Дорога перемен - Ричард Йейтс

Фрэнк уже второй или третий раз пытался прочесть бумагу из стопки текущей работы. Она выглядела письмом от управляющего толидским отделением, но содержание ее было столь туманно, словно ее составили на иностранном языке. Фрэнк зажмурил глаза, потер веки и с очередной попытки пробился к сути.

Управляющий, который в традициях «Нокс» именовал себя «мы», желал узнать, какие меры предприняты по его предыдущему сигналу касательно многочисленных ошибок и путаницы в СП-1109, экземпляр которого прилагался. Под загадочным номером скрывалась толстая четырехцветная брошюра, отпечатанная на мелованной бумаге и озаглавленная «Заострите ваш контроль продукции с помощью „Нокс-500“». Она пробудила неприятные воспоминания. Очень давно эту брошюру сочинил какой-то безымянный писака из агентства, с которым «Нокс» больше не сотрудничал; тираж в десятки тысяч экземпляров с пометкой «Все вопросы направлять в головную контору Ф. X. Уилеру» разослали в отделения компании. Фрэнк уже тогда знал, что это полная лажа (убористо заполненные страницы плевать хотели на элементарную логику и читателей, иллюстрации лишь случайно совпадали с текстом), однако дал ей ход; главным образом потому, что накануне столкнулся с Бэнди и тот спросил: «Что, брошюра еще не вышла?»

С тех пор вопросы, адресованные Ф. X. Уилеру, медленным, обременительным потоком поступали со всех концов Соединенных Штатов, и Фрэнк уже смутно помнил, о чем таком неотложном говорилось в письмах из Толидо. Следующий абзац освежил его память:

Как вы, вероятно, помните, мы намеревались заказать дополнительно 5000 экземпляров брошюры для ее распространения на ежегодном съезде НАНП (Нац. асс. начальников производства), который пройдет 10–13 июня. Однако, о чем уже было сказано в предыдущем письме, качество ее столь низко, что она, по нашему мнению, никоим образом не способна выполнить поставленную перед ней задачу.

В связи с этим просим незамедлительно дать разъяснения касательно нашего прежнего запроса, а именно: какие меры предприняты для того, чтобы исправленный вариант брошюры в вышеуказанном количестве экземпляров поступил в наше отделение не позднее 8 июня?

Фрэнк бросил взгляд в верхний левый угол страницы и облегченно вздохнул: Бэнди копия не отправлена. В этом повезло, однако бумага имела все признаки «богачества». Даже если еще осталось время на выпуск новой брошюры (скорее всего, нет), придется задействовать Бэнди, который непременно спросит, почему его об этом не уведомили два месяца назад.

Фрэнк укладывал письмо во вторую стопку, когда сквозь сумятицу мыслей пробился хвостик блестящей идеи; он резко встал и вышел из кабинки, чувствуя, как сердце колотится в горле.

Она праздно сидела в закутке приемной, и от ее взгляда, полного радостным ожиданием (и даже, казалось, соучастием), Фрэнк едва не забыл надуманный предлог для разговора.

— Морин, — сказал он, ухватившись за спинку ее стула — если вы не слишком заняты, не могли бы вы помочь мне отыскать в центральной картотеке кое-какие материалы? Вот, взгляните.

Фрэнк положил на стол брошюру, словно делился чем-то интимным, и Морин, слегка приподнявшись на стуле, подалась вперед, отчего ее грудь вплотную приблизилась к его руке.

— Хм?

— Понимаете, текст надо выправить. А это значит, мне придется перелопатить все вошедшие в брошюру материалы, с первого до последнего. В архивной папке под кодом «СП одиннадцать ноль девять» найдутся копии всех документов, переданных агентству; там на каждом листе проставлены шифры других папок. Так мы доберемся до первоначальных источников. Идемте, я помогу вам начать.

— Хорошо.

Следуя за Морин, Фрэнк смотрел на ее бедра, и его распирало от предчувствия победы; вскоре в лабиринте центральной картотеки они, окутанные запахом ее духов, пальцами пробегали по ящикам с папками.

— Одиннадцать ноль… как там?

— Одиннадцать ноль девять.

Впервые Фрэнк позволил себе хорошенько ее рассмотреть. Сейчас он видел, что ее круглое широконосое лицо не так уж миловидно: вероятно, густой слой косметики скрывал не идеальную кожу, а черным стрелкам, подрисованным в уголках век, надлежало укрупнить слишком близко посаженные глаза. Видимо, самой большой проблемой были ее тщательно уложенные волосы; наверное, в детстве они кудрявились бесформенной копной, а сейчас доставляли немало хлопот, намокнув под дождем. А вот рот ее был великолепен: чудесные зубы и полные, изящно очерченные губы, напоминающие марципан. Если сфокусировать взгляд только на них, все остальные черты слегка расплывались, лицо виделось как бы сквозь дымку, и тогда можно было поверить, что перед тобой самая желанная на свете женщина.

— Ага, — сказала Морин. — Значит, нужны и все другие папки, шифры которых здесь проставлены, так?

— Да. Это займет какое-то время. Может, вы хотели пораньше уйти на обед?

— Вовсе нет.

— Вот и хорошо. Я потом забегу посмотреть, как у вас дела. Огромное спасибо, Морин.

— Всегда пожалуйста.

Фрэнк вернулся в свой отсек. Все прошло идеально. Он дождется, пока все свалят на обед, и тогда сходит за ней. Оставалось выдумать предлог, почему он не идет обедать вместе со всеми, но желательно такой, чтобы прикрыл его до конца дня.

— Пожрем? — произнес чей-то бас, и над перегородкой возникли уже три головы: Лэтропа, Смола и обладателя голоса — огромного человека с кустистыми бровями и зажатой в зубах трубкой.

Кроме головы, виднелись его вызывающе неделовая ковбойка, мохнатый вязаный галстук и серый крапчатый пиджак. На пятнадцатом этаже Сид Роску был непререкаемым авторитетом в вопросах литературы и политики, величал себя «старым газетчиком» и презрительно занимал пост редактора многотиражки «Вести Нокса».

— Ну, вы, крючкотворы, встали и пошли! — добродушно прогудел он.

Джек Ордуэй тотчас поднялся и промямлил:

— Ты закончил, Фрэнклин?

Но Фрэнк с видом человека, у которого времени в обрез, лишь глянул на часы:

— Пожалуй, нынче я останусь без обеда. Ладно, днем у меня встреча в городе, там и перекушу.

— Как же так? — Лицо Ордуэя выражало несоразмерные ситуации испуг и разочарование, а взгляд молил: нет, ты должен пойти с нами!

Фрэнк тотчас сообразил, в чем дело. С его моральной поддержкой Ордуэй сумел бы направить едоков в заведение, которое у него называлось «приятным местечком», — сумрачный немецкий ресторан, где слабенький, но сносный мартини подавали как нечто само собой разумеющееся. Без Фрэнка, но под водительством Роску они почти наверняка окажутся в «жутком месте» — безжалостно яркой и чистой закусочной «Блинный рай», где нет даже пива, а от мощных запахов разогретого масла и кленового сиропа тянет сблевать в крохотную бумажную салфетку. При таком раскладе Джеку Ордуэю предстояло изо всех сил держаться до возвращения в контору, чтобы потом ускользнуть и опрокинуть пару стаканчиков, без которых ему не выжить. Пожалуйста! — умоляли смешно округлившиеся глаза Джека, когда его вели к выходу. Не дай этому случиться!

Однако Фрэнк непоколебимо просматривал корешки папок с текущими делами. Приятели благополучно уехали в лифте, но он еще выждал. Прошло десять минут, двадцать, а в комнате было все еще слишком людно. Наконец Фрэнк привстал и огляделся над перегородками.

Голова Морин одиноко плавала у береговой линии центральной картотеки. Еще несколько голов кучковалось неподалеку от лифтов, пара-тройка других торчала в углах; больше ждать не имело смысла. Пустее не будет. Фрэнк застегнул пальто и вышел из кабинки.

— Прекрасно, Морин, — сказал он, забирая у нее кипу бумаг и папок. — Думаю, этого хватит.

— Но это лишь половина. Вы же хотели все материалы?

— Знаете что? Бог с ними. Как насчет пообедать?

— Хорошо, с удовольствием.

Фрэнк стал сама активность: сбегал в свою кабинку и сбросил на стол папки, потом заскочил в туалет, где ополоснул лицо и руки, но у лифта, дожидаясь, когда Морин выйдет из дамской комнаты, он превратился в само беспокойство. Кучка народу перед лифтом прибывала теми, кто уже возвращался с обеда; если Морин не поторопится, есть шанс встретить Ордуэя и компанию. Чего она там застряла? Может, стоит в обнимку с другими девицами и помирает со смеху от идеи пообедать с мистером Уилером?

Потом вдруг она появилась уже в легком пальто; отъехала дверь лифта, и голос лифтера произнес:

— Вниз!

В кабине, ухнувшей сквозь пространство, Фрэнк окаменел за ее плечом, приняв стойку «вольно». Наверняка все ближайшие рестораны кишат сотрудниками фирмы, придется куда-нибудь ее увести; в вестибюле он осторожно коснулся ее локтя, словно трогал за грудь:

— Знаете, тут поблизости ни одного приличного заведения. Ничего, если немного пройдемся?

В толчее тротуара Фрэнк еще с минуту глупо и растерянно улыбался, прежде чем вспомнил слово «такси»; когда по взмаху его руки машина остановилась и улыбающаяся Морин грациозно забралась на сиденье, ему стало так хорошо, что даже не встревожила зацепленная краем глаза картина: со стороны «жуткого места» в эскорте знакомых силуэтов Лэтропа, Смола и Ордуэя двигалась приметная туша Сида Роску. Неизвестно, заметили они его или нет, но Фрэнк тотчас решил, что это не важно. Захлопнув дверцу, он посмотрел из окна отъезжавшей машины и едва не рассмеялся, когда сквозь лес ног разглядел шаркающие апельсиновые башмаки Джека Ордуэя.