Рожденная контрреволюцией. Борьба с агентами врага - Андрей Иванов

Сложившаяся ситуация вынудила белогвардейское правительство и военное командование интервентов для поддержания дисциплины в войсках прибегнуть к услугам сотрудников северной контрразведки. Подобные решения были характерны и для других центров антибольшевистского движения, но наиболее эффективными они оказались именно в Северной области.

В частности, одной из проблем Белого движения на Юге России и в Сибири была необходимость формировать свои разведывательные и контрразведывательные органы без какой-либо формальной преемственности с ранее существовавшей системой. — Это во многом было вызвано развалом системы КРО Российской империи в период Февральской революции и последовавшего большевистского переворота.

Первые попытки создания органов белогвардейской контрразведки на Восточном и Южном фронтах Гражданской войны не приводили к заметным успехам. Например, отделения военного контроля при штабах гарнизонов, корпусов и командующих войсками корпусных районов армии А. В. Колчака были созданы на основе органов контрразведки, существовавших еще до свержения советской власти в Сибири при тайных офицерских организациях. Это привело к тому, что деятельность военного контроля вплоть до осени 1918 года была направлена в основном на решение правовых и организационных вопросов, а не на исполнение своих прямых обязанностей[230].

В то же время в Добровольческой армии отсутствовало формальное разделение функций разведки и контрразведки в течение первого года ее существования, что не могло не сказаться на качестве работы военного контроля на Юге. Необходимость выполнения такого сложного комплекса задач, как получение надежной информации о политических и военных событиях в стране, поддержание контактов с представителями стран Антанты в России и раскрытие стратегических и тактических планов военного командования противника, приводила лишь к росту коррупции среди чинов контрразведки. В итоге результаты работы КРО Добровольческой армии в большей степени определялись волей случая, нежели личными качествами сотрудников или продуманностью организационной структуры[231].

По мнению ряда исследователей, именно тот факт, что органы военного контроля в армиях А. В. Колчака и А. И. Деникина слабо использовали практический опыт и принципы формирования секретных служб Российской империи, отрицательно сказался на качестве их работы.

Несколько иную картину можно наблюдать в антибольшевистской Северной области. Несомненно, революционные потрясения оказали определенное влияние на деятельность русских спецслужб на Севере. Существовавшая до февраля 1917 года система контрразведывательного обеспечения линии границы России с Финляндией от Балтийского до Баренцева моря была разрушена. Некоторые военно-контрольные пункты были закрыты, как Кемский[232], или бездействовали, как Беломорский. Тем не менее северная контрразведка сохранилась организационно, что не было характерно для других очагов Белого движения. Претерпели изменения лишь выполняемые ей задачи.

В условиях Гражданской войны служба военной контрразведки постепенно трансформировалась в военно-политическую, что нашло отражение в изменении ее базовых функций. Помимо выполнения своих основных обязанностей — противодействия сбору секретной информации вражеской агентурой, предотвращения терактов и диверсий и т. д. — добавились такие функции, как наблюдение за политическим настроением войск и борьба с антивоенной агитацией среди солдат. Данная трансформация была характерна не только для Белого Севера, но и для других крупных центров антибольшевистского движения: Сибири и Юга России и являлась прямым следствием ликвидации отечественных органов политического сыска в период нахождения у власти Временного правительства.

Для наиболее эффективного выполнения указанных задач за основу нормативно-правового обеспечения военного контроля антибольшевистской Северной области было взято «Положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки по производству расследований», разработанное еще летом 1917 года.

Целями Военно-регистрационной службы (ВРС) были определены борьба с неприятельским шпионажем, охрана складов, военных объектов, путей сообщения и мест дислокации воинских частей, а также осуществление контроля за перемещением населения по территории области[233].

Таким образом, спецслужбы Белого Севера не стали идти по пути инноваций, а взяли на вооружение успешно действовавший документ, дополнив его рядом инструкций. Кроме того, утверждение данного «Положения» вполне могло быть связано с тем, что на его основании до сентября 1918 года действовали и контрразведывательные органы антибольшевистского движения в Сибири[234], соединение с которым являлось одной из основных задач Северной армии.

Существенной особенностью принятого «Положения» было серьезное расширение прав сотрудников службы военного контроля, позволявшее им осуществлять весь комплекс следственных мероприятий в области борьбы со шпионажем. На практике принятие данного документа способствовало налаживанию тесного взаимодействия между контрразведывательными структурами и военно-судебными органами Северной области[235].

После оформления нормативно-правовой базы военного контроля следующим шагом на пути создания профессиональной службы белогвардейской контрразведки стало формирование ее центрального аппарата и системы местных подразделений.

В итоге на основе Беломорского КРО в Архангельске было создано Военно-регистрационное отделение Военного отдела ВУСО, в дальнейшем переданное в подчинение военной канцелярии генерал-губернатора.

Это учреждение стало центральным органом военной контрразведки Белого Севера. В подчинении у него находились как уже существовавшие на Севере контрразведывательные пункты: Кемский, Беломорский и др., так и созданные впоследствии: Чукуевский, Селецкий и Обозерский [236].

Для ведения контрразведывательной деятельности в малонаселенных или удаленных районах области, где создавать самостоятельные военно-контрольные пункты было нецелесообразно, приходилось прибегать к услугам отдельных агентов[237]. К примеру, на Соловецких островах контрразведкой занимался всего один военно-контрольный офицер[238]. Часто их донесения давали весьма ценную информацию — благодаря одному из таких отчетов в ноябре 1918 года в деревне Химанево была раскрыта подпольная большевистская организация, целью которой было воспрепятствование размещению в деревне вооруженных интервентов[239].

Помимо этого, для проведения профилактических акций в районах, не охваченных действиями агентуры, контрразведкой, как правило, использовались отряды чинов военно-контрольной команды. Один из подобных отрядов некоторое время действовал на Мурманской железной дороге[240].

Фактически описанная структура представляла собой расширенный вариант организационного построения органов военного контроля России в период нахождения у власти Временного правительства.

Кроме того, на Севере наблюдалась и преемственность личного состава органов военной контрразведки. В частности, Беломорское КРО из-за его удаленности от столицы с февраля по октябрь 1917 года стало прибежищем старослужащих, уволенных из Петроградского военно-морского контроля. Многие из этих людей и составили костяк формируемого Военно-регистрационного бюро. В свою очередь, обязанности главы северной контрразведки исполнял коллежский асессор М. К. Рындин, назначенный на эту должность еще в июле 1917 года[241].

Серьезное влияние на кадровую политику белогвардейской контрразведки оказало принятие в июне 1919 года «Временного положения о полевом военном контроле», разделившего все ВКП на полевые, осуществлявшие контрразведывательное обеспечение районов дислокации войск, и тыловые отделения. При этом начальниками полевых пунктов военного контроля назначались армейские офицеры, а тыловых — военные чиновники. Следует отметить, что подобная практика не была инновационной, так как еще в начальный период Первой мировой войны для замещения вакантных должностей офицеров Генерального штаба на службу в армию принимались юристы, народные учителя, мелкие служащие и др.[242].

Приведенные факты, характеризующие формы структурной организации, состав и методы оперативной работы военно-контрольной службы, позволяют сделать вывод о достаточно высоком уровне преемственности спецслужб Российской империи и Временного правительства на территории антибольшевистской Северной области. Причиной этого был тот факт, что на Европейском Севере России в значительной степени наблюдалась эксплуатация практического опыта Российской империи Белым движением. Этот процесс был характерен для различных сфер государственного, общественного и военного управления области, что также нашло свое отражение, к примеру, в заимствовании системы местного самоуправления[243].