Невероятный русский - Аксенова Мария Дмитриевна

А как вам нравится «Мадонна с мадонёнком»? Почему бы и нет? Олениха с оленёнком, мать с ребёнком, а Мадонна с мадонёнком.

Помните Настасью Ивановну из «Театрального романа» Михаила Булгакова? Старушка ужасалась, узнав, что Максудов написал новую пьесу. «Разве уж и пьес не стало? — ласково-укоризненно спрашивала она. Начнешь играть — в двадцать лет не переиграешь! Зачем же Вам тревожиться сочинять?»

Точно так же многих пугает всё новое, что появляется в русском языке. Зачем же тревожиться и изобретать слова, когда тех, что есть, хватит не на одну жизнь!

Тем не менее новые слова в языке постоянно появляются. Филологи называют их неологизмами (от др. — греч. νεοϛ; — новый, λόγοϛ; — речь, слово).

Огромные многоквартирные дома не так давно стали называть человейниками — муравейниками для «человеков», то есть для людей. А «зожник» — человек, придерживающийся ЗОЖ, то есть здорового образа жизни. Это неологизмы XXI века, и, что приятно, не иностранные заимствования. У каждого слова есть свой автор. Но, увы, большинство авторов так и останутся неизвестными! Однако в некоторых случаях авторство установлено.

Кажется, что такие дивные слова, как «влюблённость», «трогательность», существовали тысячу лет. Ан нет! Им чуть более двухсот! И появились они в русском языке благодаря писателю и историку Николаю Михайловичу Карамзину.

Он же родитель таких нужных сегодня и важных слов, как «благотворительность», «вольнодумство», «достопримечательность», «ответственность»… и многих других.

Чуть старше, но по меркам языка ещё тоже очень молодые, романтические слова «созвездие» и «полнолуние». Счастьем их произносить мы обязаны Михаилу Васильевичу Ломоносову.

Если бы не Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, русский язык был бы беднее без таких меткоих слов, как «головотяпство» и «благоглупость».

Глагол «стушеваться» вошёл в литературный язык благодаря Федору Михайловичу Достоевскому.

Корней Чуковский ввёл в употребление слово канцелярит, которое обозначает болезненную (типа дифтерит, колит и т. п.) склонность некоторых людей к неуместному употреблению канцелярских слов и оборотов.

«Доктор посмотрел младенца, а потом и говорит: „Инфлюэнца, симуленца, притворенца, лодырит“» — эти смешные названия «болезней» придумал Самуил Маршак.

Владимир Высоцкий образно назвал физика кванталеристом, объединив физический термин квант со словом кавалерист.

Роману Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине» и поставленному по нему фильму Андрея Тарковского мы обязаны словом сталкер, которое вошло в русский язык и, по признанию авторов, стало самым популярным из созданных ими неологизмов.

Британский журналист Марк Симпсон придумал слово метросексуал, в котором соединил эпитеты «столичный» (англ, metropolitan) и «половой, сексуальный» (англ, sexual). Метросексуалы — это современные мужчины любой сексуальной ориентации, которые придают большое значение своей внешности (физическая форма, одежда, аксессуары) и, соответственно, тратят массу времени и денег на совершенствование своего внешнего вида и образа жизни. По мнению всезнающей Сети, яркий пример метросексуала — Дэвид Бекхэм.

Позднее появился идеологически противоположный ему термин ретросексуал — это мужчина, придерживающийся традиционных взглядов на отношения с женщинами и мужскую манеру одеваться. А также юберсексуал — что-то среднее между ними.

Кстати, кому-то, может быть, интересно узнать, сколько всего слов в русском языке? В Большом академическом словаре зафиксировано 131 257 слов. В Толковом словаре живого великорусского языка Даля около 200 тысяч слов. Но цифра эта всё же условна. Язык в количественном отношении неисчислим.

Святой Августин сказал: «Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость». Будем любознательными! Чем больше наш словарный запас, тем ярче наша речь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Окказионализмы

Вот какая выпала нам оказия — поговорить об окказионализмах!

Если вы предпочитаете авторскую одежду и украшения, если вам нравится находиться в обществе ярких, необычных людей, если «стандарт» — не ваше слово, то вы не пройдёте равнодушно мимо окказионализмов. «Окказионализм» — слово для произношения тяжёлое, но зато сам этот лингвистический термин обозначает лёгкое прелестное явление в нашем языке.

Окказионализмы — факты речи, а не языка. Они, как правило, рождаются «по случаю». Отсюда и название: от латинского occasionalis — «случайный», casus — «случай».

Они вас обязательно зацепят, увлекут. И вы долго будете смаковать вкусное словечко, которое не найдёте в словаре и не услышите в разговоре.

Это слова-экспромты, слова-бунтари и нарушители норм словообразования.

Скажем, наречия от имён собственных в русском языке не образуются. Но Пушкин смело делает это. Фамилию своего друга Кюхельбекера он превращает в наречие «кюхельбекерно». И рождаются весёлые строки:

За ужином объелся я, А Яков запер дверь оплошно — Так было мне, мои друзья, И кюхельбекерно, и тошно.

Окказионализм часто понятен только человеку, его придумавшему, или узкой компании друзей, как в данном случае. Лицеисты, конечно, знали обидчивый, нервный, склонный к меланхолии и тоске характер Кюхельбекера и могли по достоинству оценить окказионализм Пушкина.

Ещё из произведений Александра Сергеевича: «Я влюблен, я очарован, словом, я огончарован». Слова «огончарован» нет в словарях, но нам оно понятно, потому что Пушкин — это наше всё. И любой говорящий на русском языке знает, что поэт был страстно влюблён в собственную жену — Наталью Николаевну Гончарову. Кстати, это «наше всё» — тоже своего рода окказионализм.

Россыпь слов-экспромтов встречаем у А. П. Чехова, особенно в письмах: «У нас природа грустнее, лиричнее, левитанистее…» Вспоминаешь картины Левитана и понимаешь, что имел в виду Антон Павлович.

Из письма Чехова — жене, Ольге Леонардовне: «Будь здорова, балбесик. Поздравь Володю с двумя сотнями. Значит, он уже совсем обадвокатился». Если у вас есть знакомые адвокаты, возьмите это «обадвокатился» на заметку — блеснёте при случае.

Окказионализм часто непонятен, если вырван из контекста. Что, по-вашему, может означать глагол «законьячиваться»? Пить в неограниченных количествах коньяк? А вот и нет. Возвращаю это слово в текст, написанный моим однофамильцем Василием Аксёновым: «Деревья уже начали желтеть, господа. И багроветь, милостивые государи. И законьячиваться в глубине рощ». Блистательно! «Законьячиваться» гораздо поэтичнее, чем коричневеть или жухнуть.

Великолепный стилист, тонко чувствующий слово, Владимир Набоков написал: «Когда вернулся, дом был ещё безлолитен» («Лолита»).

Окказионализмы тоже относятся к неологизмам, но они, как правило, бывают использованы один раз в каком-либо тексте или акте речи и не фиксируются в словарях.

Щедро рассыпал окказионализмы по своим произведениям Владимир Маяковский: многоэтажиться, развезувиться, чемберленить, «сливеют губы с холода», «…не летим, а молньимся», «…этих Ротшильдов, от жира освиневших…», «то розовым, то голубым акварелит небо хрусталик Араратика» и т. д.

И у Сергея Есенина их немало: просинь, ворожбиные (травы), звонный, шишкопёрый, разрыхлеть, пенность…

Или:

…А в окне на сени скатые, От пугливой шумоты, Из углов щенки кудлатые Заползают в хомуты.

Окказиональные слова могут быть заимствованы из других языков, становясь международными, например: лилипут (Дж. Свифт), газ (Я. Б. ван Гельмонт), робот (К. Чапек).