Клинок выковывается - Дмитрий Роспопов

— Я считаю, что победит раб племени Гасана, — от нечего делать я продолжал вслушиваться в разговор степняков.

— Не спорю, шаман, конечно, силён, — ответил ему другой, подкручивая небольшие усики, — но орк Радира побеждает всех, особо не напрягаясь. Даже тот пират, с Вольных островов, ну помнишь, который год назад убил племянника Ростара?

— Конечно, помню, — подтвердил его собеседник.

— Так вот, даже он не продержался против орка больше трёх минут.

— Не знаю, мне кажется, шаман победит, — продолжал упорствовать его товарищ. — Он вообще не получает ран в боях.

— Да, жаль, что у нас нет ни стикийцев, ни нубийцев, — с сожалением заключил третий, — я слышал, они страшны в драке.

Дальнейший разговор был мне не интересен, они перешли на женщин, кто кого, сколько и в каком количестве.

«Похоже, в нынешнем положении сбежать мне не удастся, — подумал я, снова проверяя крепость кожаных ремней — те даже не шелохнулись — вариантов нет, нужно ждать удобного случая».

Путь до стойбища занял неделю. За это время я узнал почти всё и о тех, кто меня вёз, и об их племенах, и о том, что они вообще делали в наших местах. Оказывается, они действительно узнали о нашем посёлке и собирались провести разведку, случайное столкновение ночью смешало их планы, да ещё я убил пятерых их товарищей, к тому же брат Шарека и возглавлял их отряд. Решив, что лучше всего вернуться за подкреплением, они повернули назад.

Самым неприятным было то, что я почти в точности узнал, что за игры такие, в которых я должен буду принимать «участие». Их придумали несколько столетий назад, чтобы помирить несколько кочевых племён, которые постоянно враждовали между собой. Несколько вождей собрались и решили выяснять, какое из племён является сильнейшим в данный момент, не в кровопролитных воинах, а в состязаниях. Так и повелось с тех пор, что раз в три года эти соревнования проводились на территории сильнейшего племени, которое победило по количеству призов в прошлом состязании.

Самое удивительным для меня открытием было то, что все до единого кочевники считали эту землю своей, никаких гномов они не признавали, и никаких договоров они не знали. Они жили сами по себе, на свободной земле. При здравом размышлении я признался самому себе, что король гномов, да и сами гномы немного лукавили, говоря, что удерживают кочевников в узде. Как пешие гномы могут запретить кочевникам перемещаться по земле, на которой никто не живёт?

«С этим вопросом нужно тоже разобраться, — подумал я, — если конечно выберусь отсюда живым».

О том, что они увидели своё селение, я узнал сразу же: кочевники принялись вставать на стременах и оживлённо переговариваться, обсуждая, как обнимут своих жён или рабынь, а также что изменилось за время их отсутствия.

Отряд при въеде в границы кочевого посёлка радостно приветствовали, все по своим жилищам, а меня, как добычу Шарека, Гайсак повёз к его юрте. Сбросив меня на землю, он гортанно выкрикнул.

— Эй!! Ты где, пёс шелудивый?!

Из большого шатра выскочил маленький чумазый мальчишка, с толстым кожаным ошейником на шее, он подбежал к нам и бухнулся на колени.

— Да хозяин, слушаю вас, хозяин, — быстро забормотал он.

— Развяжи его, помой и накорми, чтобы приходу хозяина был чистый, — распорядился Гайсак, уходя к большой юрте, справа от той, откуда выбежал мальчишка. Я удивился, почему меня оставляют без присмотра, но виду не подал, нужно было разобраться с этим. Мальчишка осторожно подошёл ко мне, и боясь дотронуться, спросил на плохом языке кочевников.

— Эй, ты? Ты слышишь меня?

Я посмотрел на него и ответил на шаморском:

— Ты кто?

Мальчишка перешёл на другой язык.

— А такой ты знаешь?

Я решил, что выдать знание другого языка не будет большой проблемой, поэтому ответил на его языке.

— Да, ты кто?

Мальчишка, услышав мои слова, радостно хлопнул себя по коленкам и умчался в сторону юрты, вернулся он скоро с полной миской какого-то варева. Поставив чашку рядом, он стал развязывать узлы на ремнях, быстро говоря при этом.

— Я Юс, меня пригнали сюда два года назад, а ты откуда?

— Я из Шамора, — ответил я. Освобождённый от пут, я лежал на земле и разгонял кровь в конечностях, вставать пока опасался.

— А я жил в деревне, там, — он махнул рукой в сторону севера, — далеко отсюда. А как ты попал в плен?

— Был бой, так и попал, — нехотя признался я.

От запаха еды, поставленной передо мной, я почувствовал себя ужасно голодным. Взяв чашку в руки, чуть не спросил про ложку, но подумал, что в устах слуги этот вопрос был бы не очень уместен.

Зачерпывая руками склизкую кашу, я стал есть. Она оказалась переваренной, к тому же в ней не было ни кусочка мяса. Стараясь не обращать внимания на сомнительный вид и вкус, я быстро затолкал в себя всё, пока меня не вырвало.

— Пошли, помоем тебя, пока хозяин не пришёл, — произнёс мальчишка, который испуганно посмотрел при этом по сторонам.

Мытьё состояло в том, что мне выдали ведро и пригоршню золы. С их помощью мне и предстояло мыться, причём яма для воды была практически посередине селенья, поэтому мне пришлось раздеваться и мыться под пристальными взорами всего посёлка, в том числе и женской его части. Осторожно намочив тряпки, я с зубовным скрежетом и помощью Юса содрал их с ран и, помывшись, постирал не только их, но и свою одежду.

Юс, который ни на секунду не замолкал, засыпая меня вопросами, стал мне порядком надоедать. Закончив мытьё, я решил проверить, почему меня оставили без охраны. Напустив на себя беззаботный вид, я двинулся к концу поселения. Когда я поравнялся к крышей последней юрты, дорогу мне преградили две большущие собаки, которые оскалив клыки, внимательно смотрели за моими действиями.

«Ага, ясненько, — понял я, — но с двумя-то я управлюсь».

Оглянувшись назад, я увидел, что за мной, кроме собак, наблюдают и другие глаза — десяток детей кочевников злобно зыркали на меня, прячась за ближайшими юртами.

«Ночью надо попробовать, — угрюмо подумал я, повернув назад. — Собаки и дети — серьёзная охрана. Не остановят, но шум поднимут изрядный, а без коня далеко не уйдёшь».

Вернувшись к юрте, я увидел, что меня уже ждут. Сам Шарек, Гайсак и неизвестный мне старый степняк, который смотрел на всех с такой брезгливостью, что казалось все пролетающие птицы, гадят исключительно на него.

— Почему так долго? — Гайсак с криком замахнулся крутом и щёлкнул им в сторону меня и Юса, метя при этом в мальчишку.

Я слегка оттолкнул пацана, и краем глаза увидев летящую тень, выкинув руку, которую резко обожгло. Я почувствовал такой рывок, что едва не покатился кубарем. От резкого движения болью отозвались раны, но я выпрямился и остался стоять на ногах. Посмотрев на руку, я увидел зажатый в ладони пойманный кнут.

— Хороший воин, — скривился старик, — только не пойдёт он в качестве Почётного гостя, Шарек.

— Почему, отец? — удивился кочевник.

— Раны слишком свежие, чтобы его приняли на это место, — сплюнул тот. — Но на роль раба от нас сгодится. Говоришь, он пятерых наших положил?

Шарек качнул головой и ответил.

— Меня ранил и ещё двоих наших, дерется, как берсерк.

— По его виду и не скажешь, — старик смерил меня взглядом.

— Это нас и подвело. Мы-то решили, что будет лёгкая добыча, а он так орудовал копьём, что только свист стоял, — кочевник посмотрел в мою сторону. Мне пришлось сделать вид, что я разглядываю свои сапоги.

— Думаешь, действительно телохранитель барона, а не он сам?

— Да отец, несмотря на его возраст, думаю, не врёт, для дворянина слишком худ, плохо одет, и чёрен.

— Поскольку выставить нам больше некого, готовь его для Игр. Призовых мест не займёт, но пару рабов чужих покалечит — и то радость, — старик повернулся и пошёл прочь.

— Эй, раб, иди сюда, — позвал меня Шарек.

Я подумал, что время выпендрежа ещё не настало, поэтому проглотил слово «раб» и подошел к нему.

— Да хозяин, — я вспомнил недавний урок.

— Молодец, быстро учишься, — кочевник оскалился. — Пойдёшь вон к той юрте, скажешь, чтобы на тебя надели ошейник с моим именем.

Я внутренне содрогнулся, представив на себе ошейник как у Юса, и внимательно посмотрел на степняка, вернее, на его оружие. Почувствовав на себе мой взгляд, Шарек перестал скалиться и положил руку на саблю. Я прикинул, смогу ли я убить его, не подняв всех остальных, и понял, что это безнадёжно. Пока нужно подчиниться.

— Да, хозяин, — ответил я и зашагал, куда он мне показал. Кочевник провожал меня взглядом и больше не улыбался.

Ошейник мне подобрали и нацепили за пару минут, настолько жёсткий и толстый, что с трудом можно было повернуть голову. В ужасном настроении я поплёлся назад.

— Куда прёшь, шакал! — задумавшись, я даже не заметил, как преградил дорогу конному всаднику. Следом за его словами последовал удар кнута, настроение у меня было настолько поганом, что я, не задумываясь, полез в драку. Нырнув под лошадь, я дёрнул кочевника за ту ногу, которой он опёрся на стремя, приподнявшись для замаха. Мужик вылетел из седла, как пробка, и мешком шлёпнулся на землю.