Группа «Янки» - Гарольд Койл

Бэннон приказал 2-му взводу открыть огонь ОБПС по передовым точкам, полагая, что советскую атаку возглавляют танки. 3-му взводу он приказал стрелять через деревню по центральным и замыкающим машинам, как только те выйдут из-под прикрытия деревьев. Им следовало вести огонь БКС, следуя из предположения, что целями, в соответствии с советской доктриной, будут БМП. Механизированному взводу следовало перехватываться все машины, которые все же прорвутся. Так как не оставалось времени для скоординированной засады, подобной той, в которую группа поймала первый эшелон противника, Бэннон дал команду открыть огонь, а сам занялся тем, чтобы ввести в бой некоторую дружественную артиллерию.

Когда началась стрельба, Бэннон возился с картой и карандашом в тесном пространстве рабочего места командира танка. Резиновые перчатки и противогаз делали движения еще более неловкими. Он искал на карте соответствующие ориентиры для артиллерии, когда шланг его противогаза плюхнулся прямо на карту, загораживая обзор. Ему пришлось отвлечься и забросить шланг, на конце которого находился фильтр, через плечо. Это удалось сделать это, только оторвав взгляд от карты. Кроме того, фильтр своим весом натянул шланг, заворачивая голову в сторону. Бэннона поразило, что он вообще был в состоянии сделать все это. Но вот ему удалось найти нужный ориентир, связаться с FSO и отправить запрос на артиллерийский огонь.

* * *

Вторая атака застала Гаргера врасплох. Он не ожидал, что советы окажутся настолько глупы, чтобы продолжить наступление на этом участке. Он читал, что советы никогда не будут подкреплять части, потерпевшие поражение. В Красной Армии была практика бросать все вперед там, где атака была успешной. Здесь им этого не удалось, и Гаргер был уверен, что не удастся и сейчас. Даже артиллерийские снаряды, рвавшиеся справа от него, достаточно близко, чтобы он мог ощущать ударные волны, не заставили его поменять своего мнения. Гаргер выслушал приказ командира и подтвердил его получение. Затем оценил советские силы, которые ему было приказано атаковать, и дал инструкции взводу. Затем он серьезно подошел к вопросу убийства русских.

* * *

Когда артиллерия открыла огонь, Бэннон вновь оценил обстановку. Он затребовал доклад от каждого взвода. 2-й взвод доложил, что они уничтожили шесть машин, но не смогли остановить еще пять, которые исчезли к югу от деревни. Бэннон предположил, что эти пять машин отошли на юг, и намеревались, используя деревню в качестве прикрытия либо попытаться прорваться в небольшую долину, либо подняться на холм, занятый группой «Браво». Механизированный взвод должен был быть готов встретить их.

3-й взвод, находившийся на меньшей дистанции от противника, наслаждался более высоким процентом попаданий в первых залпах. Они легко накрыли машины на склоне холма и теперь играли в кошки-мышки с советскими машинами, которые только вышли из-под прикрытия деревьев. Наблюдая за происходящим, Бэннон заметил, как танки 3-го взвода позволили двум или трем советским машинам выйти из-за деревьев и начать спускаться по склону. Когда они отошли на 100 или около того метров от любого укрытия, взвод дал залп. В одно мгновение советские машины, до того движущиеся зеленными точками в тепловизионном прицеле, остановились и вспыхнули зеленым, когда жар от начавшихся пожаров дал более четкое изображение в тепловизоре.

Доклад Хардинга, командира механизированного взвода, предупредил Бэннона о том, что пять советских машин, которые исчезли к югу от деревни, движутся по небольшой долине. Небольшие советские силы состояли из двух Т-72 и трех БМП. В голосе командира взвода не было никаких признаков волнения или замешательства. Бэннон испытывал больше опасений, чем Хардинг.

Было бы гораздо лучше, подумал Бэннон, если бы в небольшой долине, куда двигались Т-72, были какие-либо танки. У него не было уверенности в способности «Драконов» остановить танки.

* * *

Это была катастрофа, кровавая катастрофа и советский майор не мог ни черта с этим сделать, кроме как довести безумие, в котором он оказался до окончательного завершения. Быстро осмотревшись, он увидел, что только два танка и две другие БМП пересекли основную долину и добрались до небольшой боковой. Он понятия не имел, какого черта собирается делать, когда достигнет своей цели. Планирование этого следовало отложить на потом. Все, что он хотел сделать, это выйти из зоны обстрела американцев и найти укрытие. Майор направил остатки своих сил к небольшой обнесенной стеной ферме в боковой долине, в надежде, что сможет найти там укрытие.

* * *

Механизированный взвод был готов. Используя соединенные в петлю безбатарейные телефоны, командир взвода передал указания Погару и командирам отделений. На два танка Т-72 на ферме приходилось спешенная пехота и два «Дракона». Полгар со своими двумя «Драконами» и пулеметами М2 брал на себя БМП и подавляющий огонь. На тот случай, если «Драконы» потеряют цели, пехотинцы на ферме держали наизготовку легкие противотанковые гранатометы LAW.

Они позволили советам приблизиться к ферме на 300 метров и открыли огонь. На такой дальности было очень трудно промахнуться «Драконом». Этого и не произошло. По приказу Хардинга, каждый пулемет и расчет «Дракона» во взводе открыли огонь. Скорость и точность, с которой было способно убивать современное оружие, была столь же удивительной, сколь и страшной. Если бы советы уцелели под огнем «Драконов» и массированным пулеметным обстрелом, они были бы весьма впечатлены вступлением в бой механизированного взвода.

Стрельба медленно стихла. Бой длился около двадцати минут с того момента, как противник впервые был обнаружен до того, как был отдан приказ о прекращении огня. Советская артиллерия прекратила обстрел позиций штабного взвода и участка перед позициями группы. Когда дымовая завеса рассеялась, в долине справа от позиций группы виднелись двадцать три новых разбитых и горящих остова.

Восемь Т-72 и пятнадцать БМП составляли больше роты, но меньше мотострелкового батальона. Почему так было, тогда никого не интересовало. Все, что было важным, это то, что советская атака прекратилась. Словно боксеры после раунда, противники разошлись по своим углам, зализывая раны, и глядя друг на друга, готовясь к следующему раунду.

Начали поступать доклады командиров взводов, но Бэннон оборвал их и попытался установить связь с Улецки. Ответа он так и не получил. Младший лейтенант МакАлистер, командир второго взвода, доложил, что один из его экипажей видел в тылу горящую машину. Бэннон немедленно связался с первым сержантом Гарретом и приказал ему отправить к позициям старпома санитарную и ремонтно-восстановительную машины. Затем Бэннон вывел «66-й» с позиции и направил вверх по склону к позициям штабного взвода. По дороге он связался со 2-м взводом, чтобы узнать, есть ли еще признаки присутствия отравляющих веществ. МакАлистер ответил, что следов присутствия любых отравляющих веществ нет, и запросил разрешения снимать противогазы. Это было само собой разумеющимся. 3-й взвод получил аналогичной разрешение, после проверки своих позиций. Поскольку «66-й» направлялся к центру позиций, куда была направлена химическая атака, экипаж оставался в противогазах.

Танк приблизился к переставшей существовать позиции штабного взвода и сошел с дороги. Тускло освещенные слабым светом позднего вечера воронки от разрывов и выкорчеванные слабо горящие деревья преградили путь. Приходилось двигаться медленно, так как Ортелли был вынужден тщательно выбирать путь через эти завалы. Несмотря на все его мастерство, гусеницы угрожали слететь на мешанине воронок и хаотично поваленных деревьев. За размолоченным лесом Бэннон смог различить горящую машину.

Состояние трех машин, составлявших штабной взвод, было под стать разбитому лесу. Одни ITV, ярко горя, валялась на боку. На бронированных алюминиевых бортах плясали отсветы внутреннего пожара. Горящая резина и дизельное топливо давало густое облако медленно ползущего черного дыма. Пусковая установка ракет «ТОУ» второй ITV была разбита, обломки электроники свисали на остатках проводов. Сзади и по центру позиций ITV располагался «55-й». У его правого борта двигались несколько человек. Они были без противогазов, так что экипаж «66-го» тоже снял их, как только танк остановился.

Бэннон спешился и направился к «55-му». Улецки стоял на коленях над лежащей на земле фигурой. Он посмотрел на подошедшего Бэннона, потом снова переключился на лежащего. Три человека лежали на земле, еще двое сидели рядом с бортом «55-го». Даже из того, что мог видеть Бэннон, следовало, что они были ранены и при этом тяжело. Двое из экипажа «55-го», заряжающий и наводчик возились с раненными. Они неистово старались что-то сделать, но не знали, с чего начать и что делать с телом, которое было настолько разорвано.