Полный перебор 2 (СИ) - Волков Кирилл Валерьевич "Kirill Volkov"

Чемпион ускорился, спеша поучаствовать о всеобщем безумии. Переваливаясь сбоку набок, он добежал до кургана из тел и собрался было нырнуть в самую гущу, но опоздал. Курган схлопнулся, и выплеснувшаяся из его сердцевины белая волна захлестнула уродливую морду, не оставляя монстру ни шанса на сопротивление.

В этот миг сознание равнодушного наблюдателя, все так же стоящего на коленях глубоко позади, озарило понимание. Стена, отсекающая воспоминания, треснула, и человек закричал. Его отчаянный вопль на мгновение перекрыл звуки агонии погибающего монстра, и значил он ровно то же самое. Все уже случилось, и больше ничего нельзя изменить…

***

Взрыв боли от соприкосновения головы с каменным полом изрядно ошеломил его, и Крыс рефлекторно откатился к стене, вскакивая и принимая оборонительную стойку. Осознав происходящее, мужчина тяжело вздохнул и присел на лежанку, прямо поверх превратившегося в беспорядочный ком одеяла. Да, давненько он не видел этот сон. Даже подзабыл отдельные подробности… Но память сохранила все, и, спровоцированная последними событиями, спешила поделиться с хозяином этой важной информацией. Не догадавшись, правда, спросить, хочет ли он ее видеть.

Тогда, много лет назад, пребывая в совершенно неадекватном состоянии после многодневной гонки на выживание, драк с на голову превосходящими его по силе противниками, отравления чудовищным набором всевозможных токсинов, он смотрел на происходящее вокруг как на причудливую игру сошедшего с ума воображения. Пытаясь заглушить мысли о том, что произошло за два дня до того, его разум дополнял реальность по своему разумению, не жалея кислотно-ярких красок, превратив ее в сцену из какой-то глупой детской сказки. В результате он просто простоял безвольной куклой, позволив погибнуть последнему… пусть не другу, но относительно близкому человеку.

— Проклятый святоша, — недовольно фыркнул Крыс, нашаривая на полке коробку с леденцами. — Умудрился-таки выловить момент и стать мучеником. При этом сделать это так же бездарно, как и все остальное. — по языку растекалась ледяная мята, обычно действующая успокаивающе, но сейчас лишь сильнее раздражавшая. — Такой потенциал, такие мозги… И все псу под хвост. Просрать способность тонкого дистанционного управления, ограничив ее банальным отпугиванием. А, ну как же, "давить в себе скверну", и все такое, слышали. Наверняка тогда по пути на свою голгофу отмаливал предстоящий грех слияния с диавольскими созданиями. Столько пафоса, и все, на что его хватило — безмозглая амеба, чьи феромоны элементарно обошли промыванием мозгов парочке жирных болванов. А я ведь говорил тебе, что вера замещает интеллект, и перебарщивать с ней нельзя. Дурак ты, святоша. Дурак был при жизни и помер по-дурацки.

Крыс раздраженно отбросил жалобно звякнувшую коробочку, подошел к окну и резко распахнул ставни. Ночь была тихой, и пахла свежестью. Ну, хоть что-то в этой жизни продолжает радовать, хотя-бы чуть-чуть.

Последние дни дались Крысу очень тяжело. Привыкнув к жизни перекати-поля, рыщущего то там, то здесь в поисках острых ощущений, он был неожиданно поставлен в непривычную для себя роль паука, засевшего в гнезде и способного действовать лишь с помощью управляемых его нитями марионеток. Получалось плохо. Марионетки бунтовали, срывались с поводка, ленились, делали не то и не так. Почти все, на чью помощь он надеялся, подвели, а кое-кто и вовсе…

При мысли о мелком паршивце, сейчас обиженно бродящем вокруг в поисках способа сделать ему гадость, Крыс лишь зло скрипнул зубами. Надо же, уж от кого-кого, а от него он такого взбрыка не ожидал. Оказалось, что прошедшие годы совсем на нем не сказались, и внутри Мелкий все такой же восторженный ребенок, готовый хвостом бегать за своими кумирами и одновременно готовый растоптать их, не колеблясь ни секунды, если те обманут его глупые детские ожидания.

В итоге все свелось к тому, что он сидит взаперти и может только ждать, ждать и тянуть время. Ждать, пока доберутся до места разосланные ко всем, кому только можно гонцы; пока замотивированный донельзя Алхимик закончит свою экспериментальную хреновину, в действенность которой и сам-то не очень верит; пока сведенные в кучу местные мозгокруты, напуганные до мокрых штанов, наконец-то признают свою несостоятельность и смогут быть списаны со счетов со спокойной душой; ну и, в качестве последнего средства, пока он сам не придумает что-нибудь более реалистичное, чем все перечисленные варианты. Ах да, есть еще паренек, которого он отправил за насекомыми. Стоит дописать его для полноты картины. Хотя, конечно, от всего этого списка ожидается скорее косвенный эффект. Максимум — освободится немного времени, которое в ином случае было бы потрачено на бессмысленные разговоры. Ха, вздумал ему хамить, сопляк. Жаль, не удастся посмотреть за его "охотой", презабавное, вероятно, будет зрелище.

Крыс тяжело вздохнул, развернулся и решительно шагнул в сторону тщательно замаскированной в углу комнаты двери. Отперев хитрый запор, он повернул створку на скрипнувших петлях и вошел в небольшую комнату непривычной восьмиугольной формы. Эта комната, находящаяся в самом центре здания, была, пожалуй, самым безопасным местом не только во всем городе, но и, пожалуй, на всей планете. Безопасным для человека, само собой.

Нынешний обитатель комнаты, к сожалению, пока не мог оценить заботу о себе. Лежащая на невысокой узкой лежанке женщина крепко спала, точнее, находилась в состоянии, внешне похожем на сон.

Крыс подошел ближе, вглядываясь в знакомые черты. Худое бледное лицо, рассыпанные по подушке каштановые волосы… Глаза закрыты, но он прекрасно помнит, какого они цвета — темно-карие. Это была одна из тех немногих вещей, из-за которых он до сих пор ничего не сделал со своей болезненно-абсолютной памятью.

— Держись, — шепнул он, прикасаясь к ее волосам кончиками пальцев. — Я что-нибудь придумаю, ты только держись. Что тебе какие-то жуки, в самом-то деле. Я помню, как тебя тогда забавляли их жалкие претензии на величие. Как же они смогли тебя достать?.. Ничего, ты мне еще расскажешь, и, может быть, мы вместе сходим и передавим этих паразитов… или плюнем на них. Мы решим это потом… когда ты проснешься.

Женщина не ответила ему, и он не знал, добрались ли его слова туда, вглубь ее разума, где ее стальная воля противостояла навязанным чужими мерзкими тварями приказам. Они не могли ее одолеть… но и она не могла ничего с ними поделать. Все-таки, при всей своей никчемности, жуки прекрасно отточили то, что было их главным оружием — умение подчинять других. Тысячи лет опыта целой расы не удавалось преодолеть даже таланту, появляющемуся раз в тысячелетие.

— Держись, — шепнул Крыс последний раз и вышел из комнаты. Он бы постоял там еще, но… Измученный бессонницей мозг отказывался работать, и его нужно было заставить вернуться в более-менее вменяемое состояние как можно быстрее. Поэтому он прямо сейчас расправит то, что осталось от постели, и будет считать прыгающих через забор овец хоть целые сутки — столько, сколько понадобится.

Мутное зеркальце, висевшее над кроватью, отразило его лицо — осунувшееся, серое, под глазами мешки. Видок как у покойника.

Вновь почему-то вспомнился недавний сон, и в голове зазвучал отчаянный крик — "Рат! Рат!"

— Рат, — хмыкнул он, глядя на свое отражение. — Давненько меня так не называли. И как же ты умудрился докатиться до звания жалкого помоечника, а, Rattenfänger von Hameln*? Знаешь, в этом есть определенная ирония. Эдакий каламбур. Ненавижу каламбуры.

Кулак Крыса ударил в мутное стекло, и отражение взорвалось веером блестящих осколков.

_______________________________________

* Rattenfänger von Hameln — Гамельнский крысолов

Глава 8

Обратный путь занял куда больше времени из-за присутствия жука, служившего "самым медленным кораблем эскадры". Да и самому Павлу не следовало слишком-то лихачить, если он не хотел оказаться перед лицом возможных проблем в буквальном смысле с голыми руками. Экзоскелет еле держался, буквально разваливаясь на ходу. В его недрах что-то чавкало и хлюпало, левую ногу приходилось подволакивать, экономя крупицы прочности сгибающих мышц. Естественно, что при таких раскладах они добрались к месту дислокации остальных сил отряда, когда разборки с отрядом прикрытия жуков давно закончились. Более того, почти закончился и этап сборки трофеев. Основной объем тел погибших мутантов был успешно утилизирован, а над остатками трудилась целая стая крокодилов всевозможных размеров — от крохотули, обычно сидящего на голове своего старшего родственника, до вполне крупных особей, лишь немногим уступающих крокодилам-боевикам.