Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей"

— Каким образом? Ведь у них нет пушек?

— Скоро узнаем. Меня приглашают в Медельин, быть наблюдателем в кампании Возмездия.

— Я составлю вам компанию.

Испанцы решились. Не король Карлос Первый Габсбург, а хунта конкистадоров-оккупантов из губернатора Кубы Диего де Веласкеса, губернатора Панамы Диего де Альмагро и аделантадо Франциско Писарро, что, впрочем, с самого короля ответственности не снимает. Его подданные, ему за них и отвечать в итоге.

Гражданская война в Испании поспособствовала разорению множества дворян, которые устремились поправлять свои финансовые дела в Новый Свет, вот их и собралось значительно больше критической массы. В рейде на Маракайбо только дворян участвовало больше сотни, как потом выяснилось из допросов пленных.

Соблазнились оккупанты рассказами, освобождённого из плена, Педро де Авилы. Рассказами о немыслимых богатствах Инков, золотых статуях в их храмах в Куско, при том, что воюют они до сих пор бронзовым оружием. Педро де Авила просто рассказывал о своей жизни в плену, соблазнять он никого не планировал и даже предостерегал, ссылаясь на своё загадочное пленение, но храбрые оккупанты сочли это синдромом неудачника.

Конечно, они не планировали сразу наступать на Куско, но и Маракайбо теперь очень лакомый кусок. В городе нет стен и пушек, у Инков нет огнестрельного оружия, зато в портовых складах дорогущие зеркала и холодильные шкафы, резина и шоколад, спички и прочие диковины. Кроме того, в городе находятся император и вице-император, за которых можно получить немыслимых размеров выкуп, а в резиденции губернатора наверняка навалом золота и серебра. Возле города выпасают лошадей, а до Медельина ведёт отличная дорога.

В общем, Маракайбо — это ключ ко всей Империи Инков, к сокровищнице, которая сделает богатыми всех, включая рядовых конкистадоров из простонародья, а вожди похода точно станут богаче самого короля. Колдовства оккупанты не опасались — Святой Крест убережёт. Исповедались, помолились, причастились, взяли с собой трёх монахов, по одному на каждый корабль-отряд, загрузили солдатню, практически битком, благо, от Порто-Белло до Маракайбо реально рукой подать, и отправились поправлять своё материальное положение и престиж своего короля.

Пехоту с вождями и монахами высадили в пятнадцати километрах от города, вечером, четырнадцатого октября 1522 года, планируя устроить штурм на рассвете, с поддержкой корабельных пушек. В ночь на пятнадцатое, корабли вошли в горловину озера и были атакованы «миноносцами» Инков. Головной и замыкающий притопили на узком мелководном фарватере, средний в линии оказался заблокированным и спустил флаг.

Отряд из семисот двадцати человек, с сотней офицеров-дворян, тремя монахами, двумя губернаторами и одним, очень знаковым для Савелия и Эль Чоло, аделантадо, на марше атаковали бойцы Первой Гвардейской бригады Быстрого Реагирования, уже вооружённой ружьями. Атаковали мелкими группами с разных сторон, испанские оккупанты шли плотным строем, подсвечивая себя факелами — отличные цели для ночной охоты. К утру их осталась всего половина и всякое сопротивление прекратилось.

К сожалению, Франциско Писарро до суда не дожил, скончался на третьи сутки после ночной бойни, не приходя в сознание; зато двух губернаторов, двух Диего — кубинского де Веласкеса и панамского де Альмагро захватили живыми и неповреждёнными. Кроме губернаторов, выжили все три монаха, пятьдесят шесть дворян и триста восемь рядовых оккупантов, у моряков потери составили всего восемнадцать человек, сто двадцать четыре сдались. В восстановленных Порто-Белло и Панаме осталось всего четыре сотни солдат с шестью офицерами, а в Гаване триста пятьдесят и пять.

— И?

— Бабахнуло прилично, но починить можно, — Эль Чоло осматривал повреждённые испанские шхуны, — примерно на месяц работы. По два шпангоута разнесло, ну, и обшивку, конечно.

— Месяц — это хорошо, как раз приготовиться успеем.

— Хочешь на Кубу сходить?

— Это обязательно. Зло должно быть наказано. Неотвратимо и… В общем, Куба-либре.

— Людей и так не хватает, а ты ещё распылять собрался.

— Наших мы на Кубе не оставим, у нас теперь ручные испанцы есть. Солдатни в Лиме четыре сотни, половина наверняка послужить захочет, всё равно, работники из них аховые, вот и призовём, а офицеров целых шестнадцать штук, им в Испанию хода больше нет, они теперь наши до гроба.

— Две сотни будет мало.

— Две сотни — это сержантов и капралов, шаман. В строй поставим всех выживших. Кроме дворян и монахов, конечно. Ещё семь сотен захватим на местах, а тысячи двухсот хватит точно. Все пушки, ядра и порох им отдадим — продержатся до прибытия помощи, в случае чего. Зато прикинь, какой возникнет резонанс в Испании, после появления испанского герцогства Куба, вассального Великой и непобедимой Империи Инков. Или лучше Республики?

— Лучше герцогства. Тогда и Пуэрто-Рико, с Эспаньолой и Ямайкой задумаются. Республики появляются в результате революций, монархи их не учреждают.

— Ты прав. Всё время забываю о своём здешнем статусе. Кстати, давай вызовем из Куско ещё и послов, пусть будут свидетелями Чуда.

— Давай. Пусть будут.

Интерлюдия. 3 апреля 1523 года.

Генрих Восьмой Тюдор, король Англии и Ирландии, размышлял над полученной из Нового Света информацией. Сэр Томас Мор справился с посольством отлично, отношения с мощной заокеанской Империей завязались, английские купцы получили равные права в торговле с самым интересным торговым партнёром, а учитывая возможности Англии в производстве железа и стали, эти равные права в торговле уже дают определённые преимущества. Это была уже третья встреча короля и его вернувшегося посланника за неделю. При дворе теперь болтают всякие гадости о новом фаворите и противоестественной мужеложеской связи между ними, но это сейчас только на руку. Пусть пока болтают, создают отвлекающий фон, поганые языки обрезать никогда не поздно.

Товары у Инков действительно уникальные. Огромные зеркала превосходного качества; волшебные холодильные шкафы; божественного вкуса шоколад; резина, которой каждый день находится всё новое применение, и изделия из неё, вроде подошв для обуви и незаменимых уже галош; очень удобные в применении спички, головки которых теперь применяют для запалов артиллеристы; кремниевые замки для аркебуз — всё это Европе требуется в огромных количествах и стоит сумасшедших денег. Удачный рейс купца со сталью в Маракайбо и с товарами обратно приносит восьми-десятикратную прибыль, только долго это благолепие точно не продлится. В эту игру вступили все, и некоторые вступили в неё раньше и на лучших условиях.

Уже почти побеждённые, французы и венецианцы, вдруг воспряли духом, и за одну осеннюю кампанию 1522 года захватили и разделили всю Италию. Папский Престол вернулся в Авиньон и утратил какое-либо влияние на европейскую политику. Теперь это марионетки Франциска, как когда-то, до Столетней войны, они были марионетками Филиппа Красивого.

Чудо? Теперь у каждого Чуда имеется вполне понятное объяснение — это Инки. Это Чудо оплатили Инки! Не это, конечно, плевать им и на Италию, и на Святой Престол, они оплатили помощь в организации своего посольства в Московию. Очень щедро оплатили, считать эти Инки совсем не умеют, вот и хватило французам с венецианцами на найм аж тридцати тысяч наёмников-швейцарцев и германских ландскнехтов.

Теперь Франция и Венеция строят огромные флоты, очевидно, намереваясь монополизировать торговлю с Новым Светом. Карл Габсбург в шоке. И от итальянских потерь, и от сокрушительных поражений в Новом Свете. А кроме того, Мартин Лютер вот-вот взбунтует Бургундские Нидерланды, Люксембург и Артуа. И что тогда останется от некогда мощного союзника Карла, если учесть, что почти вся Испания против него уже бунтует, а его оставшиеся колонии в Новом Свете, всерьёз подумывают о смене сюзеренитета на Империю Инков?

И что будет с Англией, когда Габсбурга окончательно ввергнут в ничтожество? Франциск Валуа ничего не простит, да и мерзким венецианцам конкуренты ни к чему. Всё, что зарабатывает твой конкурент — не зарабатываешь ты сам.