Пусть вспыхнет любовь - Лина Ланова

Лисичка уже собиралась мне что-то ответить, однако как только она раскрыла рот, её телефон зазвонил. Вилка в моей руке жалобно заскрипела оттого, что я слишком сильно ее сжал. Нашли время, когда позвонить. Василиса, извинившись, ответила.

— Да, Мишутка?

Что, блять? Какой нахрен Мишутка? Что это ещё за еблан?

— Да, я уже скоро буду дома, — улыбаясь, ответила она. — Нет-нет, не нужно меня забирать. Я сама доберусь.

Меня начинает вымораживать этот ублюдок. Какого хера она ему так улыбается? А ее взгляд сразу потеплел. Мне она за весь день ещё ни разу так тепло не улыбнулась.

Собственник внутри меня проснулся. Захотелось вырвать телефон из ее рук, наорать на этого ублюдка, а потом прижать Лисичку к себе и больше никогда не отпускать. Я ещё никогда и ни с кем не испытывал такого.

Наконец она закончила разговаривать и отключилась.

— Что за ебанный Мишутка? — зарычал я.

Василиса нахмурила свои рыженькие бровки и сжала малюсенькие кулачки, которыми явно не сможет мне причинить никакой вред. Чего уж мне, она обычную девушку своего возраста покалечить не сможет. Слишком уже она миниатюрная и хрупкая, словно хрустальна статуэтка.

— Не смей его так называть, — прошипела она.

Это фраза окончательно меня взбесила. Как она может защищать какого-то ублюдка? Она только моя и ничья больше.

— Как хочу, так называю. Не вздумай мне приказывать, — сказал я. — Хахаль твой? Так ты ему расскажи, чем мы занимались сегодня, ему нахуй такая девушка не нужна будет.

Её глаза расширились от злости. Думаю, будь она посильнее, она бы меня уже ударила. Настолько дорожит своим ублюдком.

— В каком смысле такая девушка? — яростно спросила она.

Злость затуманила мой разум и заставила произнести следующие слова.

— Ну как тебе помягче-то объяснить. Та, которая разрешает к себе прикасаться каждому, у кого есть член. Шлюха, если говорить короче.

Василиса резко поднялась из-за стола и размахнувшись, пыталась дать мне пощечину, однако я словил ее за запястье.

— Не стоит так делать, — холодно произнёс я.

Василиса начала вырываться, пытаясь высвободить свою руку. Но сделать ей это я не позволял. Сейчас же сто процентов убежит, а мне она ещё нужна. Слишком уж она меня заинтересовала, теперь до конца жизни от меня не избавиться.

— Отпусти меня! — кричала она. — Пусти, кому сказала!

— Сейчас звонишь своему хахалю и говоришь, что между вами все кончено, иначе ему очень не поздоровится.

— Ты больной идиот! — закричала она. — Мишутка мой младший брат!

Я заторможено моргнул. То есть, как это брат? Все ещё пребывая в смятении, я ее случайно отпустил, чем она сразу воспользовалась и, схватив сумку, попыталась уйти. Однако я быстро сообразил, что к чему и, схватив за запястье, притянул к себе.

— Не трогай меня! Дай мне уйти!

На меня посыпался шквал ударов её маленьких кулачков. Таких слабеньких, что я даже не замечал их. Я аккуратно, чтобы не причинить ей боль, схватил ее за ладошки, пытаясь успокоить. Мне-то хоть бы хны, а вот у нее потом ручки болеть будут, оттого что со всей силы бьёт по моей каменной груди.

— Прости меня, пожалуйста, Лисичка, прости, — обнимая, проговорил я. — Я вовсе не хотел тебя оскорблять и брата твоего тоже. И я вовсе не хотел отзываться о тебе столь нелестно. Просто мысль о том, что у тебя кто-то есть вывела меня из себя, заволокла мой разум. Прости, Лисичка.

Я действительно раскаивался в том, что сотворил. Сначала оскорбил её брата, потом отозвался о ней отвратительнейшим образом. Какой же я все-таки ублюдок. Хочется въебать самому себе, ну или чтобы мне кто-нибудь хорошенько въебал.

Василиса посмотрела на меня угрюмым взглядом, все ещё злилась на меня. Что ж, я это заслужил. Она скрестила ручки на своей груди и, нахмурив бровки, строго произнесла.

— Я прощаю тебя на первый раз. Но если ты ещё хоть раз позволишь себе нечто подобное, я больше не буду с тобой общаться.

Фух. Ну прям от сердца отлегло. Боялся, что она больше никогда меня не простит. Мысль о том, что она больше не будет со мной общаться, пугала безумно сильно. Меня никогда и ничто так не пугало. Меня вообще редко, что может напугать. Но мысль, что я больше не смогу быть рядом с Лисичкой, приводит в настоящий кошмар.

Василиса пересела на свое место. В этот же момент нам, наконец, принесли горячие блюда. Я уже почти покончил со своим салатом, в то время как Лисичка и половины не съела. Я продолжил с огромным аппетитом трапезничать, Василиса же вяло ковырялась вилкой в салате.

— Ешь давай, — сказал я. — Тебе нужно хорошо питаться.

— Я уже наелась, — вздохнула она и отодвинула от себя тарелку. — Не думаю, что смогу съесть что-то ещё.

Что значит наелась? Она почти ничего не съела! Её скудный аппетит начинает меня тревожить. Как она может так мало есть, когда и учиться и работает? Это ведь отнимает так много сил и энергии!

— Поешь ещё, пожалуйста, тебе стоит побольше кушать, — говорю я. — Если не хочешь салат, поешь пасту.