Львиный престол - Олаф Бьорн Локнит

Среди моих близких и дальних знакомых юнец точно не числился, а потому, когда он расправился с ветчиной и потянулся к моей кружке, я решительно потребовала:

— Немедля объяснись или сгинь!

— Не, ты чего? — возмутился парень. — Я, можно сказать, своей шкурой рискую, спасаю его, а что в награду? Сначала едва не зарезал, теперь вина жалеет! Кстати, твоя вторая лошадь убежала в Кайгу.

— А? — глупо переспросила я. — Какая лошадь?

— Гнедая со светлыми подпалинами, — мальчишка все-таки завладел моей кружкой. — Да ты что, совсем бестолковый?

Видимо, уничтоженные еда и вино сделали свое дело — я стала соображать медленнее, чем обычно. Кто еще был на месте моей схватки с грабителями и мог все видеть? Ответ напрашивался сам собой.

— Оборотень… — с трудом выговорила я. Развеселившийся юнец кивнул и дружелюбно посоветовал:

— Рот закрой, а то ворона залетит и гнездо совьет.

Я захлопнула челюсти с такой силой, что лязгнули зубы. Та-ак. Сколько раз слышала: Пограничье — земля оборотней? Вот тебе и представитель сего народа. Живьем, так сказать. Сидит, ухмыляется до ушей и уничтожает мое вино, за которое, между прочим, деньги плачены! А я-то, бедная, голову ломаю — почему во всех поселениях, которые я миновала, меня частенько преследовало странное ощущение — будто рядом находится притаившееся дикое животное. И запах — как от скошенной пару дней назад и слегка подвявшей на жарком солнце травы. Значит, это знак присутствия оборотня. Куда я только попала… Сидела бы себе в Ианте и горя не знала… Теперь представляю, как чувствуют себя люди, узнающие, что я — не совсем человек. Выражение «обухом по голове», оказывается, очень верно передает подобное состояние…

Мальчишка протянул руку и осторожно потряс меня за плечо:

— Эй, парень, спишь на ходу?

— Нет, — вздохнула я, решив смириться с тем, что высокоученые философы в Бельверусе именуют «реальностью, данной нам в жизненных ощущениях». Проще говоря, принимай вещи такими, какие они есть. Раз твой знакомый оказался оборотнем, то ничего с этим не поделаешь. — Хозяин!

— Чего? — донесся от стойки недовольный голос.

— Два пива, — мрачно потребовала я. Не люблю я этого мутного пойла, но здесь его, как я успела понять, хлещут при каждом удобном и неудобном случае. Радостно оживившийся мальчишка не составлял исключения. Может, и в самом деле после такой мерзости, как здешнее пиво, в голове прояснится?

Когда на нашем столе появились две увесистые глиняные кружки с шапками грязновато-белой пены, я с трудом приподняла свою:

— За знакомство, что ли?

— Давай, — согласился юнец. Кружки с глуховатым цоканьем сдвинулись.

— Кстати, я — Винар, — представилась я. Именно это имя было записано в одной из моих подорожных и, если кто заинтересуется, он без труда убедится, что человек с таким именем — мелкопоместный зингарский барон — действительно существует и в данное время выполняет различные мелкие поручения для короны Аквилонии. В основном доставляет послания из Тарантии в Кордову и обратно. — Я из Зингары, знаешь, где это?

— На полудне, у океана, — не задумываясь, ответствовал мальчишка. Понятно, в здешнем захолустье не совсем сосновые пеньки живут. — Меня называют Темвиком, сыном Магнуса. Я здешний, из Лерзака… Слушай, а чего тебя из Зингары сюда занесло, ежели не секрет? Выгнали, что ли? Или бежишь от кого?

Я помотала головой:

— Служба. Я гонец. Приказано отвезти письмо в Вольфгард — вот и скачу.

— Гонец? — Темвик, явно не поверив, смерил меня взглядом и точно прикинул, много ли во мне веса. Поколебался и брякнул: — Ты извини, но ты ж как есть задохлик! Нет, дерешься ты здорово, я видел, но…

— Сила — это еще не главное, — с достоинством возразила я. — А если не веришь — пошли во двор. Спорим, я тебя по стенке размажу и даже без особого труда?

— Не буду я с тобой спорить, — отмахнулся полуволк. — Давай лучше еще выпьем.

— А давай! — неожиданно согласилась я. Было как-то очень необычно сидеть в захолустном трактире где-то на краю земли и пить горьковатый эль с оборотнем. Я бы даже сказала — с весьма разговорчивым оборотнем. От меня требовалось иногда задавать обманчиво невинные вопросы и поддакивать в нужных местах. Впрочем, я даже не слишком притворялась — мне действительно была интересна легкомысленная и жизнерадостная болтовня мальчишки.

Так я узнала, что Темвик — вовсе не околачивающийся по трактирам праздный бездельник, а вольнонаемный следопыт стражи Пограничья, отвечающей за безопасность дорог. Что живет он по большей части в Вольфгарде, но сейчас его отпустили на несколько дней домой, проведать семью, которую он называл «Стаей». Я решила, что это вполне правильное название: у людей сородичи объединены в семьи, у волков — в стаи. Темвик ходил в бург Кайгу, навестить друзей, а возвращаясь, заметил скачущую по дороге лошадь, за которой волочились обрывки поводьев, и догадался, что поблизости кто-то попал в беду. На мое счастье, он успел вовремя, обошел место моей схватки с грабителями и напал на лучника, уже готовящегося выстрелить. Потом убедился, что я в состоянии передвигаться и побежал в Лерзак, здраво рассудив, что я доберусь до выселка и наверняка остановлюсь в трактире.

— Что ж вы за охрана дорог, коли мирному путешественнику проехать нельзя? — искренне возмутилась я. — И что это были за мерзавцы, которые на меня напали?

Мне доходчиво растолковали, что стражники, ведающие охраной дорог, не могут быть в сотне мест одновременно. А также поведали захватывающую историю, как в конце лета выследили и разгромили шайку Кривого Джефы, грабившего караваны на Немедийском тракте, но, как выяснилось, не всю. Кое-кто из разбойников успел сбежать и теперь время от времени нападал на одиноких путников навроде меня.

— Ты в Кайге останавливался? На постоялом дворе платил? — в ответ на все вопросы Темвика я согласно кивала. — Наверное, кто-то из них подсмотрел, что у тебя деньги водятся и шепнул дружкам. Вот они тебя и поджидали.

Короче, сама виновата. Нечего звенеть кошелем, полным серебра, на глазах у честных грабителей и тем самым вводить их во искушение. Скажи спасибо, что легко отделалась. Всего лишь рассталась с лошадью, груженой припасами, и заполучила дырку в новеньком сапоге. Так что не выпить ли нам еще — за мое благополучное спасение?

После третьей кружки я поняла, что на сегодня с меня хватит. Мне завтра еще ехать и ехать. Сколько там осталось до Вольфгарда — пять дневных переходов, шесть?

Темвик увлеченно излагал какую-то запутанную повесть, но на середине вдруг сбился, икнул, захихикал и спросил, не хочу ли я прогуляться на улицу. Я хотела — там наверняка не так жарко. И что-то творилось с моими глазами — перед ними все плыло то влево, то вправо. Может, на холодке пройдет?