Одна на двоих жизнь (СИ) - Гай Юлия

- Друзья! – обращается к предателям Форка. – Наша борьба не окончена! Мы собрались здесь, это наша большая победа после череды неудач. Великое будущее ждет Ориму! И оно зиждется на наших плечах. Наша работа, наш подвиг во имя Оримской Империи, пройдет еще много времени прежде, чем народ, наши граждане оценят его. Но это время грядет, и мы трудимся, не покладая рук и не жалея жизни, чтобы оно настало как можно скорее. Поэтому все мы здесь!

Я выслушиваю пламенную речь бывшего генерала почти спокойно. Верин палец гладит мне запястье, в голове мантрой: «Отомщу, отомщу, отомщу, ждите, гады, недолго вам осталось топтать землю».

Мятежные офицеры отвечают на речь Форки аплодисментами, выкриками во славу Оримы и против конституционной монархии. Откуда-то извлекли бутылку шампанского, бокалы, пенящийся напиток оросил пол, борт безликого скутера.

Я делаю шаг вперед, мне надо это видеть. Вера не делает попыток остановить, но и не следует за мной.

- Ррррайт.

Меня заметили. Логерфильд выступает вперед, выпячивает грудь с орденами – настоящими, не краденными еще. Буль опускает глаза, покрытые сетью капилляров, щеки трясутся, как у настоящего бульдога.

Форка медленно разворачивается, не зная, как реагировать на мое появление.

- Мы все равно тебя обыграли, - весело подмигивает Логерфильд, - это судилище… карикатура одна. Неужели ты думал, что нас могут взаправду убить.

Полковник отпивает из бокала. Время медленной волной течет и захлестывает меня с головой. Медленно-медленно его рука тянется ко рту, он делает глоток, на губах белая пена.

- Выпей с нами, Райт, - предлагает Логерфильд, - в конце концов, именно благодаря тебе вся эта затея оказалась успешной.

- Подавись, - все так же медленно отвечаю я и улыбаюсь. Язык во рту нащупывает имплантат. В этот миг мне зверски хочется умереть.

- И тебе того же, - желает полковник.

Транспортный шаттл опускает трап.

- Друзья, - объявляет Форка, так и не определившись, что делать со мной, - наша работа зовет нас в путь. Вы отправитесь на базу, отдохнете и подкрепите силы, чтобы снова вступить в нашу неравную борьбу. Отдыхайте, господа!

Логерфильд залихватски отдает генералу честь и бьет о лощеный бок шаттла пустой бутылкой. Звон стекла больно отдается по нервам, и только палец Веры не позволяет мне сорваться и наделать глупостей. Шансов у меня против до зубов вооруженной компании – ноль.

Наблюдаю за погрузкой молча.

- Пойдем, - тянет меня Эльви. Обратную дорогу до пульта управления я уже не запоминаю.

Вера толкает меня в кресло. За одним из пультов сидит пилот в безликой серой форме с ромбическими нашивками на плечах.

- Капитан, ракеты?

- Готовы.

Я отрешенно гляжу в монитор, где яркой точкой на радарах виднеется отчаливший к базе шаттл.

- Наведение.

- Есть, мэм.

- Пуск.

Точка на радаре перестает мигать и мгновением позже исчезает. Знакомые, привычные уже ладони ложатся, давят на плечи.

- Вот и все, Дан, - тихо говорит Вера, опускаясь к моему плечу так, что локоны касаются и щекочут мне щеку. – В Ориме они подали бы апелляцию, обратились в международный суд, адвокаты написали бы письма Императору.

- Тогда для чего вся эта комедия? Не понимаю.

- Какого низкого ты мнения о себе, - смеется Вера и целует меня в щеку, не стесняясь безликого капитана. – С той минуты, как я узнала, что ты выжил, не уставала думать, как вытащить тебя, вырвать из лап РУ.

- С какой целью?

- Можно подумать, тебе нравилось ходить с сенсорным браслетом и рисковать в любую минуту сделаться слюнявым овощем?

Ого, ну и осведомленность! Интересно, что еще ей известно?

- Почему ты не спрашиваешь о Тане и Шику?

Вера трется скулой о мою щеку, как мартовская кошка.

- Таня получила гражданство, нарьяг в клинике. Как они, кстати?

- Все хорошо, справляются. А тебя не удивишь.

- И не надо. Думаю, ты не хочешь прощаться с Мануэлем? Он все равно тебя едва помнит…

- Ты и его тоже?

- Свою миссию Форка выполнил. Теперь по всем мирам будут искать мятежного генерала и его сообщников. А если найдут трупы и обломки корабля, то и совсем искать перестанут.

Действительно, перестанут. И тогда мне каюк.

- Пойдем, выпьем. Отметим событие, - предлагает Вера.

- Какое?

- Окончание твоей мести.

Ее темные, глубокие, как тьма портала, глаза заглядывают мне прямо под кожу. Однажды я уже видел этот взгляд: женский, жадный.

- Но не твоей?

- Нет, не моей. Так пойдем?

- Пойдем.

Глава 14

Голова кружится даже с закрытыми глазами. Попытка открыть и получить хоть какое-то представление о том, где нахожусь, и что происходит, оканчивается вовсе плохо. Перегибаюсь через край кровати, и меня выворачивает на пол. Легче не становится, живот стягивает болезненный спазм, кажется, кишки скрутились в невообразимый узел и уже никогда не расплетутся. И ведь не пил вчера почти, рюмка баккарди не в счет.

Упираясь рукой в пол, пытаюсь поднять голову, перед глазами плывет, новый спазм сжимает желудок. Вера, Вера, что она со мной сделала? Сухие рвотные позывы продолжаются так долго, что я перестаю понимать, где нахожусь. Кажется, сейчас выблюю желудок. Когда наступает передышка, делаю героическое усилие и переворачиваюсь на спину, дышать тяжело, в горле будто скребком прошлись, но мне постепенно становится легче. По крайней мере, уже могу сфокусировать взгляд на ярких люминесцентных лампах на потолке, до безумия похожих на те, что были в госпитале. Глаза режет, слезы текут по щекам, но сил поднять руку и утереть их, просто нет. Темная бездна беспамятства затягивает меня.

Второй раз я просыпаюсь почти здоровым, со зверским чувством голода и жжением в пустом желудке. На меня глядят все те же лампы, голова не кружится, но я все-таки медлю, перевожу дух, прежде чем подняться. Боли нет, единственное неприятное ощущение – саднящие кисти. Костяшки пальцев в мелких царапинах и заляпаны кровью, ладони тоже изрезаны. Недоумевая по поводу начисто стертых воспоминаний, иду в душ и долго стою под горячей, обжигающей кожу водой. В мускулы вливается тепло и сила, плечи расправляются, и лишь мучительное чувство, что забыл что-то важное, не дает покоя, свербит где-то в затылке.

Облачаюсь в камуфляж, руки по привычке ищут на поясе десантный нож, но вместо этого находят две карты-ключа: синюю и платиновую. Помнится, мне выдавали только синюю. А платиновая карточка выглядит интересно: поменьше размером, с двумя прорезями, вроде ключей к легким скутерам оримского флота. Откуда бы она ни взялась (единственное правдоподобное объяснение: Вера дала мне ее для каких-то целей, а я не запомнил), надо ее сохранить. Прячу за подкладку куртки, еще раз обшариваю карманы, но больше ничего интересного не нахожу.

Жрать охота, сил нет. Вот только повторение странного вчерашнего отравления мне вовсе не нужно. Чуть не сдох от этой их еды. Что тогда предпринять? Маленькую экскурсию по «колоссу», благо допуск на две палубы мне зачем-то оставили, вот с них и начнем.

Провожу ключом по прорези замка, дверь отходит в сторону, открывая длинный безликий коридор. Топаю без малейшего стеснения, наверняка, здесь кругом камеры, хозяева судна знают, что Дан Райт решил пройтись. Интересно, сколько мне дадут тут гулять? Дохожу до пульта аварийной сигнализации. Он наглухо забран решеткой, которую не берет мой синий ключ. Ладно, что там у нас дальше? Закрытые отсеки без малейшего намека на назначение помещений. Сержант Ривз не появляется, поэтому спускаюсь на лифте этажом ниже. Пейзаж не меняется, все те же белые двери и ни души.

- Эй! – кричу я. – Есть кто живой?

- Ну, есть, и что?

Я едва не подпрыгиваю от голоса прямо за спиной. Вот ведь подкралась, сука! Миловидная брюнетка ростом мне до плеча по-детски склоняет голову к плечу. Винно-красные глаза с узкой прорезью зрачка глядят с легким интересом.