Судья (Адвокат-2) - Андрей Константинов

— Ты хоть и раненый герой, но все ж не зарывайся, стыдно потом будет. Пару деньков полежи, подумай — сам и извинишься. Да, послезавтра Катерина Дмитриевна возвращается… Ей, я думаю, ты себя проведать разрешишь?

— Время покажет.

— Покажет, покажет, — охотно согласился! Антибиотик. — Время, сынок, это такая занятная штука… Ну, ладно, «трубу» держи при себе, поправляйся.

Антибиотик уехал вместе с машинами дежурных экипажей. Машину Сергея никто не сопровождал — он покружил по центру и вернулся в квартиру на Гривцова.

Анализируя разговор с Виктором Палычем, Сергей еще долго сидел в кресле и смолил одну сигарету за другой: «Нет, похоже, и впрямь тут Палыч не при делах… Или он гениальный актер… И уж ему-то было бы действительно проще сделать по-другому — дернуть к себе и удавить по-тихому: мент, мол, оказался засланным… Правда, неизвестно, как бы на это отреагировали Олег с Катей… Хотя как они отреагировали на убийство моих?»

Ничего умного измученный мозг был не в состоянии придумать, и Сергей начал укладываться спать. Чутье подсказывало ему, что за покушением действительно стоит не Виктор Палыч, а кто-то другой… Но кто? И почему? Вот так — без претензий, предъяв, намеков — убирают редко. Людей «мочить», это только в кино просто… Последнее, что пришло в голову уже засыпавшему Сергею, — это была почему-то мысль о депутате Глазанове. Спал Сергей беспокойно, но он уже стал привыкать к своим ночным кошмарам.

Утром Челищев позвонил Сашку и попросил привезти какой-нибудь еды. Выдрин обещал быть через час, и Сергей поплелся в душ — умываться и рассматривать свои раны. Порез затягивался нормально: слава Богу, никакой заразы на ноже нападавшего не было. Челищев залез в ванну и долго нежился под теплыми струями душа. До завтрака Сергей курить не любил, но, ожидая Сашка, все же не выдержал и засмолил сигарету. «Курение натощак — чисто русская привычка», — вспомнил он вычитанную где-то фразу.

Сигарета помогла ему сконцентрироваться на мысли, которую Сергей не успел додумать с вечера. «Депутат Глазанов… Вечером с ним можно попробовать „побеседовать“ — более удачный случай вряд ли выпадет… Я лежу где-то раненый, кто на меня подумает…»

Сергей зябко передернул плечами — холодом дохнуло при мысли, чем должна закончиться эта «беседа», и он, как страус, прячущий голову в песок, прошептал:

— Не будем загадывать, поглядим, как карта ляжет.

Когда раздался звонок в дверь, Челищев пошел открывать, прихватив пистолет. Сашок, увидев направленный в свой живот ствол, хотел было пошутить, но, заметив на Сергее разрезанную и окровавленную рубаху, осекся.

— Что случилось, шеф?

Челищев неохотно начал рассказывать:

— Да так, встретили в подъезде, неизвестно кто… Вот видишь?! А ты — на работу просишься!… Сашок возмущенно фыркнул:

— Вот именно! Между прочим, был бы я там, в подъезде, рядом, — может, ничего и не случилось бы…

Челищев промолчал. Логика в словах Выдрина, безусловно, была, но уж больно не хотелось втягивать парня. Сергею захотелось объяснить Сашку, что, помимо обычного и не очень большого риска влететь в ментовку, есть перспективы гораздо более неприятные. Ведь если некоторые поступки, мысли и планы его, Челищева, стали бы известны Антибиотику или его ближайшему окружению, то смерть Сергея была бы скорой. А вместе с ним за компанию наверняка убрали бы и подручного, которым так хотел стать Сашок. Но ничего этого Сергей объяснять не стал, потому что в помощнике действительно остро нуждался. Что бы вот сейчас он делал, если бы не Сашок… На кухне за завтраком Сергей решил — по возможности не «светить» Сашка перед братвой, оставить его, так сказать, спрятанным козырем в рукаве…

— Ладно, Саня, считай, что ты уже на работе… Да не радуйся ты, как ребенок малый, ей-богу! Вот что мне сейчас нужно — возьми деньги и смотайся в «Неву-Стар», это в гостинице «Москва». Купи там мне рубашку джинсовую новую, лучше черную, размер у меня XL, и джинсы, тоже черные — 34-34. Так, что еще… диктофончик возьми маленький, микрокассеты к нему и батарейки запасные. Так — еще две бутылки джина нужно… Сергей задумался, потом хлопнул себя по лбу:

— Куртку, куртку какую-нибудь найди — теплую и приличную. Только всякое говно турецкое не бери — пусть дороже будет, но качественнее. Вот тебе штука баксов — должно хватить, что останется — себе оставишь… К обеду управишься?

Сашок неуверенно кивнул:

— Только с курткой… А вдруг я куплю, а тебе не понравится? Сергей махнул рукой:

— Понравится, понравится… Лишь бы потемнее была, светлую кожу не бери, ладно? И когда вернешься, звони так — длинный, длинный, короткий, длинный…

Закрыв за Сашком дверь, Сергей лег на диван, и сомнения по поводу задуманного на вечер овладели им с новой силой. «А вдруг Глазанов вообще домой не приедет? Или приедет не один? Может, Сашка с собой взять? Нет, в такие дела парня втягивать совсем ни к чему… К тому же — это мои личные проблемы… А что, если я все путаю, если все мои выводы — просто горячечный бред? Глазанов ведь меня потом где хочешь опознает. Значит… Не судите, да не судимы будете… Нет уж, хоть какое-то воздаяние людям по делам их должно быть и на земле…»

В этих размышлениях Челищев незаметно задремал и проспал до возвращения Сашка. Выдрин выполнил все поручения и обеспокоенно смотрел, как Сергей примерял обновки. Все оказалось впору.

— Спасибо, Сашок. Теперь вот что… Сергей положил окровавленную рубаху в полиэтиленовый пакет и начал запихивать туда же порезанную кожаную куртку:

— Это хозяйство надо куда-нибудь выкинуть, а еще лучше сжечь…

— Сжечь?! Куртка-то совсем новая… Может, я ее лучше себе возьму? Разрез не такой уж большой — заплатку поставить и все, а кровь с полкладки оттереть — не фиг делать… Челищев пожал плечами:

— Как хочешь… Только по улице с ней не носись, пока в порядок не приведешь… А то прихватят — скажут, что с покойника снял, — не отвертишься, пристегнут к какому-нибудь «глухарю».

— Не… — довольно улыбнулся Сашок. — Я ее сегодня же так заделаю — как новая будет.

— Ладно, — Сергей кивнул. — И еще одно, Саня. Пока вся эта ерунда вокруг меня не выяснится, запомни — ты меня не видел, сюда не приезжал, ключи не давал. Никому ни одного слова — ни маме, ни приятелям, ни любовницам. Никому вообще. Иначе у нас обоих могут возникнуть большие проблемы… Выдрин усмехнулся:

— Не маленький, понимаю… Когда позвонишь?

Сергей неопределенно пожал плечами:

— Как только, так сразу… Надеюсь, что через несколько дней… Ну, а если не позвоню — забудь меня, как будто и не встречались… Да позвоню я, позвоню, что со мной сделается, — добавил Челищев, увидев в глазах Сашка невысказанный вопрос.

Оставшись один, Сергей мысленно вновь прошелся по пунктам составленного плана: «Во-первых, надо позвонить Глазанову на работу, узнать, на месте ли он». Взяв было трубку радиотелефона, Сергей после недолгих колебаний отложил ее. Звонить стоило из телефона-автомата: в «Дельте» фиксировались все звонки клиентов, а распечатку номеров абонентов мог при желании получить чуть ли не кто угодно.

Он поел плотно, как человек, не знающий, когда и где доведется ужинать, и долго сидел на кухне, глядя в окно. Наконец, тряхнув головой, решительно встал, оделся, засунул за пояс брюк ТТ и неожиданно для самого себя перекрестился.

На улице он с трудом нашел работающий телефон-автомат и с еще большим трудом дозвонился Глазанову на работу. Трубку взяла какая-то женщина:

— Валерий Петрович сейчас на заседании, а кто его спрашивает?

Сергей старался говорить низким голосом, добавляя в речь заикание:

— Из ГУ-ГУ-ГУВД беспокоят, по поводу со-со-соглосования п-плана мероп-п-приятий… А к-когда его можно за-за-за-стать?

По опыту Челищев прекрасно знал, что чем более общо и уверенно прозвучит предлог, тем меньше будет вопросов у секретарши.

— Ну, я не знаю… Они до семи точно проработают, а потом Валерий Петрович сразу собирался домой.

— 0-о-тлично, я п-п-по домашнему ему в-в-вечерком пе-пе-перезвоню…

К «дому еврейской бедноты» Сергей подъехал около семи вечера. До этого он покружил по городу и убедился, что «хвоста» за ним нет, а заодно постарался как можно больше забрызгать машину февральской грязью, благо ее, казалось, в городе вообще не убирали. Припарковав машину, Сергей перезвонил из автомата на квартиру Глазанова. На этот раз он разговаривал отрывисто-хамским начальственным голосом:

— Глазанова мне! Что значит «нет»?! Ах, с работы выехал уже? Ладно, я перезвоню…

Сергей вернулся к своей машине и закурил, чувствуя, как его охватывает знакомый предстартовый мандраж. На мгновение ему захотелось бросить эту затею и уехать, но он упрямо сжал губы и заставил себя спокойно ждать… Видимо, депутат заезжал с работы куда-то еще, потому что черная «Волга» привезла его к дому лишь около восьми, когда у Челищева оставалось всего три сигареты в пачке и вспухла от постоянных нервных покусываний нижняя губа.