Проект "Вервольф" - Александр Пономарёв

Я взялся за торчащее из пасти льва бронзовое кольцо. Дверь не поддалась. Тогда я рванул сильнее, край тяжёлого полотна оторвался от косяка на несколько сантиметров, но ветер невидимой дубиной махнул по тёмному от времени дубу и дверь с громким хлопком встала на место.

Я снова дернул за ручку. Бесполезно. Как будто обычная деревяшка в мгновение ока превратилась в плиту из египетской пирамиды. Мне стало не по себе. Я уже не чувствовал пальцев ног, да и руки окоченели настолько, что ладони напоминали ковши экскаватора. В животе заворочался страх, из маленького холодного комочка он быстро превратился в склизкий леденящий ком.

Я сразу представил, как эта медуза обволакивает мои внутренности липкими щупальцами. Вот она добирается до лёгких, прилипает к ним холодными чавкающими присосками. Яд тысячами тонких волосков пронзает грозди альвеол, и они из розовых виноградин мгновенно превращаются в покрытые чёрной плесенью горошины. Ещё немного — и змеевидные отростки обовьют сердце, выпьют из него всю кровь и я, высохший, словно мумия, рухну на стылый камень крыльца.

Я так разозлился на себя, что внутри как будто взорвался ядерный реактор. Чувствуя прилив сил, я ухватился обеими руками за кольцо, упёрся ногой в косяк и рванул на себя, словно хотел перевернуть Землю. В тот же миг ветер куда-то исчез, и я, вместе с распахнувшейся дверью, полетел в сторону.

Не знаю, что заставило меня не разжимать пальцы. Наверное, инстинкт или что-то в этом роде. Во всяком случае, это спасло меня от падения в сугроб и нового витка борьбы за помещение. Почувствовав под ногами крыльцо, я со спринтерской скоростью ворвался в пахнувший теплом и воском проём и едва перескочил порог, как за спиной раздался жуткий грохот.

Прижавшись спиной к стене, я дышал полной грудью, радуясь признакам оживающего организма. Покалывание и пощипывание кожи в прихваченных морозом местах привели меня в блаженный восторг. Я жив, я в тепле, и пока мне ничего не угрожает!

За дверью раздался заунывный вой, дубовые доски затрещали, и мне показалось, что даже стены качнулись под напором стихии. На короткий миг мне стало жутко. Я подумал: ветер окажется сильнее камня, и этот замок развалится, как карточный домик, но усилием воли заставил взять себя в руки.

Первобытный страх отступил под натиском логического мышления. Убедив себя, что всё уже позади, я проникся уважением к древним людям. Если мне, современному человеку, вооружённому знаниями и окружённому со всех сторон технологиями комфорта, страшно от одной только мысли о слепой ярости природы, то каково было им, голодным и холодным, с простыми камнями и палками в руках, противостоять жестокому миру?

В голове сразу возникла картинка. Пещера. Длинные тени пляшут на стенах. Люди в звериных шкурах сидят тесным кружком вокруг потрескивающего костра. Их лица в грязных разводах, волосы всклокочены и спутаны, глаза слезятся от едкого дыма. Но люди не уходят, а, наоборот, ещё ближе жмутся к огню. Рядом лежат дубинки, каменные топоры, копья с наконечниками из кремня. А где-то там, за пределом тёплого круга, в холодной ночи раздаются вопли голодных хищников, протяжно стонет ветер и смерть бесшумно ступает мягкими лапами, зорко всматриваясь во тьму.

Меня аж передёрнуло. Я зябко повёл плечами и решил переодеться.

Сидя на банкетке в углу прихожей, я снял один сапог и взялся за другой. Холодная кожа голенища плотно обхватила чёрную ткань галифе и никак не хотела слазить. Тогда я крепче схватился руками за край скамейки, упёрся пальцами левой ноги в каблук и резко дёрнул.

Сапог повис чёрной кишкой. Я стряхнул его и через полминуты в домашних тапочках и тёплом халате поверх мундира вошёл в комнату барона.

В камине полыхал огонь, хотя по всем законам физики пламя должно было погаснуть несколько часов назад.

Рывком развязав пояс, я распахнул полы халата, снял хлястик со шпенька, положил ладонь на твёрдую рукоятку «парабеллума» и с шорохом вытащил пистолет из кобуры. Скользнув назад к двери, встал слева от косяка, потянулся к дверной ручке и замер от неожиданной мысли. Ну и осёл! Элементарной вещи не заметил! Уходя из дома, я по привычке выключил свет. Вернулся — а он горит. Интересно, кто тут хозяйничал без меня? Неужели слуги вернулись?

Дверь с тихим скрипом отворилась, и на пороге возникло привидение. Я заорал, отскочил назад. Пистолет в моей руке загрохотал, комната сразу наполнилась дымом и запахом сгоревшего пороха.

В потолке над фантомом появились три маленькие дырочки, посыпалась гипсовая крошка. Она ещё не долетела до призрака, а тот уже завизжал и резко уменьшился в размерах.

Визг быстро привёл меня в чувство. Я бросился к «привидению», оказавшемуся на деле Сванхильдой фон Винкельшлиффер. Она вернулась домой, растопила огонь в остывшем камине и ушла на второй этаж к себе в апартаменты. Услышав мою возню в прихожей, благоверная Валленштайна решила навестить супруга, а я чуть не пришил её, приняв за выходца из потустороннего мира.

Сванхильда сидела на полу и тихонько поскуливала, придерживая рукой полы халата из белого шёлка. Эта хламида, тюрбан из полотенца на голове, мягкие тапочки, в которых она ходила бесшумно, словно плыла по воздуху, и косметическая маска на лице сбили меня с толку.

Я схватил её за локоть, обхватил за пояс и помог встать.

— Дорогая, прости, я принял тебя за грабителя, — ляпнул я первое, что пришло в голову. — Давно вернулась? — спросил я наугад, помогая «жене» сесть в кресло около письменного стола.

— Два часа назад. Приняла ванну, сделала увлажняющий компресс и уже готовилась ко сну, но тут пришёл ты. Я хотела пожелать спокойной ночи… — Сванхильда всхлипнула, подняла руки к лицу, но, видно, вовремя вспомнила о густом слое сметаны и сложила их на коленях.

«Барон неплохо устроился: на дворе война идёт, а его жена рожу сметаной мажет», — подумал я, а вслух сказал:

— Как всё прошло?

Справа от камина стоял стул с тканевой обивкой в зелёную полоску, гнутыми ножками и полукруглой спинкой. Я перенёс его ближе к столу.

— Нормально, — ответила Сванхильда, когда я закончил возню. — Доктор Кригер намерен на следующей неделе завершить отладку оборудования. Он ждёт тебя, Отто, у него к тебе какое-то важное дело. Я предложила ему передать записку со мной, но он отказался, сказал: хочет говорить с тобой с глазу на глаз.

— Вот как?! — почти искренне удивился я. Дела принимали интересный оборот. Гитлер тоже упоминал какого-то Кригера, уж не к нему ли каталась Сванхильда? Может, фюрер и ему сообщил об объединении исследовательских работ в один проект, и он хочет обсудить это со мной?

— А где ты пропадал, милый? — спросила Сванхильда, проведя пальчиком по моей ладони. — Я звонила в лабораторию, когда не застала тебя дома. Твой ассистент сказал: ты давно уже уехал оттуда.

— Я был в резиденции у фюрера, — ответил я и взял её ладошку в свою руку. — Он потребовал ускорить работы и назначил Шпеера куратором проекта.

В глазах Сванхильды промелькнул странный огонёк.

«Интересно девки пляшут. Неужели и здесь мексиканские страсти намечаются? Если так и Валленштайн в этом треугольнике лишний, я избавлю счастливую парочку от страданий. Лишь бы эта любовь-морковь не помешала мне вернуться домой».

— Ты, наверное, устала с дороги?

Сванхильда кивнула, высвободила ладошку, сложила руки на коленях.

— Иди спать, я ещё поработаю.

Баронесса легко встала с кресла, плавно подплыла к двери и, стоя на пороге, сказала:

— Долго не задерживайся, Отто, тебе надо больше отдыхать. Мне не нравятся твои мешки под глазами.

Она постояла ещё немного, видно, чего-то ждала. Так и не дождавшись, вздохнула и, с гордо поднятой головой, вышла за дверь.

Глава 4

Часы на каминной полке показывали пять утра. Я немного вздремнул в машине и чувствовал себя вполне работоспособным. Понимая, что времени почти нет и надо экономить каждую свободную минуту, я сел за тетради барона и читал их до восхода, пока не уснул прямо за столом.

Я спал, положив голову на руки, и тихо посапывал носом. Во сне мне привиделась баронесса: она заглянула в комнату, увидела меня спящим и осторожно прикрыла дверь.

Ближе к часу дня, когда я, проснувшись, снова взялся за дневники, меня посетила мысль, что Сванхильда на самом деле заходила меня проведать. Я всегда, ещё в той жизни, отличался чутким сном. Возможно, я услышал лёгкие шаги, на секунду приоткрыл глаза, увидел «жену» и снова уснул.

Может, всё так и было, а может, и нет. Почему бы не предположить, что моё сознание по ночам покидает тело барона и бродит по коридорам замка подобно кентервильскому привидению? Вот и сегодня, пока я спал, моя душа сидела где-нибудь возле камина, думала о бренности бытия или искала выход из сложившегося положения. А тут на тебе — дверь открылась, и в комнату заглянула баронесса. Понятно, когда эфирное тело слилось с физическим, я подумал, что видел сон, а на самом деле…