Первый день Вечности - Александр Уралов

— … ни хрена! — орал он. — Пока эфир идёт, никто не пострадает. И не вздумай обрубать им электричество!.. Ты ему так и скажи!.. Да, говорил с ним!.. Согласовано, говорю… сам ты ни хрена не имеешь права!!! Вот, приезжай сюда, я тебе абсолютно всё подпишу, хоть собственный приговор! Всё! Некогда нам!

Борчиков болтался между третьим и вторым этажом и непрерывно ныл. Каждые пять минут он звонил кому-то, причём речь его сразу приобретала знакомые профессиональные подвывающие нотки. Судя по доносившимся выражениям, эти репортажи были чрезвычайно трагичными.

— … это я — именно я жизнью рискую, твою ж мать! — шипел он. — Я тут в любой момент могу пулю на хрен схлопотать! Да!!! Именно на хрен!!! Дальше давай: "Требования террористов прислать БТР для перевозки всех в аэропорт Кольцово — подтверждаю. Ситуация накаляется с каждой минутой! Только стало известно, что одной из заложниц удалось вырваться из кровавых объятий смерти!" Ты фамилию её знаешь? Хрена ли ты там вообще делаешь, собачий хрен?! Так… Пиши… Несколько минут назад снова раздались выстрелы!..

Ну, и так далее.

— Заливаешь, засранец, — пробормотала Яна, — в потёмках судорожно роясь в записной книжке. — Чёрт, не может быть, чтобы никто не отозвался! Антон Александрович, у меня — всё… в смысле некому уже звонить…

Она всхлипнула и вдруг шагнула и забарабанила кулаком с зажатым в нём телефоном в проклятую железную дверь. Сотовый хрустнул. Брызнули осколки корпуса.

— Открывайте, кретины вы долбанные!!!

— Там же растяжки, дура! — благим матом заорал снизу Борщ.

На первом этаже наперебой завопили что-то менты. По всему подъезду гулко загрохотало эхо…

В ответ кто-то оглушительно грохнул в дверь с той стороны.

— Чё надо? — дурашливо крикнули изнутри.

— Я — депутат Государственной думы по фамилии Басов, — подскочил к двери Антон. — Я хочу, чтобы вы обменяли меня на заложников! Эй, да заткнитесь вы там, внизу!!! Спросите у журналистов — они подтвердят, что я депутат!

… только что был запущен… нет, не "запущен"… Пиши — "несколько минут назад бандиты заманили на территорию телекомпании АТР депутата Государственной думы, — торопливо орал в свой телефон Борчиков, выскакивая из подъезда АТР, — и известную журналистку Яну Полозову… требования террористов… БТР… долларов, купюрами… бандиты не позволили никому, кроме двух человек… обмен — двое на двое. Выпущены двое заложников — раненный охранник и бывшая гостья прямого эфира Галина… фамилию сам узнаешь. Басов, по собственной инициативе… он потерял осторожность и был практически захвачен… ничего не оставалось, как пойти на… бессмысленный террор… прямой эфир… фамилии выпущенных заложников уточняются. В настоящий момент все сотрудники телекомпании согнаны в студию прямого эфира и находятся под бдительным надзором бандитов".

… я уже на улице. Всё, пипец, теперь силовики никого никуда не пропускают. Аут. Я на "сорок четвёртый" иду. Ты Матвея туда гони, я там прямо на балконе интервью дам… да, там всё здание АТР видно… На крыше? Если на крышу пустят, то конечно. Оттуда АТР, как на ладони. Да, вначале для НТВ… потом прессуха — уже у тебя, понял?

На баннере обязательно: "Единственный из журналистов, напрямую общавшийся с заложниками!" Длинно? Ну, думай… смысл должен быть именно таким — эксклюзив и прочая мутотень…

… да это нам по барабану! Она ни хрена не знает… ну, сбежала, и что?.. дубак ты, что — первый раз замужем? Так и пиши — "в интересах следствия"… Дома? Домой отпустили? Ну, звони, если дурак! Что она тебе скажет?.. сам напиши!.. да… да… Ты это, там сильно не расписывай, разогнался!..

… хрен его знает… Нет, ты умный, блин, как Ленин! Иди! Что ты сам не идёшь?!! Янка? А это её проблемы, понял?

Светка-режиссёр вдруг вспомнила, как Вика рассказывала, что у них в Чечне, когда она там служила, какой-то офицеришка, мразь, повесил в туалете солдата. Дескать, отказался унитазы зубной щёткой чистить. Вика тогда ещё с Кириллом сцепилась… тот у нас известный скептик.

Нет, Кирюха, врёшь… я Вике верю! После этого я бы тоже из МЧС ушла… даже на нашу идиотскую работу. Повесил, сволочь! А в рапорте написали, что, мол, сам повесился. "Не выдержал тягот армейской службы"…

… суки… суки… суки…

Спокойно!!! Спокойно, поняла?

… хорошо, что у меня дочка… Лерка…

Сашка рядом… притих, сопляк… сколько ему? Восемнадцать или девятнадцать? Данилу моего напоминает, молоденького ещё, непьющего… урода, говнюка моего любимого… а что ему? Болтается сейчас на съёмках в тайге, сукин ты сын мой любимый паразит мой сладкий люблю тебя у Лерки глазки твои такие же ясные когда ты в настроении всё равно люблю гад ты гад и дурак бестолковый наказание моё и мука моя мамаправдуговориламнедуреаяневериланихрена…

… Спокойно! Спокойно, дура!

Светка тряхнула лохматой головой… Спокойно… Вот, вроде, отпускает…

Она посмотрела на Сашку. Дел у него в эфире не так много — с компьютера титры выдавать по режиссёрскому свистку, программные заставочки, рекламный блок. Правда, на всякий случай, всё это есть на кассетах, но… не Москва, не ОРТ… мало ли что?.. сколько раз рублём наказывали… подстраховываемся… технология не отработана, мать её…

— Что Сашка, ссышь? — тихо спросила она.

Сашка молчал. Плохо дело…

— Набей-ка титры, Сашка, — вкрадчиво попросила она. — Ну, там "Антон Басов, депутат долбанной Думы" и прочее…

Сашка молчал и бессмысленно водил стрелочкой мышки по экрану.

— О-о, блин, — пробормотала Светка, — как всё запущено!

Она протянула руку, нажала на кнопку на подставке микрофона, нагнулась к нему и сказала:

— Андрей! Слушай сюда. Хрена ли мы Сашку не отпустили вместе с Пахомом и этой… гостьей… доктором Пилюлькиной?

— Будь моя воля, я бы всех отпустил, — вызывающе сказал Антон. — Слушайте, бабоньки, заберите-ка вы его к себе, ладно?

— Ой, у нас тут прямо посиделки — пропела Оксана-вторая. — Давай к нам, Сашка, я тебе всё прощу!

— Слышь, москвич Лёня, Светка дело говорит.

— Хорошо, — сказал Москвич, которого звали Леонидом. — Пусть идёт… Филон! Проконтролируй.

— Чуть что, сразу Филон… эй-эй… куда?

Светка уже поднимала подмышки чумного Сашку. Солдатик Вован топтался рядом, не зная, что делать, и растерянно глядя по сторонам.

— Вован, нах! — не выдержал Малый, — помоги ты ей, дятел! Куда он денется?

Москвич в упор посмотрел на Малого, но тот сделал вид, что не замечает пристального взгляда. Вован с облегчением кинулся помочь. Сашка бессмысленно смотрел перед собой. Андрею показалось, что из уголка рта у него тянулась тонкая ниточка слюны. "Надеюсь, парень не обоссался, — неожиданно цинично подумал он, — нам здесь и вовсе не продохнуть будет…" Однако всё прошло мирно и гладко. Сашку усадили в самом уголке, Оксанка-вторая обняла его за плечи и что-то зашептала в ухо. Андрею показалось, что парень этого даже не замечает, но он вдруг обнял девушку и спрятал лицо у неё на груди.

Вован и Светка пошли обратно в режиссёрскую. Антон поймал отчаянный взгляд Гошки, оставшегося без присмотра, и едва заметно покачал головой. Яна видела этот мгновенный немой диалог — и у неё оборвалось сердце, когда ей показалось, что Гошка встаёт…

— Ну, девки, я сегодня с кавалером, — пробормотала Оксана, обнимая безвольного щуплого Сашку.

— Во всяком случае, ночь ты проведёшь с молоденьким и симпатичным, — сказал Кирилл. — Кстати, я тоже себя что-то совсем плохо чувствую… Светик! Иди ко мне, я себя буду хорошо вести!

— Кому плохо, так это мне, — заявила Яна. — У меня зов природы.

— Да уж… — сказал Махно, — давно пора… носики припудрить.

— Поддерживаю, — это подал голос Роальд Вячеславович.

— Чего-чего? — тупо спросил от дверей Филон.

— Люди хотят удовлетворить свои большие и малые физиологические нужды, — деревянным голосом сказал Андрей. Его не отпускало острое чувство опасности. Опасность была во всём — в квёлом Сашке, во взглядах, которые иногда Филон бросал на студию, поводя автоматом, в крепкой фигуре Вована, неутомимо надзиравшего за всеми сквозь стекло. В том, как Москвич потрагивал висящую на груди гранату… в напряжённости Басова, сидевшего вместе со всеми… в сухом и внимательном взгляде Яны.

— Мы хотим писать и какать — серьёзно пояснила Вика.

— Причём одновременно! — нервно хихикнула Оксанка.

— Это, как в анекдоте, — вдруг вставил Басов. — Пошла Машенька в лесу под кустик — пописать. А там — Серый волк… Заодно и покакала.

Все ухмылялись, даже насупленный Москвич.

Проблему решили просто. Филон стоял в коридоре и следил за обстановкой, а стайки дамочек, по трое, конвоировались до обоих сортиров и обратно смущённым Мустафой. Благо, идти было всего метров десять.

Мустафе приказывали никуда не уходить, — а то, мол, без охраны страшно, — и запирались. Время от времени кто-нибудь невинно спрашивал сквозь дверь: "Ты как? Не подглядываешь?"