Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

понять, кто это. Родителей своих учеников почти всех знаю в лицо. Несмотря на то, что мне достался уже взрослый класс, общий язык у меня получилось найти быстро. И с детьми, и с родителями. Хуже обстояло с родителями других классов, с которыми приходилось общаться, но я была уверена, что эту женщину я вижу впервые.

— О ком, — поправляет меня она.

Мои коллеги по русскому языку и литературе оценили бы этот нюанс. Но мне, как математику, немного проще.

— И о ком же?

— О моем муже, — звучит неожиданный ответ, заставив меня в удивлении вскинуть брови.

— Наверное, вы ошиблись. Я работаю с детьми и…

— Меня зовут Евгения Лебедева, — перебивает меня жена Кости.

Улыбка исчезает с моего лица, и я мгновенно становлюсь серьезной.

— Евгения Александровна, я не понимаю, при чем здесь я и ваш муж? — спрашиваю, но Лебедева косится на мой букет.

— Это Костя подарил? — На ее лице не дрогнула ни одна мышца.

Я прекрасно понимаю, что она сейчас чувствует, и что ей стоило подойти ко мне. Силы воли Лебедевой не занимать, или она привыкла напрямую решать интересующие ее вопросы.

— Нет. Это подарок моих учеников, — отвечаю сухо, но вижу, что Лебедева мне не верит.

— Восьмое марта в начале декабря? — ухмыляется жена моего бывшего мужа.

— Нет. У меня день рождения, и мои дети сделали мне подарок.

— Я вам не верю.

— Ваше право. Это все?

— Нет. Я не могла понять, почему Костя вдруг изменился. А потом я узнаю, что он все время проводит в школе…

И после паузы добавляет:

— Из-за вас.

— Это не так. — Возражаю я. — Наши отношения закончились более одиннадцати лет назад, и никаких, повторяю, никаких отношений сейчас между нами нет, и быть не может.

— Тогда почему он постоянно торчит в этой долбанной школе?! — срывается Лебедева, но почти сразу берет себя в руки.

— Может быть из-за того, что там учится Филипп? — предполагаю, но Евгения усмехается.

— Филя и до этого там учился, однако Костю в школу так не тянуло.

— Тогда вам лучше спросить об этом у своего мужа. Я не в курсе.

— Вы меня не слышите!

— Почему? Слышу вас я прекрасно. Это вы не хотите услышать меня: меня не интересует Константин Лебедев, и я замужем.

— Я не отдам вам его! — зло чеканит Евгения. — Костю вы не получите! Ничего не получите!

— Даже не собираюсь претендовать, — отвечаю я, но Лебедева настолько поглощена своими эмоциями, что не воспринимает ничего. Она резко разворачивается, откинув конец мехового палантина назад, и уходит прочь, почти убегая на высоких каблуках. Выдержка изменила ей. А я, наконец, вспоминаю, что совершенно выпустила из виду: а знает ли Евгения, что моя дочь учится вместе с их сыном?

Глава 10

Именно этот вопрос волнует меня сейчас больше всего. Что-то мне подсказывает, что Костя не сказал своей жене о Дарине.

— Какие красивые! — восклицает дочь, забирая у меня букет и снимая оберточную бумагу. — Это тебе в школе подарили?

— Да.

— Мам, а мы с Филом тебе тоже приготовили подарок!

— Что? — растерянно смотрю на дочку, но Дарина, положив букет, тянет меня в комнату.

В спальне, на кровати, лежит лист ватмана полностью обклеенный объемными бумажными цветами. Настоящий цветастый ковер.

— Боже! Дарина! Это потрясающе! — обнимаю дочь. — Спасибо!

Это огромная работа, которую не сделаешь за один вечер. С восторгом смотрю на цветочное великолепие оригами различных размеров.

— Мне Фил помогал, — делится секретом Дара. — Я не знала, что придумать, хотела просто купить, но Фил сказал, что учителям всегда дарят много цветов, а такие — нет.

— Спасибо. Таких у меня никогда не было. — В этом я полностью согласна с Филиппом.

Цветочную картину решаю повесить на стену. Дарина помогает мне, и только потом мы вместе ставим школьный букет в вазу.

— Мам, у Фила сегодня тренировка, а завтра показательное выступление. Можно я схожу? Мы с Евой хотели сходить. Можно?

— Вас Филипп пригласил?

— Ну, да, — тянет Дарина. — Точнее, он мне сказал, а я Еву позвала.

— Это хорошая идея, — поддерживаю дочь.

Мы вместе готовим ужин. Даринка любит помогать, а мне до безумия нравятся такие моменты, когда мы рядом с ней на кухне. Сережа приходит поздно вечером.

— Полин, прости. Никак не получилось уйти раньше, и все цветочные уже закрыты.

— И не надо! Смотри сколько у меня цветов! — показываю на подаренную картину, но муж смотрит на букет. — Сережа…

— Бывший?

— Что?

— Цветы подарил бывший? — спрашивает муж.

— Нет. Это мои ученики, — отвечаю, стараясь не обращать внимание на горький привкус проскользнувшего недоверия. А потом зачем-то беру телефон и молча показываю общие снимки в классе, которые мне прислали.

— Прости. Устал ужасно. Сам не понимаю, что говорю.

Муж обнимает, но в душе все равно остается неприятное ощущение, царапающее душу. Как можно было подумать, что я приму цветы от бывшего мужа, да еще и принесу их домой?!

Мне совсем не хочется об этом говорить, но я решаю, что лучше сразу прояснить этот момент.

— Сережа, то, что Лебедев появился, совершенно ничего не значит. Ты прекрасно знаешь, что я к нему чувствовала, и, можешь мне поверить, ничего не изменилось.

— Полина, я это понимаю.

— Тогда к чему такие вопросы? Я каждый год приходила домой с цветами, и ты никогда не спрашивал, откуда они. Что изменилось сейчас?

— Полина, прости.

— Мам, пап, вы идете? — зовет дочь.

— Идем, конечно! Одну минутку, доча, — отвечает ей Сережа, а я стараюсь спрятать испорченное настроение.

Сначала Евгения, теперь Сергей.

— Очень сложно оставаться спокойным, когда возле тебя вьется бывший муж.

Поднимаю на него взгляд.

— Пусть вьется, если ему так хочется. Мне нет до этого дела.

— Полина…

— Сережа, — перебиваю, не желая ничего слушать. — Если я вдруг решу, что Лебедев для меня что-то стал значить, я сама скажу тебе об этом. И я не хочу говорить о нем в свой день рождения.

* * *

Чувствую во сне вкрадчивый запах кофе. Вкусовые рецепторы настолько оживились, что терпеть нет сил, и я открываю глаза.

Взгляд натыкается на бесподобный букет белых роз и улыбающееся лицо мужа.

— Доброе утро, Полина.

— Сережа, — выдыхаю и часто моргаю. Сажусь на кровати и принимаю подарок. — Он такой… — хочу сказать «дорогой», но вовремя спохватываюсь, — роскошный! — Я утыкаюсь лицом в благоухающее великолепие, вдыхая в себя божественный аромат.

На прикроватной тумбе стоит поднос со стаканом воды и моим любимым кофе. Французский крем-кофе люблю только я, Сережа предпочитает классический.

Вчерашний вечер прошел натянуто. Как бы мы не старались делать вид, что