Финиш - Кейт Стюарт

Шон: «И дня продержаться не можешь?»

«Не томи. Я тут беспомощен».

Шон: «Еще сутки не прошли, как ты приехал. Дай ей время».

«Дам. Дам ей время. Я не жалуюсь».

Чувствую и свою нерешительность, и Шона. Через минуту получаю еще одно сообщение.

Шон: «Как все странно, да?»

«Ты понятия не имеешь насколько».

Шон: «Имею. Погоди, пока не превратишься из волка-одиночки в женатика с тремя детьми».

«С двумя».

Шон: «С тремя. Узнал сегодня утром».

«Поздравляю, друг».

Шон: «А ты когда своих заведешь?»

«Я полдня голодал, чтобы убедиться, что она не отравила мой сэндвич. Думаю, разговор о детях отложу до лучших времен».

Точки появляются и исчезают.

«Хватит смеяться. Козел».

Шон: «Ты действительно понятия не имеешь, что делать?»

«Я хочу быть здесь. Это я знаю точно».

Шон: «Доверься интуиции».

«Знакомый совет».

Шон: «Все получится. День первый».

«День первый».

Обдумываю ответ и решаю написать правду.

«Спасибо, мужик».

Шон: «Можешь писать в любое время».

«Ты серьезно?»

Точки появляются и исчезают, а через минуту приходит ответ.

Шон: «Да».

В горле встает ком от внезапно нахлынувших чувств, но в плечах немного ослабевает напряжение. Подняв голову, вижу, как настороженно смотрит на меня Сесилия, после чего толкает двери руками, полными грязных тарелок.

Снова сажусь на стул, когда она возвращается, и раздается звонок. Спустя секунду передо мной стоит тарелка.

– Ешь, пока не остыло, – тихо говорит она.

Успеваю схватить ее за руку и подношу ее к губам. Сесилия опускает взгляд на свою руку, а потом я ее отпускаю.

– Спасибо.

Глава 7

Сесилия

Тобиас настоял на том, чтобы сесть за руль, и я ему за это благодарна: из-за недосыпа перед глазами все расплывается, а тело ноет после целого дня головокружительных эмоций. В голове вертится очень много вопросов, но пока не могу заставить себя их озвучить, потому что так буду выглядеть уязвимой и обидчивой.

Я слышала, как Тобиас сказал, что перестал лгать, и этот ответ пришелся мне по душе. Все зависит от меня, верить ему или нет. Еще несколько месяцев назад я была готова к любой правде, к любому объяснению, которое он был готов дать, а когда уехала, то примирилась с мыслью, что никогда не получу ответы. До сих пор от всех признаний Тобиаса мне становилось не по себе, вот почему держаться за злобу становится только сложнее. Я еще не оправилась от его вторжения в мою жизнь и хочу дать понять, что ему не сойдет с рук очередной враждебный захват.

– Хватит себя накручивать, – мягким тоном говорит Тобиас. Положив руку на руль, он непринужденно едет по направлению к дому в лучах заходящего солнца. Я не привыкла видеть Тобиаса в таком виде. Толстовка, джинсы, дешевые кеды, растрепанные волосы без укладки, ниспадающие на лоб. Он все тот же мужчина… и вместе с тем изменился настолько, что в голове не укладывается. Возможно, дело в его откровенности, в рвении открыть секреты и стороны своей жизни, которые постоянно скрывал. В то же самое время я до сих пор чувствую, что он что-то утаивает, что-то я упускаю. И до сих пор потрясена, что он в Вирджинии, сидит за рулем «Камаро» Доминика и собирается снова спать в моей постели – более того, хочет жить вместе.

Все это еще пару дней назад я считала невозможным. Я так хочу просто быть счастливой, принять его и свыкнуться с мыслью, что так все и будет, но меня терзают отголоски прошлого. По моему опыту, как только я приму любовь, приму счастье, его отнимут у меня самым беспощадным способом. Я обвинила Тобиаса в трусости, а теперь сама позволяю страхам затмевать все остальное.

– Спрашивай, о чем хочешь, – говорит он, бросив на меня взгляд.

А я, наоборот, откидываюсь на спинку, в глазах сухо, тело ноет. Мне не дает покоя недоверие. Сегодня явно что-то было не так, никак не могу понять, что, но решаю пока этот вопрос отложить.

Никогда в жизни не чувствовала себя такой уставшей, но не могу отвести от Тобиаса взгляд. В голове не укладывается, что он здесь. Ни разу не тешила себя мыслью, как мы живем с ним тут вместе, потому что намеревалась его забыть. Сегодня утром откровения Тобиаса несколько изменили суждения, и, возможно, отсюда и проистекает нерешительность. Если все обретет смысл, я перестану так злиться. Когда Тобиас подъезжает к дому, с трудом открываю тяжелую дверь, а он забирает с заднего сиденья несколько пакетов и овощной суп, завернутый в бумагу, который заказал перед уходом из кафе.

Он дожидается меня у капота и, положив свободную руку мне на талию, приглашает пройти. Мы подходим к двери. Тобиас перебирает ключи и, найдя нужный, вставляет его в замочную скважину. Стоя справа от него, замечаю, как его плечи поникают, а потом он тяжко вздыхает. Тобиас ставит пакеты и поворачивается ко мне, и я непонимающе смотрю на него. Положив ладонь мне на живот и смотря знакомым хищным взглядом, отводит меня к краю крыльца и прижимает к стене дома.

Он неотрывно смотрит на меня, а потом запускает пальцы в мои волосы, стискивает их и набрасывается на мой рот. Я охаю, и Тобиас пользуется моим удивлением, побуждая открыть рот шире, а потом пылко вторгается в него языком. Прижимается ко мне, не оставляя между нашими телами ни одного свободного миллиметра. В живот мне упирается его член, пока он пленяет поцелуем, и в это мгновение я забываюсь. Забываю о претензиях к нему и целую в ответ. Обхватив его за плечи, приникаю к его мощному телу и обвиваю его. Подсознание протестующе кричит, напоминая, что я добровольно принимаю в этом участие. Но это не переход власти, а поцелуй возлюбленного, напоминание.

Сердце грохочет в груди; возбудившись, сминаю ткань его толстовки, чтобы притянуть к себе. Тобиас потворствует, закинув мою ногу себе на талию и вжимаясь, пока мы оба не растворяемся в обжигающем поцелуе, создавая новое воспоминание, которое я нескоро смогу забыть. У Тобиаса вырывается вымученный стон, когда он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. В его глазах я вижу потребность, желание, страсть, надежду.

– Целый день мечтал об этом, и если бы поцеловал тебя, войдя в дом, то не уверен, что смог бы вовремя остановиться. Я был бы рад перестать вести себя как джентльмен, потому что это противоречит моей натуре, да и ты полюбила другого меня.