Сводный. Мускатная страсть (СИ) - Хиро Лия

Пять минут тряски и мы на месте. Припарковались возле бесконечного деревянного забора, надёжно подпёртого с противоположной стороны изгородью из кипарисов. Вдалеке проглядывают фрагменты здания из серо-бежевого камня.

Приехать сюда, в логово братца-тирана по собственной воле - самый тупой поступок в моей жизни.

Напряжение нарастало с каждой секундой. Удивительно, как только я услышала сквозь барабанную дробь сердца восхищённый возглас Назлы: - "Ты посмотри, какая красота, Сашка!"

И последовавший за ним густой и сексуальный бас, оттенённый смачным туруцким акцентом:

- Вот это сюрприз! Мои любимые сестрёнки приехали!

Я резко повернулась в направлении звука и меня ослепило палившее во всю дурь полуденное солнце. А ещё статная, широкоплечая фигура Адема на лошади.

Я не видела ни выражения его лица, ни, тем более, глаз. Передо мной мелькали только яркие и чёрные пятна. Но и так было понятно, что этот засранец смотрит на меня.

Адем спрыгнул с седла и подошёл к нам. Стянул свою футболку... И я потекла...

Вид его каменного торса со слегка влажной от пота растительностью расшевелил мою фантазию...

- Давайте сюда свои пожитки и идёмте в дом. А то сейчас чей-то нежный, сибирский организм потечёт, как мороженое.

Он самодовольно ухмыльнулся и до меня тут же дошёл истинный смысл его слов.

Вот дура! И чего я на него уставилась, как на восьмое чудо света?

Глава 26

Адем закинул на плечи наши дорожные сумки и молча зашагал к дому. Точнее, не молча, а заливаясь фальшивым, но чётким и громким свистом. Складывалось впечатление, что эта привычка проявлялась у братца только в том случае, когда он затевал что-то недоброе, хитрое.

- А где Дениз? - едва ступив за порог начала Назлы. Знаю, что она затевает: пока Адем, как радушный хозяин, будет занят моим размещением, сестра провернёт подготовку к операции "Чумовая вечеринка".

Ох, зря она это затеяла! Представляю, как Этот будет подпрыгивать в гневе.

- Твоя комната. - Сухо оповестил меня Адем и, едва открыв дверь, шмякнул сумку на ковёр. - Моя следующая. Если что-то понадобится, не стесняйся. Заходи в любое время.

Даже ночью? - крутилось у меня на языке.

Всё, что брат сказал, прозвучало пресно, без эмоций. Словно он мне чужой. Словно вынужден терпеть моё присутствие.

А может, я ему и правда, как собаке пятая нога?

- Адем... - тихо шепнула я ему в спину, уже выходящему из комнаты. - Ты обиделся из-за той ночи на яхте? Я не специально! Она сама! Не думала, что она отчалит.

И почему я сейчас себя так ненавижу? Почему, глядя в его грустные, цвета ночи глаза, жалею о том, что начала этот разговор и о том, что не поехала тогда с ним домой.

- Я не обижаюсь. Ни на одну из ночей. - Бесцветно промямлил он, но смотрел куда-то мимо. Вскользь, чуть задевая моё обнажённое плечо взглядом.

- Слушай, мне не стоило приезжать. Это всё Назлы. Она меня притащила. Давай, я вернусь обратно, к тёте Нигяр. Не хочу смущать вас с Дениз...

- Ты никуда не поедешь.

Сказал, словно молотком по наковальне ударил.

- А что это ты опять раскомандовался? Встречаешь меня весь при трауре, как будто у тебя любимая кошечка умерла, а потом ещё и рычишь! Знаешь что? - мой поначалу тихий голос подлетал с каждым словом всё выше и выше. - Да пошёл ты!

Я вылетела через приветливо приоткрытую балконную дверь в левом дальнем углу и только тут сообразила, что сигареты остались в комнате. Как же он меня бесил! И Адем-равнодушный оказался намного хуже Адема-соблазняющего и даже Адема-тирана.

Он молча взял с резного, деревянного столика свою пачку, резко встряхнул и прикурил. Затянулся пару раз и отдал сигарету мне.

Я так соскучилась, так извелась за эти дни без него, а тут такой холод. Я готова была прямо тут признаться Адему во всём, начиная со своего грешка с яхтой и заканчивая тем, что влюбилась в него до одури. Единственной петелькой, державшей мой язык за зубами был факт существования Дениз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Прости, Саша. Просто я устал. - Тяжело выдохнул он и облокотился о массивные каменные перила. - И ты права, у меня умерла... Не кошка, как ты подумала, а кобыла. Скончалась при родах сегодня ночью.

- Адем, прости, я не знала...

- Да за что простить-то, Сашка?! Ты-то тут при чём? Я сам виноват. Не дозвонился ветеринару. И не смог за ним съездить - был в стельку.

- Адем... - я, повинуясь мимолётному желанию, робко дотронулась до его обнажённого плеча, но руку убрать не успела. Братик сгрёб меня в объятия и вдохнул запах волос.

- Никто и никогда не умирал у меня на руках, представляешь? Я сидел с ней всю ночь, но так и не смог ничего сделать! Замёрз, устал и под утро уснул прямо на сене. - Он отпустил меня и забрал из рук окурок. - Спина теперь отваливается и, кажется, простыл.

Никогда бы не подумала, что Адем может рассказать о своих ошибках, пожаловаться на здоровье. Я всегда считала, что он железный, непробиваемый. Или хочет таким казаться. Этого Адема я не знала, но меня покупала его ранимость и самокапание.

Я снова нежно положила ладонь на середину его спины и слегка надавила.

- Где болит?

- Ну нужно, Саш. Дениз уже втёрла мазь. Почти прошло.

Ах, ну конечно! Наша святая Дениз! Милая, скромная, тихая, домашняя невеста!

- А почему Дениз не съездила за ветеринаром? - я так старалась говорить без пристрастия, спокойно. И, вроде, получилось.

- Так она была у себя. - Как-то странно он это сказал. Как само собой разумеющееся.

- Адем! Адем! Ты где? - Ну вот и сама Мать Тереза объявилась. Только вспомни!

Глава 27

До меня доносились только скудные обрывки турецких фраз. Адем, Дениз и Назлы о чём-то напряжённо разговаривали, я бы даже сказала, спорили. И мне оставалось только читать язык их движений.

Насколько я поняла, Адем не особо разделял энтузиазма Назлы по поводу вечеринки. А Дениз так вообще стояла среди этих двух огней, как едва пробившийся, весенний стебелёк на ветру и готова была в любую секунду разреветься. Она сделала шаг в сторону и, подняв голову, запеленговала меня. И от того, что я махнула ей рукой, девушка стала мрачнее тучи.

Похоже, этот тиран прессует бедняжку ещё больше, чем меня. Ужас! А что тогда её ждёт, когда они поженятся?

"У них будет много горячего секса, а потом появятся дети" - подсказал мне услужливый внутренний голос. Как в ледяную воду окунул, блин!

И пока я боролась со вспыхнувшей великим лондонским пожаром ревностью, собеседников во внутреннем дворике осталось только двое: Дениз отчаянной прытью бросилась в объятия Адема и разревелась.

Нет, это просто диктатор какой-то! Неужели он запретил ей присутствовать на вечеринке?

Я понимала, что некрасиво подглядывать за влюблёнными, но не смогла оторвать взгляда от удаляющейся в неизвестном направлении, обнимающейся парочки. Сердце жгло, словно раскалённым железом.

- Сашка! Вот ты где! - я чуть не подпрыгнула от бойкого голоса Назлы за спиной. - Адем не против вечеринки! Классно, да?

- Да уж. Видимо, долго пришлось уговаривать этого зануду.

- Ага... Не без этого. Ну ты ж его уже знаешь. Чему тут удивляться? - Назлы неожиданно резко притихла и виновато уставилась на меня. - Только с одним условием...

- Дениз на вечеринку вход заказан, это я уже поняла.

- Да, это само собой. У них там вообще... Ой, лучше не спрашивай. Пусть сами разбираются. Я о другом...

- Да говори уже, Назлы! - в голове, как крылья мотыльков затрепетали догадки о том, что случилось у Адема и Дениз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Брат попросил тебя приготовить ему русские блины. - Назлы виновато прикусила губу и жалобно покосилась на меня. - Извини, но я пообещала, что ты сделаешь.

- Готовить блины? Этому дундуку? Ещё чего! - Пока он прогуливается со своей невестой, Сашка стой у плиты и ублажай его гастрономические прихоти?! Вот ещё!