноты Оливия и, судя по всему, исчезла.