Мстители - Дональд Гамильтон

— Вы имеете в виду, — продолжил я, — с какой стати мне беспокоиться о чересчур любопытной журналистке, написавшей и обо мне грязную статью, и почему не оставить ее жить с сознанием собственной вины, даже если на самом деле она здесь ни при чем?

Мисс Брэнд медленно повернулась ко мне лицом, спиной к свету. Скрывшиеся в тени губы тихо произнесли:

— Вы удивительный человек, хоть я, разумеется, поняла это, еще когда собирала о вас материал. Но сейчас вы намеренно демонстрируете это, правда? Хотите удивить и вывести меня из равновесия? — Последовала небольшая пауза, и я напомнил себе, что, судя по материалам, имею дело с одной из самых неглупых женщин, встречавшихся в последнее время. Элеонора все так же вежливо продолжила: — Что вам от меня нужно, мистер Хелм? Какова цель вашего появления? Статья о вас, вторая в моей серии, будет опубликована в ближайшее время...

— Я это знаю.

— Тогда, если вы немного знакомы с работой репортеров, а вы с нею знакомы, то понимаете, что слишком поздно вносить в материал какие-либо изменения, не говоря уже о том, чтобы отозвать статью. Далее, если я этого захочу. Даже, если вы убедите или заставите меня отказаться от публикации. Вы и вся ваша законспирированная организация можете, чтобы не позволить людям узнать о вас всю правду, лишь взять и уничтожить весь журнальный тираж, если хватит на это сил и влияния.

— Побойтесь Бога! — Я изумленно покачал головой. — Где мы по-вашему живем? В полицейском государстве? Нам и в голову бы не пришло нарушать Первую Поправку или бросать вызов прессе. Вы меня удивляете, мисс Брэнд! Наверное, вы имели в виду какое-то другое правительство и другую организацию, нечто вроде КГБ. — Я кивнул головой в сторону двери, которая предположительно вела в соседнюю комнату. — Раз уж мы заговорили о шпионах и соглядатаях, не пора ли пригласить мальчика присоединиться к нашей компании? Ему, наверное, ужасно скучно и одиноко в соседней комнате.

На мгновение она заколебалась, после чего повернула голову, и сказала:

— Ладно. Уоррен!

Дверь открылась, и в комнату вошел парень, которого мне описали. Он и в самом деле оказался блондином с вьющимися волосами, почти не уступавшим мне ростом и значительно шире в плечах. У него было широкое, загорелое, голубоглазое мальчишеское лицо. Фигуру подчеркивала спортивная рубашка в голубую клетку из бумажной ткани — или того синтетического суррогата, который теперь ее заменяет — плотно облегающие белые брюки и подчеркнуто спортивные «мокасины» из грубой кожи. В руке парень сжимал пистолет примерно того же калибра, что и мой недавно обретенный смит-и-вессон. Однако благодаря четырехдюймовому стволу выглядевший более внушительно — дело рук конкурента, фирмы «Кольт-Файрармс Инк».

Я наблюдал, как он заходит и осмотрительно останавливается вдалеке. Оружие, как обычно, коренным образом меняло дело. Мне это совершенно не понравилось. Мисс Брэнд произвела на меня впечатление достаточно рассудительной девушки, и у меня на какое-то время возникла надежда вежливо изложить свое предложение, убедить ее согласиться. Я предпринял последнюю попытку.

— Мисс Брэнд, попросите убрать пушку.

— Уоррен... — Блондин быстро покачал головой и направил свой пистолет на меня.

— Сначала я должен убедиться, что он не вооружен. Не вмешивайся, Элли. Ты попросила позаботиться о твоей безопасности, так что предоставь дело мне. — Он качнул рукой с оружием. — Стань к стене. Подними руки, чтобы я мог тебя обыскать. — Я тяжело вздохнул.

— Сейчас я очень медленно опущу руку во внутренний карман пиджака, — сказал я. — Оттуда извлеку небольшое удостоверение в кожаной обложке, из которого следует, что я состою на службе у правительства Соединенных Штатов. Можешь стрелять, когда вздумается. Милости просим.

Двигаясь нарочито неторопливо, я извлек замысловатое удостоверение личности, которыми нас снабжают на случай, если понадобится урезонить стражей закона, а при случае и некоторых штатских. Раскрыл его, положил на стол у окна. Парень оглядел удостоверение, покачал головой.

— Это ничего не меняет, — заявил он. — Мы знаем, что представляют собою ваши люди, на кого бы они ни работали. Знаем, зачем ты сюда явился на самом деле, правда, Элли? В некотором роде мы даже ждали тебя. Именно поэтому я здесь — чтобы защищать ее, а не просто щелкать фотоаппаратом. Я сказал, поднять руки!

Он еще раз махнул пистолетом. К счастью, это было самовзводное устройство, иначе при таком обращении оно давно бы выстрелило.

Неожиданно я почувствовал, что ужасно устал от мистера Уоррена Питерсона и его угроз. Мистеру Питерсону, по-видимому, никто не преподал основного урока, гласящего: никогда не направляй дуло на человека или предмет, если не собираешься немедленно стрелять. Он утомил меня настолько, что я потерял всякое терпение.

— Слушай меня внимательно, — спокойно проговорил покорный слуга. — Сейчас, amigo, я подойду прямо к этой штуковине, которой ты размахиваешь. Можешь нажать на спуск в любое мгновение. Пожалуйста, заметь: мои руки совершенно пусты. Если намерен стрелять в безоружного, сделай одолжение.

— Мистер Хелм... — сдавленным голосом произнесла Элеонора Брэнд.

— Поздно, мисс Брэнд, — не оглядываясь, ответил я. — Не забывайте, что я вежливо просил вас прекратить это, причем не доставал револьвера и не проявлял враждебности.

— Уоррен, пожалуйста...

Но я уже двинулся вперед. Уоррен Питерсон следил за моим приближением, мучительно пытаясь на что-то решиться, и не обратил на девицу ни малейшего внимания. Лицо его побледнело, в тот же цвет окрасились костяшки на руке, сжимающей оружие, все, за исключением пальца, лежащего на спуске. Последний не пошевелился. Я остановился рядом и ствол уперся мне в грудь. Медленно и осторожно я поднял руку к револьверу и мягко сдвинул его чуть левее от центра.

— В любое мгновение, дружище, — повторил я, глядя на его бледное растерянное лицо. — Цель прямо перед тобой, так что не промахнешься. Стреляй, когда пожелаешь... нет? Ладно, тогда я медленно начинаю отступать назад, все так же прижимая к себе ствол. У тебя есть выбор. Продолжай сжимать руку и ты волей-неволей нажмешь на спуск, пистолет громко выстрелит и ты останешься с трупом на своем счету. Или можешь просто отпустить пушку. — Я смотрел в беспокойные голубые глаза. — Готов? Тогда я трогаюсь. В обратную сторону. Напряги свою дурацкую башку и решайся.

С моей стороны это было просто нечестно. Я не оставил парню ни малейшего шанса. Это был один из неспособных на убийство субъектов, каких все больше появлялось в последнее время благодаря яростным требованиям запретить огнестрельное оружие. Я почувствовал это и воспользовался его слабостью. Некоторые из этих ребят даже в сражении неспособны выстрелить во врага, уже взявшего их на прицел. Допускаю, что в моральном отношении превосходство было на его стороне, но тогда спрашивается, какого черта таскать с собою ствол? Хотя, он, как и все ему подобные, и подумать не мог, что придется воспользоваться пистолетом. Ему и в голову не приходило, что если достать пистолет, кто-то — Боже сохрани! — может вынудить ненароком нажать на спуск. Для него оружие представляло собою всего лишь символ силы, волшебную палочку, но никак не реальную вещь, способную громко стрелять и проливать кровь. Последовало мгновение мучительной нерешительности — мучительной для нас обоих — после чего он неохотно разжал руку и пистолет перешел ко мне.

Я перевернул оружие, нажал на рычажок, вытащил обойму и вытряхнул патроны на ковер. Потом собрал кольт, опять перехватил за ствол и, как будто возвращая, протянул парню. Тот, совершенно сбитый с толку, инстинктивно потянулся к пистолету, я быстро шагнул вперед и ударил рукоятью по голове — причем пришлось приложить массу усилий, дабы ударить не слишком сильно. Мне страстно хотелось проломить череп глупого молокососа, и еще раз — просто для собственного удовольствия — со всей силой пнуть по ребрам, покуда парень будет падать. Несбывшееся желание видимо все еще отражалось на моем лице, когда я повернулся.

Как бы то ни было, Элеонора Брэнд внезапно с ужасом посмотрела на меня. Не знаю, что ее испугало: зловещий мой вид или распростертое на полу тело незадачливого телохранителя. Она рванулась к двери. Я уронил револьвер на пол и перехватил девицу в трех шагах. Быстро нащупал и нажал нужную точку, после чего Элеонора охнула и обмякла в моих руках. Поднес ее к большой кровати и не слишком вежливо опустил на нее. Затем извлек «аптечку», слегка приподнял помявшуюся юбку и ввел небольшую дозу лишающего сознания препарата в бедро прямо сквозь нарядные тонкие колготки. Вернулся к лежащему на полу мужчине и успокоил его полной четырехчасовой дозой в руку, причем сопливцу чертовски повезло, что я не воспользовался другой ампулой — она успокаивает навсегда.

Я бестрепетно управился с обоими. Железный Мэтт Хелм.