Виктор II. Академия (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

В груди снова что-то хрустнуло, а из глаз брызнули слёзы. Но я сумел встать на четвереньки. А затем полностью выпрямился и подстреленной ланью поскакал по улице.

— Не уйдёшь! — раздался за моей спиной бешеный рёв перевертыша. И следом до меня донёсся звук с которым он спрыгнул с крыши. — Ты только продлишь свою агонию, тупица! Я догоню тебя! Стой! Ты умрёшь быстро, если всё мне расскажешь!

Мотиватор из перевертыша оказался так себе. Я лишь плотнее стиснул зубы, судорожно вытащил фляжку и прибавил газу. Промчался мимо паучьего логова и швырнул внутрь него алюминиевую тару. Она серебряной рыбкой блеснула на солнце и скрывалась в воронке паутины. И буквально через пару ударов сердца оттуда выскочил рассерженный восьмилапый хозяин. Он не стал разбираться, кто потревожил его покой, и ринулся на перевертыша, так как тот оказался ближе к пауку, чем я.

Преследовавшему меня уроду пришлось вступить в бой с гигантской тварью. А я благополучно свернул и со всех ног помчался дальше.

— Беги! Беги, крысёныш! — сотряс воздух ор перевертыша, которого скрыли дома. — Но я снова найду тебя и прольётся кровь! Не жди от меня пощады!

— Да пошёл ты… — прохрипел я и сплюнул бледно-розовую тягучую слюну.

Снова повернул. А потом пробежал ещё пару улиц и вышел на большую овальную площадь. В центре неё стоял испещрённый трещинами главный храм. И к нему хромал аристократ из моей группы. Я устремился за ним. Но, конечно, не догнал. Он первым получил поздравление от декана, стоящего на ступенях, а затем проник внутрь строения.

Ну а я после него вихляющей походкой подошёл к декану и услышал его громкий, раскатистый голос:

— Поздравляю, студент. Ты проявил должную смекалку и магические навыки, раз добрался до храма за отведённое время.

— Благодарю, сударь, — вяло промычал я и миновал его.

Внутри здания меня ждали преподаватели и портал. Я незамедлительно прошёл сквозь него и оказался в подвале башни.

Тут ко мне подошёл розовощёкий старшекурсник и спросил:

— Ты ранен?

— Ерунда, — отмахнулся я и натянул на физиономию беспечную улыбку.

— Точно? — не поверил парень, окинув меня скептическим взором.

Да, выглядел я неважно. Обожжённые слизью пальцы были в засохшей крови, а на лбу красовалась здоровенная шишка. Мне даже дышать приходилось через раз из-за побаливающих рёбер.

Но я с трудом выпрямил спину и заверил анималиста:

— Точно. Я всегда так выгляжу.

— Дело твоё, — пожал тот плечами. — Тогда сдавай казённые вещи.

Я снял браслет, амулет, передал их парню и сконфуженно сказал:

— А фляжкой и ножом теперь пауки будут пользоваться.

— Ясно. Фамилия?

— Чья? Паука? Шучу, шучу. Полянский.

— Я передам декану, что ты лишился части вещей, принадлежащих академии. Тебя не накажут, но впредь постарайся ничего не терять, — строго выдал анималист и отошёл к другим старшекурсникам. Они стояли возле стены и шушукались, порой оглашая подвал приглушённым смехом.

Я покосился на них и принялся подниматься по каменным ступеням лестницы. Конечно, мне стоило бы заглянуть в лазарет, но моё тело до сих пор украшали синяки и почти затянувшиеся царапины с прошлого раза, когда я бегал под землёй. У той же Берты могут возникнуть вопросы, поэтому я решил отправиться в свою комнату. Авось до следующей полевой тренировки всё затянется само собой. У меня же не было переломов или трещин в костях. А всё остальное — ерунда, заживёт.

Но прежде чем пойти в своё логово, я всё-таки решил заглянуть в лазарет. Но не ради себя, а дабы узнать о состоянии Меццо.

Однако я не добрался до неё. На первом этаже мне довелось встретиться с осунувшимся Васькой. Однако при виде меня его лицо озарила радостная щербатая улыбка.

— Клянусь всеми штормами, живой! — выдохнул он, сверкая глазёнками.

— Угу, — угукнул я и искренне поблагодарил парня: — Спасибо, что отвлёк жуков.

— Пустяки, — выдал крепыш с той скромностью, что паче гордыни. — Главное, что всё было не зря. Я после того, как получил медпомощь, справился о здоровье маркизы Меццо у господина Перова. И он сказал, что её жизни ничего не угрожает.

— Фух-х-х. Хорошая новость, — облегчённо выдохнул я и поковылял в сторону лестницы.

Васька двинулся за мной и сочувственно произнёс:

— Сильно маркиза твою душу бередит? Насколько по двенадцатибальной шкале?

— Ты знаешь, что любопытство кошку сгубило? — мрачно выдал я, топая по ступеням.

— Дык я же помочь хочу. Слыхал, что клин клином вышибают? Приглядись к ровне, к простолюдинкам. У нас на курсе есть такие сдобные, сочные девицы. Груди, как пушки. А какая корма у той же Лисицыной? — парень мечтательно закатил глаза и даже причмокнул.

Я искоса глянул на этого лохматого купидона и лишь усмехнулся. А он продолжил восхвалять простолюдинок с нашего курса. И он не заткнулся даже в общем душе, где мы смывали кровь, пот и грязь.

Благо, что после помывки Васька утопал в комнату. И я смог спокойно нырнуть в своё логово, без сил повалиться на кровать и мгновенно вырубиться.

Остаток вечера и ночь промелькнули, как одно мгновение. А наутро я разлепил глаза и понял, что у меня болит каждая косточка, каждый мускул и сухожилие. Меня будто долго и упорно били палками, а затем спустили кубарем по склону самой высокой горы.

Всё же я нашёл в себе силы встать с кровати и начать делать разминку. Она должна была помочь.

И правда — спустя четверть часа моё тело уже не так сильно досаждало мне. Я даже сумел посетить душевую, а потом вместе с Васькой отправиться в столовую. Там мне довелось увидеть Пашку. Я вздрогнул, заметив его. А он преспокойно сидел за столиком и уплетал чечевичный суп с копчёностями.

Но вот Ёж увидел нас с Васькой, помахал рукой и гаркнул:

— Как возьмёте еду, так сразу идите сюда!

— Хорошо! — выдал я.

Пашка вроде был настоящим, а не перевертышем. Всё-таки довольно легко отличить человека, с которым ты часто общаешься от его клона. Тембр голоса, мимика и прочие детали так просто не скопировать. Поэтому я без страха уселся за стол Ежа, после того, как вместе с Васькой взял на раздаче завтрак.

Крепыш сразу же обратил внимание на то, что левое ухо Пашки лишилось своей верхней половины:

— Это кто тебя так?

— Птицы эти бесовские… Одна тяпнула, — досадливо проговорил здоровяк, шустро орудуя столовой ложкой, которая в его лапище выглядела чайной. — Да ладно, ничего страшного. Накоплю на целителя. Он мне новое вырастит.

— Дороговато будет стоить, — заметил Васька, тоже принявшись хлебать суп. — Помнится, как-то раз моего знакомцу нос выращивали. Было это в те времена, когда я изволил матросничать…

Крепыш начал рассказывать очередную свою историю.

А я стал молча вкушать завтрак и внимательно оглядывать гудящую столовую. К сожалению, Шарль и Громов оказались живы-здоровы. А вот Меццо я не нашёл. Хм, наверное, она до сих пор в лазарете. А вот где Грета? Её в столовой тоже не оказалось. Неужели погибла? Я мигом занервничал и даже сладкий чай вдруг начал горчить. Сердце же принялось стучать чаще обычного…

И тут вдруг все разговоры перекрыли ожившие колонки. Помимо коридора, они еще и в столовой висели, и даже в библиотеке.

— Кхам… Кхам… — покашлял из них знакомый мужской голос. — Господа студенты, с вами говорит декан факультета анималистики. Прослушайте короткое сообщение. По итогам второй полевой тренировки из девяносто шести студентов-первокурсников тридцать два оказались легкоранеными, двадцать два — получили раны средней тяжести, десять — были тяжело ранены, а четверо — скончались. Мы всем преподавательским коллективом скорбим о них. Но напоминаю, что Академия имени Николая Шилле никого силком не держит в своих стенах. Вы вольны подать документы на отчисление в любой момент, — в этом месте декан, как и в прошлый раз, взял небольшую паузу, а затем продолжил: — А теперь пришла пора огласить список тех студентов, которые справились с тренировкой лучше всех, и тех, кто оказался хуже прочих. Итак, начну с последних. По минус три балла получили…