Змея за терновым троном - Мари Конва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наши размеры с Келл не совпадают, поэтому придётся изловчиться. Заболеть от переохлаждения не входит в мои текущие планы. И хоть моё здоровье крепче, чем у большинства людей, тело полукровки не застраховано от пневмонии.
— Пап?
Из приоткрытого кабинета доносятся мелодичные звуки. Отец часто включает классический репертуар, когда требуется сосредоточиться на работе. Мне же, напротив, музыка служит средством отвлечения или ухода в другую реальность.
Я набираю на стационарном телефоне номер и ставлю на громкую связь, пока пытаюсь стянуть прилипшую, как пиявка, одежду. Идут гудки.
— Ты рано, Келли. Доброе утро.
— Привет, пап. Когда-нибудь нас ограбят, а ты пропустишь всё веселье. Я звала тебя.
Секундная заминка.
— Не говори такие страшные вещи! Мы с мисс Келли не переживём, если украдут кофеварку, — он хихикает в трубку, вызвав во мне прилив теплоты.
На мгновение кажется, что всё по-старому: я и папа подкалываем друг друга. Только после вчерашней ссоры всё это не более, чем иллюзия.
— Промокла под дождём, переодеваюсь, — уже менее эмоционально объясняю я.
— Конечно. Зайди ко мне после, милая.
Его голос звучит поникшим. Он привык, что я всегда возвращаю подачу.
— За тем и здесь.
Не в этот раз, пап.
Я выключаю телефон и долго вожусь в попытке влезть в вещи на размер меньше. Когда мучения подходят к концу, то удивляюсь, что даже могу ходить, не треща по швам. Нежно-розовые спортивные штаны коротковаты и смотрятся нелепо. А вот белая футболка оверсайз с надписью «girl power» сидит как родная. Непривычно, зато куда привлекательнее цистита. Беру в охапку мокрый свёрток и несу на кухню, на ходу набирая сообщение:
Я одолжила твою запаску.
Спасибо! Girl pwr!
Наша небольшая кухня располагается на втором этаже рядом со складом, где мы храним документы и бесполезный хлам, который все, кроме меня, считают чем-то важным. Если бы не любовь отца к собирательству, то я бы давно избавилась от половины барахла. Раньше там ютилась проявочная, но как только комфорт победил ламповый винтаж, и я перешла на современный фотоаппарат, помещение превратилось в кладбище минимализма.
Этажи соединяет металлическая лестница с проржавевшими островками, молящими о реставрации. Каждый мой шаг по ней отражается неприятным звоном и режет слух, заставляя кривиться. Я невзлюбила эту рухлядь с самого детства, потому что лязг разносится такой, будто у нас снимают японский фильм ужасов. В такие моменты радуешься, что поблизости нет колодца или телевизора, а из микроволновки вылезали пока лишь тараканы.
Однажды я и вовсе навернулась со ступенек и вывихнула лодыжку. Врач велел не посещать школу пару недель, чтобы тело восстановилось. В результате большую часть больничного я провалялась в кровати, объедаясь мороженым вместе с мамой за сериалом «Девочки Гилмор».
Добравшись до кухни, я сразу же подхожу к окну. Оно ведёт на пожарную лестницу, где мы часто сушим полотенца, чтобы не тащить их каждый раз домой. Поднимаю обветшалую раму вместе с пылью и вылезаю наружу. В меня врезается свежесть улицы и отдалённый шум проезжающих машин. Начинаю развешивать одежду и сетую на перила. Они давно проржавели, как и всё здесь. Часть из них накрыта садовой плёнкой: так вещи защищены от грязи. Во внутренний двор редко заходят посторонние, поэтому я полностью сосредотачиваюсь на разглаживании мокрых складок на ткани.
Откуда ни возьмись по затылку пробегают мурашки, а по венам растекается беспокойство, заставляющее пульс учащаться. Я окидываю взглядом улицу и нахожу источник. За мной пристально наблюдают два глаза. Черноволосый фэйри стоит, сложа руки на груди, лениво уперевшись спиной о забор. На нём простая футболка и потёртые джинсы. Сухой, как песок на Бора-Бора. Моря Посейдона! Принц Кайден собственной персоной. Я пялюсь на него, держа мокрые носки.
Насколько нелепа нарисовавшаяся картина? Спорю, что на десять Нептунов из десяти. Сумбурные варианты происходящего пытаются найти выход в моем сознании, натыкаясь лишь на стены непонимания. Что ему надо? Почему прошёл не через лавку? Стоит помахать или это слишком?
Принц с видимым раздражением расцепляет руки, будто чаша терпения переполнилась, и указывает пальцем на наручные часы. Затем он надувает красный пузырь из жвачки, и по двору разносится хлопок. Его бровь взлетает на крыльях надменности, и я несколько раз моргаю представлению. Увы, самоуверенная физиономия никуда не исчезает. Чистокровный ведёт себя так, будто это он смотрит сверху вниз, а не наоборот. Гнев вспыхивает и выжигает изнутри, подпитавшись ещё тлеющим конфликтом с отцом.
Я поднимаю запястье и разглядываю на нём воображаемый циферблат. Губы складываются в букву «О», а рука касается лба в притворном обмороке. Ядовитый прищур гостя даёт понять, что ответ дошёл до адресата. Готова поспорить, что он надумывает запрыгнуть на пожарную лестницу, как дикая пантера, и содрать мою ухмылку вместе с кожей.
Развернувшись от греха подальше, я пролезаю назад на кухню. Не знаю, какая муха меня укусила. Возможно, вчерашние слова задели куда больше, чем хотелось верить. Проглотила язык, общаясь с высокопоставленным чистым? Твоя правда, папочка. Однако я не я, если прогнусь перед статусным болваном. Осталось не переусердствовать в своей благотворительной сучести.
Гордость переполняет меня изнутри, и я чуть было не подпрыгиваю от своей смелости, пока спускаюсь вниз. По мере приближения к кабинету звуки классической музыки становятся громче. Я толкаю дверь бедром и захожу внутрь.
— Исида меня прости, но почему возле нашего забора ошивается тёмный принц, да ещё смеет указывать? Я опаздываю, но не в курсе?
На столе дымится кружка кофе, и что-то подсказывает, что она не первая за сегодня. Я пробегаюсь по внешнему виду моего детектива и кривлюсь: волосы взъерошены, рубашка мятая, синяки под глазами. Не что иное, как первые признаки приближающейся депрессии. Обычно такое случается с ним на каждую годовщину смерти мамы: выпадает из жизни на пару недель, взвалив все дела на дочь.
Что на этот раз?
Я сжимаю руки в кулаки и ощущаю, как ладони потеют. Сердцебиение учащается. Резко хватаю узду, пока ещё могу, и делаю глубокий вдох. Затем провожу рукой по футболке и касаюсь кулона под ней. Привычный ритуал немного отпускает, но тревога всё ещё дышит в затылок.
— Присядь, милая. Нам нужно поговорить.
Вместо того, чтобы послушаться, я подхожу к проигрывателю и провожу рукой по старомодному комоду под ним. Мне нужно успокоиться. Годовщина только через месяц. Слишком рано для драмы. Я снимаю виниловую пластинку
