«На суше и на море» - 84. Фантастика - Владимир Бээкман

Александр как-то судорожно задвигал руками. Я взглянул на него и понял: еще секунда — и он бросится врукопашную.

Превозмогая отвращение, я изобразил на лице полнейшую невозмутимость и приблизился к скорпиону, сделав вид, что хочу его пощупать. Колючка резко отскочил в сторону.

— Не замай! — угрожающе сказал он. — Ишь, смелый какой!

— Но мне же интересно! И вообще давно хочу спросить: как планета ваша называется?

— Ах, вот оно что! Наконец-то имечком поинтересовались, — в голосе скорпиона послышались мстительные нотки. — До сих пор оно вроде вам ни к чему было. Как же, «свое» придумали — Радость! Претензии-то сколько, самодовольства! А того не уразумели, что у планеты самоназвание есть, и вполне приличное. Мы ведь вашу Землю тоже назвать по-своему можем. И знаете, как это будет звучать? Жрпж'йонсшсу. Вариант, заметьте, приближенный, ибо половину наших звуков вы и передать-то не сможете! Не говоря уж об ультразвуковых дифтонгах. А то — Радость!..

— Хорошо, хорошо, ваша правда, — поспешил я согласиться. — Но куда же делась россыпь чудесных зеленых островков? И масса воды?

— Ах, острова?! Острова, значит? — Скорпион даже задохнулся от негодования. — Да вы на этих островах весь дерн содрали и леса пожгли своими зондами. А о том, что у нас на планете нет и никогда не было открытого огня, вам известно? А приходила ли вам в головы мысль, что гаревые проплешины остаются на почве восемьдесят ваших, сто пятнадцать наших лет!? Кстати, от траков гусеничных машин — я имею в виду высадку ваших тяжелых ботов — та же самая картина. И это без учета виртуальной — и очень опасной в островных условиях — эрозии!

— О-хо-хо! — Скорпион как бы потянулся, поджал под себя лапы и лег на песок. — Да разве только в неразумном огне дело? Вот вы себя «гостями» именуете, к Контакту готовитесь. Думаете, жестокие аборигены вам ловушку подстроили, испытывают вас, за мышек с розовыми носиками держат. А сами-то не испытываете ли нас? Вот почему на вас респираторов нет, а? Полагаете, раз наш воздух для вас пригоден и безвреден, значит, все в порядке? А ваша собственная микрофлора? Дыхание ваше? Страшно подумать — легионы микроорганизмов извергаете вы при каждом выдохе, кашле, чихе. Для вас-то они безобидные, даже жизнетворные, а для нас? Ничего себе «подарочек»! Погостят двое таких, как вы, а оставленные бактерия или вирус косят население всей планеты. А естественные отправления — пот, фекалии, моча? Этим-то зачем вы нас потчуете? Разве вам неизвестны регенеративные циклы? Но вы их приберегаете для космоса: боитесь задохнуться от собственных отходов на корабле. А на чужой планете, мол, можно и так. Посмотрите, сколько мусора только вы вдвоем понабросали!

В полном смятении мы огляделись вокруг. И словно впервые увидели: хлама действительно много. Я покраснел, как нашкодивший ученик. А скорпион продолжал выговаривать:

— Пошли дальше. Вот, скажем, выхлоп двигателей вашего «жука». Я имею в виду не реактор — радиационная защита у вас ничего еще, терпимая, — а движки на уплотненном топливе. Вы полагаете: мол, газы и газы, а мы считаем — яд! Сходство состава атмосферы еще не всё: биология не атмосферой определяется. Об этом вы даже не задумались. Не подумали и о том, что метаболизм у нас может быть отличным от вашего…

Теперь о зондах. Они падают и оставляют ионизационный след. На кой черт, простите, нам ваша ионизация? Несколько таких пробоев атмосферы, и рождаются ураганы. Да-да, именно ураганы! Погодная механика у нас тоже своя. А справиться со штормами мы можем не всегда. Вот и получается бедствие: у нас уничтожены ветрами — сломаны и повалены — десятки садов, на трех островах разрушены здания. Ничего похожего за сотни лет мы не помним.

Разберем и такой вопрос. Высаживаетесь вы на какой-нибудь остров и нас до поры не обнаруживаете. Что предпринимаете? Известно, что — исследовательскую разведку. Бурите почву, верно? А у нашей растительности единая и очень нежная корневая система. Почву мы вообще не дырявим! Ни в поисках топлива, ни в поисках минералов. Все, что нужно, нам дают леса и океан. Ваши следующие шаги? Сейсмограммы: мол, надо выяснить взрывами структуру пород. В итоге то, что вы называете цунами. О дальнейших анализах и говорить страшно: жесткое излучение, мегамасс-спектроскопия, биотомия… Я уж не упоминаю о вашей отваге, готовности к самопожертвованию и привычке к боевым действиям: чуть что непонятное — сразу же лазерные ружья наизготовку, лучевые пушки на «товсь» — и бей, круши злого врага, отражай нападение! Нападение кого? У нас же ни хищников, ни варваров каких-нибудь и в помине нет.

— Насчет пробоины не беспокойтесь. — Скорпион помолчал, глядя на наши растерянные физиономии, и грустно усмехнулся. — Это я немного пошутил. И насчет «съем» тоже. Мы вообще, знаете ли, любим пошутить… Сейчас починю.

На кончике его жала появилась огромная янтарная капля. Колючка ловко шлепнул ее на отверстие и подровнял «заплатку» клешнями. Затем нарастил перекушенную ногу «жука».

— Все в порядке, — заключил он. — Это получше ваших молибденов будет!.. В общем, мне пора. Да, и последнее: в следующий раз будьте осторожней с подпространством вблизи нашей планеты. Ее, кстати, Щплег'йа зовут.

И Колючка исчез. Не умчался к горизонту, поднимая столб пыли, не взмыл в небо, не зарылся в песок, а просто растаял, ушел в небытие…

— Ну что, Саша, пора домой?

— Пора, Костя, — спокойно ответил Александр, как-то странно глядя на меня.

Мы забрались в капсулу и легли в гамаки.

Сам собой закрылся люк. Включился пульт, зажглось освещение. С легким толчком капсула оторвалась от грунта и стала плавно подниматься в небо. Не работал ни один двигатель, но капсула поднималась. Как летун-паучок на паутинке, как наполненный легким газом аэростат, уплывали мы в зеленую глубину небес. А в оставленной нами пустыне — на том самом месте, где мы прожили десять дней и полжизни, — ярким пурпурным пламенем горели слова. Говорю это с ясной памятью и в здравом уме, ибо я приник к иллюминатору, чтобы бросить последний взгляд на планету. На оранжевом песке горели слова: «До свидания».

«Хорошо еще, что не „Прощайте!“» — мелькнуло у меня.

В иллюминаторы ворвался зелено-голубой свет. Я отшатнулся, но тут же снова прильнул к прозрачному сплаву. Довольно высоко над нами висели опалесцирующие перламутровые тучи. А внизу расстилался подоблачный мир. По морю бродили белые барашки, теплые волны мягко набегали на пляжи зеленых островов. В океане плыли разноцветные стройные суда. Воздух был полон невесомых летательных аппаратов, похожих на медлительные полупрозрачные паруса.