Белка в колесе - Алексис Алкастэн

– Серпина,– умоляюще заговорил Истэнджор,– не дай себя зарезать. Иначе завтра твоё и моё убийство повториться вновь. Беги, Серпина. Беги.

Дрожа от страха, Серпина не слышала тихий от немощи голос Истэнджора. Она даже не заметила, что в комнате, где она пыталась спастись от расправы есть другой вход. Из него-то и появилась Джавэна.

Истэнджор слышал отчаянную мольбу Серпины о пощаде, потом визги обороняющейся девушки и, наконец, страшно стихающий хрип смертельно раненного существа.

Джавэна вышла в коридор из двери, оборону которой ещё несколько минут назад держала Серпина. Истэнджор видел как её безумные глаза убийцы обретают совершенно иное направленное против себя безумие.

– Джавэна,– взмолился Истэнджор,– хотя бы ты не делай с собой ничего страшного. Поверь мне, тебя не посадят на электрический стул за двойное убийство. Завтра мы проснёмся в новом дне. И будем жить так же замечательно, как прежде. В противном случае всё повторится: мы вернёмся в нынешний день, и ты опять убьёшь меня, Серпину и покончишь с собой. Живи, Джавэна, живи. Заклинаю тебя всем святым: живи.

Громче голоса разума Истэнджора в голове Серпины звучал голос её безумия. Чем стать жертвой смертного приговора, лучше самой наложить на себя руки. Она распахнула окно, забралась на подоконник, и когда макушка её головы стремительно провалилась за нижний карниз, для Истэнджора настала бесчувственная тьма.

27 мая-9

Истэнджор проснулся опустошённым. Поражения в битве за лучшую долю вымотали его настолько, что он уже готов был задрать перед своей бедой лапки в гору. Весь день он ходил как в воду опущенный, осознавая отдалёнными отделами мозга, что никогда прежде не знал такого скверного настроения.

После отбытия жены на конференцию Истэнджор, бессмысленно уставившись куда-то вниз, сидел на ступеньках крыльца. Медленно и безразлично он поднял голову только на звук остановившегося перед ним человека. Это был торговец газетами. Истэнджор не удивился, что на его лице отсутствуют следы вчерашнего избиения, не разозлился на то, что тот пришёл и не устыдился своего прошлого срыва. Он, наверное, остался бы безучастен ко всему, даже если бы перед ним возник сам дьявол.

– А, это ты,– сказал он чисто механически.– Привет. Только ты напрасно сюда пришёл, у меня всё равно нет денег на газету.

– Я никогда не просил купить у меня газету,– ответил торговец.– Я всегда предлагал тебе взять её.

– Да, точно,– припомнил Истэнджор.– Но зачем она мне?

– Открой её на странице криминальных новостей. Статья «ТРАГЕДИЯ НА ПЬЯДО ИСЭНТАЛЬ».

Взяв протянутую ему «7 дней АЛЕСАНДРИИ», Истэнджор развернул её на указанной странице. Там действительно помещалась названная статья и он стал её читать.

«По обоснованным предположениям следователей из отдела криминальной полиции Джавэна Асантри, которая должна была участвовать в конференции дантистов в славной столице нашей родины, по неизвестным причинам вернулась с полдороги домой, где застала своего мужа Истэнджора с любовницей Серпиной Сатбидер. В состоянии аффекта Джавэна зарезала обоих любовников, после чего, видимо, испугавшись ответственности за двойное убийство выбросилась из окна на втором этаже. Бывшие под ним подпорки с вьющимся по ним декоративным виноградом не оставили несчастной женщине ни малейшего шанса на выживание. Такова жестокая расплата за супружескую неверность.»

– Это что, шутка?– раздражился Истэнджор.– Джавэна, конечно, зарезала меня и Серпину, а потом сама наложила на себя руки. Но это раз за разом возвращает нас в двадцать седьмое мая, чтобы мы имели возможность разорвать цепь трагических событий и тем самым вернулись в нормальное время с нормальной жизнью.

– Тебе просто так хочется думать.

– Я думаю то, что вижу. Вот он я, живой и здоровый. Шевелю руками, ногами, извилинами в голове. Я, Джавэна и Серпина – мы просто застряли в каком-то межвременном провале. Чтобы выбраться из него во время, не прекращающее свой бег, нам только и нужно, чтобы в кровавом финале этого дня выжил хоть кто-то один.

– Ты заблуждаешся, Истэнджор, живым человек может быть только в миру таких же живых людей. А это не межвременье, как ты думаешь, это ад. Здесь живых льдей не бывает.

– Ад?– Истэнджор гомерически захохотал.– А где же серно-огненное пекло? Где черти, которые варят грешников в котлах с кипящей смолой?

– Вы, люди неверно представляете себе ад. Ад – это не огненное пекло для физических страданий грешников, ад – это моральное пекло для страданий души. Нет более страшного наказания грешнику, чем невыносимое угрызение совести по поводу вины, которую невозможно загладить. И ты осуждён именно на это: на то, чтобы сожалея о содеянном, безрезультатно день за днём пытаться его исправить. Ты спросишь почему осуждён на это лишь ты, в то время как на Джавэне и Серпине тоже лежат большие грехи? Да, Серпина грешна в том, что узнав о наличии у тебя жены, она нарушила заповедь «Не возжелай жены или, как в твоём случае, мужа ближнего своего», чем и спровоцировала Джавэну на грех убийства других и себя. Но ничего подобного не произошло бы, если бы не ты. Изначально это ты, задумав изменить жене ради гнусного участия в социальной сети «КАЗАНОВА» создал условия для их грехоподения. Поэтому они как менее виновные избавлены от памяти и любом напоминании о повторяющемся двадцать седьмом мая, а стало быть и от угрызений совести. За всё расплачиваться будешь лишь ты.

– Мы, значит, люди, а ты, что, нет? Кто ты вообще такой, что лезешь со всякой чушью в мою жизнь?

– Я – Ангел Ханитель. Я предупреждал: откажись от задуманного греха ради спасения своей бессмертной души, иначе потом об этом пожалеешь. Но ты не внял мне и теперь, как я уже говорил, ты только и будешь, что сожалеть о содеянном и пытаться выбраться из этого дня, выхода из которого нет, который всякий раз будет заканчиваться одним и тем же и вновь начинаться с начала. Сегодня, завтра, вечность.

– Но я же ни при чём!– отчаянно завопил Истенджор.– Если бы не та чёртова реклама сайта "КАЗАНОВА", я бы никогда ничего такого не сдела!

– Дьявол всегда искушает человека. Но только человек решает поддаться искушению и расплачиваться за него или отвергнуть искушение и вкушать светлую жизнь.

27 мая-10

Истэнджор проснулся в самом приятном расположении духа. Теперь он знал, что какие бы он не предпринимал усилия, вырваться из этого дня невозможно, а стало быть нужно как-то приспосабливаться к этим условиям, чтобы до момента кровавой развязки извлекать из открывшейся перед ним вечности какую-то для себя