Княжеские трапезы - Фредерик Дар

Маленькая негодяйка гордилась тем, как провела разговор с мэром. Тот был вынужден дышать ртом, потому что его нос был разбит, в ноздрях засыхала кровь, а на глазах выступили слезы. В одно мгновение Ниволя превратился в толстого несчастного мальчишку. Мари-Шарлотт не было его жалко, она вообще ни к кому не испытывала жалости, кроме себя самой, да и то лишь иногда; но жалкий вид мэра наполнил девчонку чувством превосходства. В глубине души все они были дети: Рашель, Розина и даже этот хвастун Эдуар. Все они — недоделанные: смиряются с жизнью, вместо того чтобы оседлать ее.

При разговоре с торговцем зерном Мари-Шарлотт положила свою хрупкую ручонку с грязными ногтями на его огромное колено.

— Все это ваша вина, месье мэр. Надо всегда вести честную игру. Моя тетка предложила вам сделку, вы согласились, а на самом деле подставили ее. Отвратительно. Но уж теперь, старина, со сломанным носом или нет, вы предстанете перед судом присяжных! За ними дело не станет. Десять лет тюремного заключения, вся карьера — псу под хвост, разорение, окружающие, и прежде всего ваша семья, будут шарахаться от вас, как от зачумленного. Вы ведь понимаете: все доказательства налицо — платочек с моими инициалами, пропитанный насквозь вашей спермой! И не забудьте о бистро. Помните? Я во что бы то ни стало хотела остановиться там. Мне вроде бы понадобилось в сортир, но на самом-то деле я должна была поговорить с хозяйкой. И я сказала ей, что вы пристаете ко мне. Она уже подтвердила это жандармам.

— Законченная мерзавка! — пробормотал Ниволя.

Мари-Шарлотт хихикнула:

— Вовсе нет: я только учусь! Вот позже я примусь за такое, что еще никому не приходило в голову! Я вундеркинд! Но знали бы вы, какой старой я себя чувствую, и это уже сейчас! У меня впечатление, будто я живу целую вечность и знаю все обо всем и обо всех.

Собеседник не отвечал. Слушал ли он ее? Ниволя гладил свой распухший нос, сопя, словно тюлень под водой.

— В общем, нужно восстановить первоначальное положение, — продолжала Мари-Шарлотт. — Что это означает «восстановить первоначальное положение»? Вы беретесь выполнить свои обязательства, а я и моя тетка улаживаем дело с полицией, чтобы вам не предъявляли обвинений. Так?

Поскольку Ниволя молчал, девчонка повысила голос:

— Да слышите ли вы меня, старый козел?

— Да, да, — заторопился мэр.

— Так отвечайте, вашу мать! Остановить дело будет нелегко: мне надо кое в чем изменить показания, с этим я разберусь. А вы уж уладьте дело с источником. — Мари-Шарлотт прыснула, вспомнив о доверчивости Розины. — …и дайте мне сто тысяч франков наличными в качестве возмещения ущерба.

— Как это? — подскочил Ниволя. — Да что это такое? Сто тысяч франков!

— Если вспомните о том, что я могу сломать вам жизнь, вы отдадите деньги. Это налог на плохое поведение, толстячок. Вы не только изнасиловали меня, но и надули мою тетку.

— «Изнасиловал» — слишком сильно сказано: ты ведь была согласна!

— Ну и что из того? Ведь хозяйке бистро я сказала, что мне страшно!

Вспомнив на заре эту сцену, девчонка рассмеялась. Дело в шляпе. На следующий день, тайком от Розины, мэр передал ей толстый конверт и поклялся, что Компания по водоснабжению не будет влезать в это дело, а община возьмет на себя расходы по ремонту и заплатит за воду. Сама же Мари-Шарлотт заявила бригадиру, что, на самом деле, мэр вовсе не трахнул ее, а всего лишь «облегчился» в ее присутствии. Маленькая негодяйка вновь умело напустила на себя развратный вид, и жандарм, пораженный этой переменой, происшедшей с невинным дитя, не решился пуститься в крестовый поход против известного человека, суливший одни неприятности. Лучше уж прекратить это дело. Тем более внимание, оказанное ему Розиной, свидетельствовало о том, что и она не возражает против такого исхода дела.

Шаги удалились, стали неслышны. Мари-Шарлотт бесшумно встала, взяла сандалии и вышла из вагончика, едва отворив раздвижную дверь.

Утро было сереньким, ночь все никак не уходила. На небе солнце не вставало; вдоль дороги еще горели фонари.

Девчонка сразу увидела стоявший чуть поодаль автомобиль, над лобовым стеклом которого горела табличка с надписью «такси». С противоположной стороны до Мари-Шарлотт донесся шум осыпающейся земли. Она надела кожаные сандалии и двинулась в сторону ямы.

Там стоял толстый хмурый таксист, тот самый, что привез тетку и племянницу из Парижа сюда, на стройку. В своей потертой кожаной куртке он казался еще более коренастым, чем в первый раз. Откинутая на затылок старомодная кепка не мешала ему беспрерывно фотографировать. В утренней тишине щелчки взводимого затвора фотоаппарата следовали один за другим.

Девчонкой овладела ярость, и она, насколько возможно тихо, подошла к мужчине. Мари-Шарлотт так со сна и не переоделась, на ней были только трусики и майка, болтавшаяся вокруг ее тощих бедер.

Подойдя к фотографу поближе, она спросила:

— Что это вы тут делаете?

Тот обернулся, увидел, что перед ним стоит девчонка, и, не сочтя ее достойной внимания, продолжал щелкать.

— Я вас спрашиваю, что вы тут делаете! — закричала Мари-Шарлотт.

— Собираю материалы для досье! — ответил таксист.

— Для чего?

— Для моих коллег по муниципалитету. Мэр навешал нам лапшу на уши по поводу аварии водопровода. Он хочет, чтобы за ремонт заплатила община. К тому же, никакого разрешения на эти работы не было выдано.

Он замолчал, потому что маленькая фурия в трусиках бросилась на него, схватила ремешок фотоаппарата и вырвала его у таксиста из рук.

— Немедленно отдай! — рявкнул таксист.

— Отдам, как только получу пленку! Это частная собственность, и я запрещаю вам фотографировать!

Таксист хотел было отобрать у девчонки свой фотоаппарат, но она одним прыжком, как коза, отскочила в сторону.

— Для тебя это может плохо кончиться! — пообещал муниципальный советник, приближаясь к Мари-Шарлотт.

Та, чтобы он не подошел к ней, размахивала фотоаппаратом.

— Только попробуй его разбить, и я тебе ноги переломаю! — заорал таксист.

Он прыгнул, поскользнулся, и большая черная коробка фотоаппарата с размаху попала ему в висок. Мужчина рухнул. Мари-Шарлотт перестала размахивать тяжелым «Кодаком»; повиснув в ее руке, фотоаппарат казался сделанным из свинца.

Маленькая негодяйка выждала мгновение, а затем ее охватил ужас: мужчина лежал совершенно неподвижно.

— Твою мать, — вздохнула Мари-Шарлотт, — надеюсь, я не убила его!

Встав на колени перед своей жертвой, она принялась осматривать его — знания ее были почерпнуты из виденных ею фильмов: потрогала шею шофера, затем запястье, пыталась нащупать пульс. Положила руку ему на грудь. От этого прикосновения ее затошнило: теплая кожа, поросшая кустиками волос, вызвала у Мари-Шарлотт спазм. Ничего!

— Да он же действительно мертв! Как же это случилось? Всего один удар в висок!

Девчонка вспомнила матчи по боксу, которые она видела по телевизору. Ведь там противники изо всех сил лупили друг друга — и хоть бы хны!

— Ох! Твою мать! Ну и вляпалась же я!

В ярости Мари-Шарлотт молотила каблуками по земле.

Но несмотря на возбуждение, мысли выстраивались в ряд в ее головке вундеркинда. Она посмотрела на свои дешевые часики — пять минут седьмого! — рванула к бульдозеру и завела мотор.

Девчонке понадобилось около пятнадцати минут, чтобы вырыть пятиметровую яму рядом с канавой. Огромные зубья легко вгрызались во влажную землю. Иногда Мари-Шарлотт вглядывалась в окрестности: ни души, даже ни одного животного. Она потратила больше времени, чтобы зацепить тело шофера стальной челюстью, потому что оно все время вываливалось оттуда. Наконец ей удалось столкнуть труп в яму. Прежде чем закопать мертвеца, Мари-Шарлотт осмотрела место убийства. На какое-то мгновение ее охватило желание оставить себе фотоаппарат, но это было бы верхом неблагоразумия, поэтому она забросила его в яму, так же как и кепку. После чего яму зарыла. Утрамбовывая землю, девчонка раздумывала, как же поступить с автомобилем. Украв довольно много тачек, она научилась водить, но уличного движения, да еще днем, боялась.

Закончив погребение, Мари-Шарлотт отправилась к машине. Сердце у нее сжалось — ключей не было на месте. По счастью, она умела соединять провода напрямую.

Вскоре маленькая убийца вывела автомобиль со стройки, она вела его медленно, привстав, так как не доставала до педалей. Выехав на дорогу, Мари-Шарлотт свернула направо, к лесу.

«Лишь бы никто не повстречался мне на пути! Если меня увидят — я пропала!»

В лесу Мари-Шарлотт успокоилась. Здесь было еще темно. Она ехала по глубоким колдобинам, на которых машину встряхивало. Несколько дней назад девчонка гуляла в этих местах и знала, что лес скоро кончится. Затем должна была начаться так называемая панорамическая дорога, обязанная своим названием тому, что возвышалась над равниной. Мари-Шарлотт свернула влево: подальше от стройки, где зарыла тело таксиста.