Минута на убийство - Николас Блейк

— Сдается мне, Блаунт, вы здорово влипли. Что вам нужно узнать? Орудие преступления, способ его использования и, наконец, мотив. И что у вас получается? Орудие есть: любой в комнате мог взять эту капсулу с ядом. Способ ясен: любой в комнате имел возможность опустить ее в кофе, если только миссис Лейк не вводит нас в заблуждение, утверждая., что видела капсулу на столе за минуту до того, как девушка упала мертвой. Остается — мотив.

— Да уж, есть все, кроме того, что нужно, — протянул Блаунт. — Вот почему вы просто не имеете права не заняться этим делом. Вам лете, чем полиции, разобраться с мотивом.

Найджел стоял у камина и вертел в руках плюшевого кролика.

— Ну что ж, не исключено, что я передумаю, — сказал он наконец. — Не нравится мне, как вы разорили это уютное гнездышко. Что известно о передвижениях Кеннингтона накануне убийства? И Ниты?

— У нас собраны сведения о Кеннингтоне с момента его приезда в Лондон до половины одиннадцатого вчерашнего дня. Он вышел из Министерства обороны в десять двадцать. Министерская машина отвезла его в «Клэридж», и он прошел прямо к себе в номер. Все это проверено. До этого встретиться с мисс Принс он не мог. Он уверяет, что сразу лег спать. Во всяком случае, ночные дежурные говорят, что он не выходил. Теперь мисс Принс. Накануне она покинула министерство в половине седьмого. Приехала прямо сюда. Около семи спустилась и сказала миссис Хамбл — это дворничиха, — что ждет гостя и, когда позвонят, она откроет сама. Чуть позже восьми миссис Хамбл слышала, как кто-то открыл ключом дверь и вошел. Это, как выясняется, был мистер Лейк. Он по собственной инициативе сообщил, что приехал на Диккенс-стрит, намереваясь провести там ночь, но, по-видимому, Нита Принс была не в духе и не очень обрадовалась его приходу, поэтому около девяти он ушел, вернулся к себе в министерство, работал допоздна и остался там ночевать. Миссис Хамбл решила, что он и был тем гостом, о котором предупреждала мисс Принс. Поэтому, когда дверной звонок зазвенел чуть позднее одиннадцати, она. поднялась открыть дверь. Но услышала, как вниз по лестнице бежит мисс Принс, поэтому только высунулась в дверь — это между лестницей и подвал и холлом — и увидела, как мисс Принс впустила женщину.

— Женщину?! — воскликнул в изумлении Найджел.

— Угу. Она не могла как следует ее рассмотреть: в холле очень тусклая лампочка, — но думает, что сможет ее узнать. Ну и пошла спать. Проснулась она от лая собаки. Собака всегда лает, когда кто-то входит или выходит. Миссис Хамбл слышала, как закрылась входная дверь. Она посмотрела на будильник: было без десяти час. Собака лаяла в ту ночь всего четыре раза: когда пришел и ушел мистер Лейк и то же самое с гостьей. Так что других посетителей у мисс Принс не было.

Найджел задумался: «Вторая гостья — подруга Ниты? — вряд ли пришла бы так поздно. И почему Нита так явно хотела отделаться от Джимми Лейка? Видимо, чтобы поговорить с подругой о чем-то, чего не должен был слышать Джимми? А на следующий день Ниту убили…» Как будто отвечая на вопрос Найджела, Блаунт заметил:

— Миссис Хамбл сообщила, что гостья была небольшого роста, во всяком случае ниже мисс Принс.

— Вы еще не спрашивали об этом Алису Лейк?

— Она должна сейчас подъехать. — Блаунт посмотрел на часы. — Минут через пять. Я позвонил ей утром, как только переговорил с миссис Хамбл.

— Она не возражала?

— Ни чуточки. Ее проводит сюда миссис Хамбл. Если узнает ее, то кивнет. Если не будет уверена, то покачает головой.

— Хм. Очень важное обстоятельство, как мне кажется.

Найджел снова повернулся к книжному шкафу. Нет, образование у Ниты Принс было не такое, чтобы читать романы Алисы Кеннингтон. Для нее они были, наверное, слишком уж сатирическими, как, впрочем, и для Джимми. Если Алиса была такой же, как ее романы, которые ока пишет под своей девичьей фамилией, то нетрудно понять, почему Джимми связался с Нитой, чуть-чуть старомодной и в душе очень домашней.

— Надеюсь, вы у всех взяли отпечатки пальцев?

— Да, еще вчера днем, — ответил Блаунт. — Никто не возражал. Не считая Биллсона, который, по-видимому, возражает из принципа, о чем бы ни шла речь. Но и он быстро подчинился. А ночью мой дактилоскопист прошелся по этой квартире. К середине дня у пас будут результаты. Правда, — добавил он хмуро, — Во время светских визитов леди не снимают перчаток.

— Как стаканы, другие вещи?

— Вчера утром миссис Хамбл все помыла. Впрочем, была только посуда от завтрака мисс Принс. Если кто-то из гостей выпивал, то мисс Принс, должно быть, сама вымыла стаканы. Да и пить у нее особенно нечего. Бутылка джина и чуточку грейпфрутового сока в шкафчике на кухне. И все.

Через несколько минут у входной двери зазвонил звонок, на крутой лестнице раздались шаги. Открылась дверь. На пороге стояла, немного растерянно глядя на них, Алиса Лейк. За спиной у нее торчала неряшливая фигура женщины, которая улыбалась во весь рот и изо всех сил кивала суперинтенданту. Блаунт и глазом не повел. Но тут на лице у него промелькнуло выражение досады: вслед за сестрой в комнату вошел майор Кеннингтон.

— Надеюсь, я не помешаю, мои дорогие, — бодро поздоровался он. — Алиса сказала, что нуждается и моральной поддержке.

— Понятно, — сказал Блаунт. — Отчего же, все нормально. Извините, что вытащил вас сюда, миссис Лейк, но так будет проще. Присаживайтесь, пожалуйста.

Найджелу был хорошо знаком спектакль, который разыгрывал сейчас суперинтендант Блаунт, чтобы расположить к себе свидетеля. Учтивые, предупредительные манеры, пиквикская жизнерадостность, на лице — безграничное простодушие. На эту удочку попадались даже умные люди. Найджелу доводилось видеть, как они утрачивали бдительность, надуваясь спесью от мысли о собственном умственном превосходстве, что немедленно отражалось на их лицах и в их словах. Они только что вслух не говорили: «Ах, сморчок, вот я тебя сейчас обведу вокруг пальца!» Найджелу не раз доводилось видеть, как эти люди, к собственному ужасу, быстро садились в галошу. «Алиса Лейк — умная женщина, — думал он, спокойно глядя на нее с дивана, стоящего у окна, пока Блаунт разыгрывал свою комедию. — И хорошая актриса к тому же: если она побывала в этой квартире два дня назад, то как правдоподобно осматривается, с должной долей любопытства и некоторым замешательством, словно говоря: „Значит, вот где она жила… с Джимми“. К тому же женщина она привлекательная, конечно в своем строгом, сдержанном стиле». Найджел с интересом разглядывал ее чистый профиль, зачесанные наверх волосы, тонкие черты лица, длинный, точеный, чуть вздернутый нос, иронический рот, маленькие восковые ушки, черные пальто и юбку и белую шелковую блузку с воланами, маленькие ножки, ручки в белых перчатках. Вся она была такая свеженькая, такая звонкая, такая непохожая на лондонских женщин военного времени.

— Так вот, теперь не остается сомнений: бедная девочка была убита, — заговорил Блаунт самым жалостливым тоном. — Да, да, очень печальное событие… Миссис Лейк, я надеюсь, вы понимаете, как много зависит от ваших показаний.

Подрисованные брови миссис Лейк поднялись, но она промолчала.

— Вспомним момент, когда капсула с ядом еще была на столе, за минуту до того, как мисс Принс взяла чашку. Вы абсолютно уверены, что видели капсулу?

— О да! Абсолютно!

— А может быть, капсулу уже использовали и положили назад? Не могли вы видеть только ее часть? Она лежала рядом с календарем вашего мужа, верно?

— Да, верно… Конечно, я не очень представляю, как она изменилась бы после того, как ее использовали.

— О, не сомневайся, ты бы сразу заметила разницу, — вмешался Чарльз Кеннингтон. — Это очень хрупкая вещь. Она раскололась бы пополам.

— Именно, — сказал Блаунт. — Ваши показания полностью снимают подозрения с вашего уважаемого мужа, вы это понимаете?

— Рада слышать, — холодно ответила миссис Лейк. — К тому же, как ни странно, это чистая правда. Уверяю вас, я не лгу, чтобы защитить кого бы то ни было. Я бы просто не смогла сделать это.

— Моя сестра воспитана в викторианском духе, — заметил Чарльз. — Она искренне верит, что правда всегда побеждает. Синий чулок…

— Помолчи, Чарльз, — досадливо отмахнулась от него Алиса.

Блаунт продолжил:

— Но ваши показания не снимают подозрения с вас. Вы были ближе всех к капсуле и к чашке мисс Принс.

— Я понимаю, — согласилась Алиса. Найджел, еще не зная, хорошо это или плохо, отметил: она не сослалась на то, что убийца вряд ли по собственной инициативе рассказал бы об этом столь опасном для него факте. Блаунт почесал кончик носа.

— Во всяком случае, у вас едва ли имелись сильные побуждения выгораживать мужа?..

— Почему бы и нет? Я люблю Джимми. И если только потому, что я не мешала ему жить как хочется…

Чарльз Кеннингтон вздохнул, закатил глаза и театрально всплеснул руками. Ясно, что готовность сестры откровенно рассказывать все о своей семейной жизни не вызывала у него восторга.