Заказ - Константин Кульчицкий

«Ох… – У него так и стоял перед глазами позавчерашний ужин, истинный праздник желудка. – Ну почему всё хорошее так быстро кончается? Скоро сказка сказывается… а ещё скорее отпуск заканчивается… Недели через полторы снова на ипподром… Надо о весах думать…»

Решительным движением он вновь открыл холодильник, оторвал от пучка зелени листик кудрявой петрушки, сунул в рот и принялся со вкусом жевать. Так, словно тот был приложением к изрядному куску ветчины.

– Витамины! – продекламировал он вслух, уговаривая непослушное брюхо. – Жизнь дающие. Больше петрушки – больше витаминов. Больше витаминов – больше жизни. Больше жизни… И жира не наживёшь…

Под ковшиком с водой тихонько зашипел газ.

– Галлина Бланка, – пропел он фальшиво, – буль-буль, буль-буль…

Чуда не произошло. От словесного заклинания наваристый бульон в ковшике не образовался. Серёжа тщательно дожевал петрушечный листик, взял кружку с кофе и отправился гулять по квартире.

Как он и ожидал, в двух других комнатах обнаружился полнейший бардак. Зайдя туда, где в его прошлый приезд имела место спальня, он увидел громоздившиеся в беспорядке припасы, заготовленные Аней для следующего «кавалерийского наскока». Пластмассовые ведёрки со шпаклёвкой и краской, запаянные в прозрачный полиэтилен рулончики самоклейки… и поверх всего, россыпью, журналы по конному спорту и коневодству. Сергей отхлебнул кофе из кружки и взял в руки номер «Мустанга-иноходца», лежавший на самом верху. Журнал раскрылся на статье о скачках за рубежом, и половина статьи оказалась посвящена знаменитому жокею Оливье Пелье. Вот он победно воздевает руку, выиграв «Триумфальную арку». Вот, поднявшись на стременах, купается в лучах всеобщей любви и рассылает благодарной публике воздушные поцелуи… На третьем снимке французский Серёжин ровесник был изображён в обществе красавицы жены Мари и любимой дочери Меган.

Сергей положил журнал и отошёл к незашторенному окну. Глядя сквозь стёкла на лесопарк Александрино, попробовал вообразить себя в роли мужа. Отца… Сколько он звал Аню под венец, сколько раз предлагал ей руку и сердце?.. Как сказал бы тот же Оливье Пелье – се ля ви. Сергей с радостью согласился бы переехать, но в Петербурге до сих пор не построили ипподрома, жокею здесь нечего было делать. Анины же клиенты, для которых она готовила спортивных коней, сами за ними в Пятигорск не поедут…

Ковшик на плите закипел, и одинокое яйцо в нём застучало о стенки, прыгая и вертясь в пузырящейся воде. Сергей только-только оглянулся и сделал в ту сторону шаг, когда из прихожей раздалось поскрипывание открываемого замка.

– Ты проснулся? – прямо от двери громко спросила Аня. Не почувствовать запах свежесваренного кофе было нельзя, но вопрос рассмешил Сергея, и он отозвался из коридора:

– Нет, сплю ещё. Брожу тут во сне и холодильник твой очищаю…

– А кофе осталось ещё? – Аня принципиально называла кофе «оно».

– Для вас, сударыня… – Сергей вышел в прихожую и хотел было добавить что-нибудь типа «у нас, как в Греции, всегда всё есть», когда Аня скользнула глазами по своему собственному халату, из-под которого торчали худые жокейские ноги, и буквально согнулась от смеха:

– Ой, мишка плюшевый!.. Нет, он тебе правда ничего… К глазам очень подходит… васильки эти… А давай я тебе его подарю? Будешь у себя в Пятигорске по утрам в саду пить кофе по-барски… в тени развесистого инжира…

Он глянул на себя в висящее в прихожей зеркало: видок, надо сказать, был ещё тот. Сергей представил себя в этом халате за кофе в садике своего пятигорского жилища. А над забором – рожицы соседских мальчишек: «Трусы в цветочек, цветы в трусочек…»

– Нет уж, – усмехнулся он, – я лучше по-нашему, по рабоче-крестьянски, в трениках по Пятигорску побегаю…

На кухне Серёжа достал из пенала ещё одну чашечку:

– Салат? Бутерброды?

Аня жадно потёрла руки:

– А слона в тесте нет?

– Мне мама в детстве сказку рассказывала, – оглянулся Серёжа. – Про оленёнка. Охотник поймал его, решил сделать жаркое и для начала обмазал тестом. А оленёнок, не будь дурачок, давай облизываться, и получился не оленёнок в тесте, а тесто в оленёнке. Я к тому, что, может, тесто в слоне, в смысле, яичницу с колбасой? О’кей?..

Они сидели друг против друга. Серёжка ел своё яйцо вкрутую – экономно, крохотными кусочками, как только можно растягивая куцее удовольствие. Аня за обе щёки уписывала булку с маслом и прямо со сковородки поддевала вилкой яичницу, заправленную помидорами. Все знавшие её соглашались, что ела она невероятно «вкусно»: стоит только посмотреть на неё за столом – и даже у сытого человека в животе неминуемо начинает урчать.

– Сегодня лошадок показывала, – похвасталась она с набитым ртом. – Две очень понравились. Все на движениях, на прыжках… до ста тридцати! Чего доброго, купят…

– А что за лошадки?

– Будённовцы. Из Ростова, четырёхлетки.

– Фи, Ростов. Лучше к нам в Пятигорск приезжай. Я же говорю, такой класс тебе присмотрел – зашибись!

– Знаешь… Я тут подумала… А если мне сразу с тобой и поехать после «Подковы»? – И лукаво добавила: – Будённовцев твоих погляжу…

Сергей подпрыгнул на стуле, уронил на клеёнку скорлупу с остатками недоеденного яйца, подскочил к девушке и расцеловал её в обе щёки.

– Пусти, подавлюсь сейчас!.. – пискнула совершенно счастливая Аня. – В больницу попаду вместо Пятигорска…

– Двинемся поездом. Закупим целое купе… – немедля размечтался Сергей. – А в Пятигорске у меня дивная комнатка. Я в этом году прямо у ипподрома снимаю. Эх, заживём!..

Великой совместной жизни в Пятигорске предстояло длиться какую-то пару недель. Потом «се ля ви» снова разведёт их по разным городам, за тысячи километров – до новых звонков, до новых свиданий…

Ипподром разлучал их, но ипподром же и познакомил.

Как-то летом, два года назад, на Серёжкину конюшню в Пятигорске пришла незнакомая девушка. Вроде бы девушка как девушка, не сказать какая королева с конкурса красоты, – но Сергей, подметавший дворик возле конюшни, так и замер на месте. «ВОТ ОНА, – физически ощутимо толкнуло его древнее, как мир, и не знающее ошибок чутьё. – ВОТ ОНА…»

Между тем незнакомка вежливо поздоровалась и представилась: Анна, мол, Смолина. Из Ленинграда, то есть Санкт-Петербурга. Мастер спорта, держит свою конюшенку. Хочет присмотреть в Пятигорске лошадок. А то и купить…

До Сергея далеко не сразу дошёл смысл её слов: наверное, целую минуту он стоял столбом, просто слушая голос. В эти мгновения он не взялся бы описать Анину внешность; он, кажется, просто не замечал таких ничтожных подробностей, как цвет её волос или глаз, – всё смела и сплавила воедино штормовая волна чувств, именуемых любовью с первого взгляда. Потом Сергей словно очнулся, сообразил, как глупо, наверное, выглядит со стороны, и начал неудержимо краснеть.

Девушка, уже начавшая что-то объяснять ему самым деловым тоном, замолчала и, внезапно смутившись, тоже залилась краской. И Серёжа заметил, что кожа у неё не по-южному белая, а волосы – тёмные, вьющиеся, коротко подстриженные, и от этого румянец кажется особенно ярким и нежным. «Сергей… Путятин», – кое-как выдавил он, не решаясь поставить метлу и сделать хоть шаг. «Путятин? Жокей? – удивилась девушка и покраснела ещё больше: – Тот самый Путятин?..»

Это был волшебный, невероятный, немыслимый день. Серёжа водил Аню по всем конюшням ипподрома, знакомил с тренерами и жокеями, показывал лошадей и рассказывал, рассказывал…

В большинстве российских городов питерских жителей принимают с какой-то особенной теплотой, и гостеприимный Пятигорск исключением не является. А что касаемо людей, у которых лошади – не работа, а скорее диагноз, то для них это справедливо вдвойне. Вечером прямо на ипподроме соорудили шашлык.

Аня Смолина была из тех женщин, в присутствии которых у мужчин мигом распускаются павлиньи хвосты. И дело тут не в наружности и не в манерах, – всему причиной некое внутреннее свечение, названия которому наука пока ещё не придумала. За гостьей норовили поприударить чуть ли не все мужики из ипподромной компании, но, как выяснилось, штормовая волна, накрывшая Сергея, оказалась взаимной. Аня села рядом с ним у костра и не отстранилась, когда он задел её колено своим. От неё исходил едва заметный запах духов – прозрачный, чуточку пряный. Серёжа чувствовал доверчивое тепло её тела, и оно бесконечно волновало его, затмевая всё выпадавшее на его долю прежде этого дня…

Шашлыки удались. Серёжа отхлебывал крошечными глоточками сладкое, густое красное вино, нёсшее в себе щедрое благословение солнца. Пламя костра, южная ночь, аромат вина, запах Аниных духов, тепло её тела…

Сумерки принесли с собой зябкую прохладу, и Сергей, собравшись с духом, заботливо набросил Ане свою куртку на плечи. Сердце бешено заколотилось, когда он будто случайно задержал свою руку у неё на плече – на миг дольше, чем полагалось бы… И почувствовал, как девушка всем телом подалась к нему, отзываясь и отвечая… Сергей замер, боясь шевельнуться… Первое робкое прикосновение… что может сравниться с ним?..