Покаяние. История Кейса Хейвуда - Меган Куин

контролировать свой гнев, который хочет вырваться наружу.

– Это того стоит, я знаю, что ты не мог сделать что–то подобное. Этому должно

быть объяснение.

Объяснение было, но никто, кроме Джетта Колби, не поверит мне. – Это не имеет

значения,– отвечаю я, опуская голову. – Все кончено.

Повисает тишина, и мы молча потягиваем наш виски. Мы сидим и пьем. Это

единственное, на что я могу рассчитывать, когда дело доходит до моего лучшего друга.

К счастью, я выбрал бар, в котором нет телевизора. Я знал, что показывают прямо

сейчас.

«Кейс Хейвуд: Положительный на гормон роста человека.»

«Накачаться, чтобы преуспеть, настоящий Кейс Хейвуд.»

«Хейвуд подсел на гормоны.»

Качая головой, я подношу стакан к губам и выпиваю содержимое. Я никогда

прежде не чувствовал себя таким беспомощным. На этот раз, я не управляю своей

судьбой. Я не в состоянии контролировать свое будущее. Единственный контроль,

которым я обладаю, сколько раз я поднесу стакан с жидкостью уменьшающей боль ко рту.

– Хочешь еще? – спрашивает Джетт, когда я допиваю свой виски.

– Да, – отвечаю я, отталкиваю стакан и поднимаюсь, стараясь растянуть спину от

нарастающей напряженности.

Я закатываю рукава до локтей и натягиваю капюшон так, чтобы было более

безопасно. Тепло алкоголя начало распространяться по телу, но я не собираюсь снимать

толстовку. Это единственный барьер, который отделяет меня от реальности.

– Вы можете поверить в это? – говорит парень–дебошир, повернув телефон к

Джетту. – Ты видел эту статью? Местный герой проебывает все, потому что он слишком

ленив для настоящей работы, чтобы стать лучшим.

Джетт вежливо кивает, потому что это путь к отступлению, а затем отворачивается.

Я сажусь дальше в угол, пытаясь отгородиться от крикуна и заглушить его слова.

– Черт, я тоже могу принимать стероиды и выбивать дерьмо из людей. Великие

боксеры обладают талантом. Мухаммед Али не сидел и не делал себе уколы с гормонами

роста, чтобы выигрывать титул за титулом. Нет, он часами работал над собой в

тренажерном зале.

– Вы не возражаете, если мы просто тихо посидим? – вежливо спрашивает Джетт,

держа его за руку, чтобы остановить.

Краем глаза я вижу, как человек отступает на секунду, а затем кивает в мою

сторону. – Кто это? Твой парень? Если вы, педики, хотите провести время наедине, идите в

гей–бар.

Повысив голос, Джетт говорит: – Я предлагаю вам научиться правилам приличия и

закрыть свой гребаный рот.

– О, я понимаю, вы, ублюдки, хотите провести время вместе. Хорошо. Эй, приятель,

– парень обращается ко мне, но я не двигаюсь, не желая связываться с ним. – Эй, я с тобой

говорю, – повторяет дебил.

– Я советую вам завязывать, – предупреждает Джетт.

Поднявшись со стула, мужчина отвечает, – Ты, блядь, не говори мне, что делать. – С

моего места видно, что этот мужик широкий и худощавый, с небольшим количеством

жира, но он может постоять за себя, и, скорее всего, поэтому, он чувствует себя достаточно

уверенно, чтобы противостоять нам обоим.

Человек проходит мимо Джетта и толкает меня в плечо. – Эй, придурок. Я с тобой

разговариваю.

Не поворачиваясь, я бросаю через плечо: – Я советую вам оставить меня, блядь, в

покое.

В баре нет свидетелей, кроме бармена, в комнате тихо, лишь из колонок

приглушенно играет джаз. Бармен стоит в стороне, оценивая ситуацию, наверное

обдумывая стоит ли вмешаться.

– О, ты думаешь, что крутой? Ты даже не можешь посмотреть мне в глаза? Ты

просто прячешься за своим глупым капюшоном и съеживаешься ...

Ярость кипит во мне. Я разворачиваюсь, опускаю капюшон и встаю во весь рост.

Парень в шоке уставился на меня, немедленно узнав. В его глазах мелькает страх и

он начинает хохотать.

– О, блядь, как мне повезло. Местный герой, прямо передо мной. Ты накачался,

перед тем как прийти сюда? – спрашивает он, сгорбившись от смеха.

– В твоих интересах, оставить все как есть и покинуть бар, – цежу я, сквозь

стиснутые зубы.

– И что, блядь, ты собираешься делать, если я не уйду? – говорит мужик, вставая в

полный рост и выпячивая грудь.

Я пьян, и понимаю это, но я все еще владею хуком слева и апперкотом справа, и

этот осел, в двух секундах, от встречи с обоими.

– Ты бесполезный кусок дерьма, который запятнал город, – говорит он, толкая меня

в плечо и я отшатываюсь к бару.

Семь, или около того, стаканов, которые я выпил, испытывают мое равновесие, но я

ясно вижу мужчину. «Осел» гласит надпись на лбу, и вскоре, мой кулак, заменит ее.

Джетт, наверное, видит, как чешутся мои кулаки, потому что он встает и выставляет

руку, чтобы дать нам некоторое расстояние.

– Шаг назад, – предупреждает Джетт.

– Ой, твой парень пришел к тебе на помощь. Ты знаешь… – человек тычет пальцем

в его подбородок – Ты сделал одолжение спорту, накачиваясь. Теперь, мы не должны

смотреть, блядь, как такой гей как ты, прыгает по рингу, чтобы схватить противника за

яйца.

– Следи за своим гребаным ртом, – сердито выплевывает Джетт. Джетт не

любезничает с гомофобами, как и я, если такое случается, тем более, что помощник

Джетта – гей и, вероятно, один из самых вдумчивых и заслуживающих восхищения людей,

которых мы знаем. Чувак бы сделал что угодно для Джетта или меня, и мы сделаем то же

самое.

Не желая вовлекать Джетта, из–за его репутации, которую стоит поддерживать, я

встаю перед ним и говорю, – Убирайся отсюда, Джетт.

– Кейс, не натвори глупостей, – предупреждает он.

– Я не собираюсь… – мои слова прерывает удара кулака в челюсть. Голова

откидывается, и кровь начинает течь из уголка рта, разбрызгиваясь на стену позади меня.

Я падаю на стул, упершись головой в стену. У меня занимает секунду, чтобы понять, что

только что произошло, но как только я собираюсь с мыслями, боль в челюсти поражает

меня, чертовски сильно. Но мне нравится.

Джетт готов накинуться на мужчину, но я останавливаю его, качая головой в ответ

на удар мужика.

– Чертов педик, тебе нужны стероиды. Ты чертовски легкий.

Джетт заносит кулак, но я останавливаю его еще раз. Я знаю, что Джетт может

легко вырубить этого парня, потому что я научил его всему, что знаю. Это моя проблема, а

не Джетта.

– Я разберусь, – говорю я. Джетт кивает и отходит. Он знает, когда мне стоит