Лэндон и Шей. Влюбиться заново - Бриттани Ш. Черри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как ты стала такой умной?
Она улыбнулась, и я невольно улыбнулся ей в ответ.
— Мы с Мимой часто смотрим «Доктора Фила».
— Это многое объясняет.
— Правда, Лэндон, не позволяй нападкам твоего отца тебя задеть, ладно? Я знаю, что на деле это непросто, но все-таки постарайся — ради себя.
Приобняв Шей, я поцеловал ее в лоб.
— Договорились. А теперь мы можем куда-нибудь поехать и позавтракать? Я ужасно голодный.
Она продолжала смотреть на меня прищуренными глазами, игнорируя мои слова и явно пытаясь пробраться в мои мысли.
Не смотри слишком пристально, Цыпа. Ты не найдешь там ничего хорошего.
Я улыбнулся и подтолкнул ее локтем.
— Еда, — взмолился я. — Пожалуйста.
Она перевела на меня свой тяжелый взгляд и кивнула:
— Да. Конечно.
Мы уселись в машину, и я включил музыку. Спустя несколько минут Шей во всю пританцовывала и фальшиво подпевала — и я вместе с ней. Я знал, что она беспокоится обо мне и моих мыслях.
Несмотря на то что я пел и улыбался, мой разум снова и снова прокручивал слова папы.
Ты мне не сын.
Будь готова к тому, что однажды он сломается и ты останешься один на один с его хаосом.
Эти фразы крутились в моей голове, пока я подпевал какой-то песне из топ‑40.
Еще одна характерная черта тревожности и депрессии — время от времени приходится прятаться за масками, оберегая близких от ваших собственных страданий. Масками, защищающими их от вашей внутренней боли.
Итак, я надел маску.
Я притворился, что со мной все хорошо. Я не хотел, чтобы она волновалась. Я не хотел, чтобы она знала о том, что мой искаженный разум погружен в полный мрак. И это сработало. Чем дольше мы ехали, тем спокойнее становилась Шей. Она расслабилась и перестала смотреть в мою сторону, пытаясь понять, все ли со мной в порядке.
Проблема с масками заключается в том, что рано или поздно они начинают трескаться. Они трескаются, а затем разбиваются — и когда это случится со мной, Шей увидит настоящего, изувеченного меня.
Скоро я ее сниму. Скоро я позволю себе дышать, не притворяясь, будто со мной все в порядке, — но только не рядом с Шей. С ней я буду нормальным. Я буду счастливой версией себя и не покажу ей свои шрамы. Нам было дано так мало времени, и я не хотел портить его тяжелыми разговорами о моей сломанной психике.
Она заслуживала счастливую версию Лэндона, и я ее дал.
По возвращении в Лос-Анджелес я собирался позволить себе развалиться на части в подходящем для этого месте: в кабинете доктора Смит, где это не только разрешалось, но и поощрялось.
Тебе придется снести несколько заборов, чтобы добраться до самых зеленых полей, Лэндон.
Я планировал снести все, потому что, достаточно поработав над собой, я бы смог сосредоточить все внимание на нас с Шей. А до тех пор мне приходилось по одной разбирать коробки с хламом у себя в голове, вываливая его на нужных людей, а не на Шей.
Мы остановились перекусить, и я уверенно держал свою маску.
Когда мы почти добрались до дома, зазвонил телефон, и на экране появилось имя Эйприл. У меня в животе образовался узел, я выключил радио, и фальшивое, но очаровательное пение Шей прекратилось.
— Да? — ответил я.
Поначалу Эйприл ничего не говорила. Все, что я слышал, — безудержные рыдания. Что за черт?
— В чем дело? — спросил я.
— Ты! — воскликнула она. — Ты это сделал. Это твоя вина, — кричала она, срывая голос.
Погодите, что?
Она кричала в трубку о том, что после нашего ухода у него случился еще один обширный приступ и остановка сердца.
Он умер через тридцать минут после того, как я вышел из больницы. Телефон выпал из моей руки и ударился о коврик.
— Что такое? — спросила Шей, глядя в мою сторону. — В чем дело?
— Мой отец, — выдавил я.
— Да? Что случилось? Он в порядке? Нам нужно вернуться?
— Нет, — я покачал головой, чувствуя, как к горлу начинает подниматься кислота. — Он умер.
* * *
Мне пришлось позвонить маме, чтобы сообщить ей новости об отце. Узнав о случившемся, она заплакала — заплакала так, словно у нее отняли часть души. Так же как плакала Эйприл. Даже после всего, через что этот мужчина заставил пройти мою мать, у нее все еще хватало слез, чтобы его оплакивать.
Я не плакал. Я должен был сломаться, но не сломался. Я не чувствовал грусти. Я не расстроился. Я не чувствовал себя подавленным.
Я вообще ничего не чувствовал.
Онемение поглотило меня целиком.
Шей отвезла меня к себе домой, и я видел, как она переживает, но ничего с этим не делал. Я не мог говорить. Слова казались слишком утомительными.
Она сидела передо мной на кровати, а я смотрел вперед — в одну точку.
— Как я могу тебе помочь? — спросила она, проводя руками вверх и вниз по моим бедрам. — Что мне сделать?
Я покачал головой.
Ничего. Она ничего не могла сделать.
Так бывает. Иногда все, что можно сделать, — сидеть на одном месте. Мы сидели.
Мы легли.
Она уснула.
Я — нет.
Глава 6
Шей
Он молчал больше суток.
Когда мать Лэндона позвонила ему, чтобы узнать, как он, мне пришлось ответить за него, потому что Лэндон не вставал с кровати. Она была за границей и изо всех сил старалась успеть на ближайший рейс, но даже в таком случае она оказалась бы здесь не раньше завтрашнего дня.
— Что нам делать? — прошептала Рейн, пока она, Хэнк, Эрик и я сидели в гостиной. — Ему нужно что-то съесть. Он не выходит из комнаты с тех пор, как вы приехали.
— Я знаю, но он не двигается с места. Он не разговаривает. Он словно окаменел. Я была удивлена, когда он встал, чтобы пойти в туалет, — ответила я.
— Его отец был придурком, — проворчал Хэнк. — Он обращался с Лэндоном как с
