Зависть. Книга 1 (СИ) - Бровинская Юлия

Белая расстёгнутая рубашка забирается ко мне на кровать у моих ног. А голубая бабочка снова вернулась, и я как зачарованная смотрю на неё, как она садится на его торс в районе сердца. Стоя на коленях, парень, дрожащими руками, расстёгивает ремень на джинсах, и бабочка ползёт прямо вниз, по его груди спускается на плоский живот, а дальше по дорожке из волос ниже пупка исчезает в расстёгнутой ширинке. А потом выныривает оттуда большой толстой гусеницей.

— Нравится? — спрашивает меня словно сквозь зубы незнакомец. — Он почему-то всем нравится. Даже больше, чем я сам. Ложись на спину, девочка. Напоследок вместе поиграем.

И он толкает меня на кровать. Мужской торс в белой рубашке нависает надо мной. И всё, что я дальше помню, кроме одной сплошной боли, в короткой вспышке памяти, это то, что в слабой попытке оттолкнуть его от себя, я дотронулась до его волос. Они были влажными от дождя.

Глава 6

Привычка просыпаться рано сработала, как часы, даже в этот раз. Открыв глаза, я некоторое время не могла понять, где я нахожусь, и что со мной произошло. Почему я в чужой постели, и почему меня обнимает, словно мягкую игрушку неизвестный мужчина?

Я лежу на боку, головой на правом мужском предплечье. Его вторая рука покоится на моей талии, прижимая меня к своему голому телу. Обнажёнными ягодицами ощущаю его гениталии и саднящая боль в том месте, где никогда до этого не болело, говорит моему разуму то, что больше у меня нет девственности.

С осознанием действительности меня накрывает такой стыд за себя, что я, застонав от ужаса и отвращения к себе, закрыла лицо руками. Понимание всего того, что со мной произошло, гвоздем впивается в мозг и меня начинает трясти от беззвучных слёз. Что я натворила?! Вчера так напилась, что даже не помню, как я оказалась в постели с этим человеком. Лихорадочно пытаюсь вспомнить, как это могло произойти, но ничего в памяти кроме моего вчерашнего безудержного веселья не всплывает. А потом до меня доходит, что Радим так за мной и не приехал. Может, я поэтому так поступила? Сошла с ума от разочарования и боли, отдалась неизвестно кому, чтобы его забыть? Нет! Я не могла такое сотворить с собой, даже из-за него. Что же со мной вчера такого произошло, что я согласилась переспать с незнакомцем?

Осторожно снимаю с себя чужую руку, освобождаясь из теплого плена одеяла. Я не смотрю та того, кто спал со мной всю ночь. Мне мерзко и противно от одной мысли, что я была с другим мужчиной, не с тем, кого я люблю. Даже не хочу знать кто это. Видеть его лицо, запомнить, как первого любовника. Сердце и так разрывается от боли и ненависти к себе, оттого что я наделала, и лишних воспоминаний мне не надо. Если я раньше не слишком нужна была Валевскому, то теперь и подавно не буду. Единственная моя ценность в глазах таких мужчин, как Радим растрачена впустую. Больше он не посмотрит на меня с нежностью.

Свою одежду я нашла аккуратно сложенной стопкой на тумбочке около кровати. Джинсы, блузка, колготки, трусики и лифчик — всё на месте, даже туфли под тумбочкой стоят. Как он обо мне, гад, позаботился. Его вещи в отличие от моих, разбросаны везде. В полутьме я споткнулась о его джинсы, валяющиеся на полу рядом с кроватью. Запутавшись в них, упала на колени. Ноги дрожали от непривычной ночной физической нагрузки на мышцы внутренней стороны бёдер. Моё тело не готово было к таким упражнениям. Сдерживая, рвущиеся наружу рыдания я сидела на полу, стараясь вернуть самообладание, собраться с силами, чтобы встать и одеться. Вдруг почувствовала, как внутренняя часть бедра, на которое, я опиралась, сидя на полу почему-то увлажнилась. Рукой пробую то липкое вещество, что вытекло из меня. Подношу пальцы к глазам и недоуменно смотрю на нечто некоторое время, пока до меня не доходит что это. Сперма. С брезгливостью быстро вытираю ладонь о простыню. Значит ещё и это! На глазах выступают злые слёзы. Господи! Это было даже без презерватива. Ещё и заразу ко всему прочему какую-нибудь получу. Ему-то бояться нечего! Спит, сволочь, спокойно! С ненавистью посмотрела я на спящего мужчину на кровати. После того, как я вылезла из-под одеяла, он сразу перевернулся на другой бок и теперь мирно лежал ко мне спиной. Я, утирая слёзы тыльной стороной ладони, встаю и начинаю одеваться. На фоне белой наволочки его волосы в полумраке спальни показались мне такими чёрными, что больно напомнили о том, кто так за мной и не приехал. Я отвела взгляд от кровати. Не нужно было смотреть на него. Теперь на всю жизнь запомню, что у этого парня тёмные волосы и широкие плечи. Абсолютно ненужная информация для меня.

Одевшись, я подошла к двери. С удивлением обнаружила, что она даже не заперта, замок в ней сломан, словно кто-то с обратной стороны из коридора выбил дверь. Что происходило здесь вчера ночью, кроме того, что и так понятно? Мне почему-то смутно помнилось, что я слышала, как дверь запиралась, а теперь оказывается, что мне это привиделось? Или кто-то действительно её выбил? Зачем? Так и не найдя ответа на этот вопрос, я вышла в коридор. Там было пусто и тихо. Найти хозяина квартиры и попросить его вызвать мне такси, как предлагала мне вчера Лариса? А что если он посоветует мне обратиться за помощью к тому, с кем я провела ночь? Я бы на его месте так и поступила. Как он, должно быть, радуется теперь, что очередная его соперница исчезла с горизонта Радима Валевского.

Пройдясь немного по коридору, я дошла до лестницы и спустилась на первый этаж. Сиротин был там. Вся гостиная в следах вчерашней вечеринки. Много чего разбитого и перевёрнутого. Полный бардак. Я и не предполагала, что здесь было так весело, пока я …об этом лучше не вспоминать.

Стас вовсе не был радостным. Он сидел на диване в страдальческой позе, опустив голову, почти до колен и обхватив её руками. Казалось со стороны, что он плачет. Может, так и было до того, как он услышал мои шаги. Но когда он поднял лицо и посмотрел в мою сторону, слёзы у него уже высохли и его глаза зажглись ненавистью.

— А ты рано встаёшь, — сквозь зубы процедил он. — Понравилось спать в моей постели?

Я почти дошла до дивана, но от его недружелюбного тона резко остановилась, удивившись его такой открытой неприязни. Стас почему-то больше не скрывал свою ревность.

— На ней до тебя много кого трахали, но только тебе удалось поспать в ней до утра. Счастливица ты, однако.

Сиротин медленно поднялся с дивана и развязной походкой подошёл ко мне. Цинично ухмыляясь, окинул меня намеренно плотоядным взглядом. Меня обдало волной страха от выражения его глаз. Я была одна в чужой квартире, уверенности в том, что, если я позову на помощь, и меня спасут от него, не было. А агрессивно настроенный парень тем временем продолжал говорить с яростью и болью в голосе.

— Что ж в тебе такого особенного? Ты даже не красавица! — Он вцепился пальцами за мой подбородок и заставил смотреть на него. Его глаза с ясно читаемым отвращением, прошлись по моему лицу, оценивая внешность. — Нос, глаза, губы, фигура, — всё посредственное, ничего нет такого настолько привлекательного, что раньше вызывало у него желание к женщине. Невозможно чтобы ты ему вот так сразу понравилась!

Я попыталась увернуться и отойти от него, но Стас схватил меня за талию и прижал к себе спиной. Потом одной рукой взял меня за горло. Продолжая со мной говорить, как сумасшедший, он силой удерживал меня, пресекая все мои потуги вырваться от него. Несмотря на то, что он был не настолько крепким парнем, как Радим, но сил не выпускать меня из своего жестокого объятья у него хватало.

— Мой друг никогда не целовал женщину, — почти шипя от ненависти и теряя самообладание, произнёс он мне на ухо. — Брезговал прикасаться к вам, шлюхам, своими красивыми губами, а тебя вчера так легко решился поцеловать. Оторваться от тебя не мог. Ты кто такая, чёрт возьми?! Откуда ты взялась, мелкая дрянь?! Вокруг столько людей, которые любят его, а он выбрал первую встречную! Почему из-за тебя я должен теперь потерять его?!