Призванный в Бездну - Lt Colonel
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как тебя зовут? Тебя, понимаешь?
— У меня больше нет имени.
— Это не ответ. Я же не с продолжением старухи разговариваю.
— Раньше меня звали… Нейфилой.
— Уже лучше, — улыбнулся я. — На тебе ведь нет рабской формации?
— Нет. Зачем бы госпоже тратить на меня могущественную волшбу? Я уже мертва.
— Выглядишь вполне живой.
— Ненадолго, — Нейфила провела пальцами по россыпи кристаллов, которая усеивала щёку, и продолжила тем же безразличным голосом:
— Мне незачем жить. Моя жизнь лишена смысла. В ней нет ничего, кроме предательств и боли. У меня больше ничего нет. Ничего и никого. Так что я всё равно что мертва. Когда-нибудь госпожа расправится со мной, и на этом всё кончится.
Предательство?
Похоже, не я один очутился здесь из-за козней так называемых близких людей. Но отвлекаться не стоило.
— Кто проживает на аванпосте?
— Сейчас здесь только госпожа, ты и я. Иногда приходят экспедиции, которые пользуются порталом на нижние слои Бездны.
Портал? Хм, а искатели говорили, что между слоями с их помощью перемещаться нельзя. Стоит запомнить.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться?
— Выбраться? Н-но… госпоже это не понравится. Она может наказать… У неё скверные наказания.
В этом я разбирался не хуже рабыни. Уж старуха постаралась продемонстрировать свои способности в полной мере.
— Даже проклятые джунгли лучше заточения здесь. Хотя монстры там могут поспорить с ведьмой в настырности.
В глазах девчонки промелькнула искорка изумления.
— Ты был на втором слое? И остался жив? Госпожа упоминала, что ты теперь… — Она сглотнула и не закончила.
— А где мы конкретно? Я имею в виду сам аванпост.
— Он спрятан на первом слое Бездны.
Я невесело поскрёб щёку.
Кажется, старуха упоминала про это… Но тогда её слова прошли мимо.
— Дай угадаю, даже на первом слое водятся всякие мерзопакостные чудовища. И зачем в эту дыру лезут? Добровольно я сюда бы не сунулся.
— Из-за её даров. В Бездне можно найти могущественные артефакты, тут водятся звери, части тел которых обладают удивительными свойствами. А ещё… — Она поколебалась. — Многие верят, что на дне Бездны обитает некто… или нечто… способное исполнить любое, даже самое безумное желание.
Например, переместиться в другой мир?
Если я доберусь до последнего слоя Бездны, смогу ли я вернуться на Землю?
Вопрос интересный, но начать стоит с чего-то попроще.
— Если я выйду из темницы, ты подскажешь, где выход?
Нейфила промолчала.
— Поможешь убить каргу?
Никакой реакции. Словно я беседовал со статуей. Я вздохнул. Не стоило предполагать, что каждый, кто попал в неволю, будет стремиться из неё вырваться и расплатиться с мучителями.
— А мешать мне будешь? Донесёшь своей драгоценной Нарцкулле о моих планах?
Если Нейфила будет сотрудничать со старухой, придётся избавиться от неё. Хоть в лепёшку расшибиться о барьер, но дотянуться до рабыни.
— Я… Нет. Если госпожа прикажет. Но она не прикажет, ведь от мусора вроде меня нет никакого толку.
В том, что девчонка ревностно следовала приказам старухи, я уже убедился. Она даже моргала редко, чтобы как можно меньше терять меня из виду. Но и на ложь её слова не походили: Нейфила была окутана мертвенным равнодушием, как саваном. Инициативы от такой не дождаться.
Дальше перешёптываться с Нейфилой я не стал. Пустота в её взгляде раздражала — не должен человек так смотреть. Хотелось взять её за плечи и хорошенько потрясти, пока в глазах не появится хоть какое-то чувство.
Я подозревал, что девчонку обработали на совесть. Она без колебаний перережет себе глотку, если ведьме вздумается полюбоваться на самоубийство.
Когда я поднялся на ноги, рабыня тихо вскрикнула — и зажала рот ладонью. Я проследил за её взглядом и увидел, что меня покинула правая кисть — попросту отвалилась от руки, превратившись в клубок багровых личинок. Зрелище не для слабонервных, но я за последние дни насмотрелся и на вещи похуже. Боль облизнула культю, однако я привычно проигнорировал её.
Ведьма хотела ослабить меня? Вот он я, ослабленный донельзя. Пусть приходит творить формацию. Я ей даже немного помогу — по-своему.
— Ч-ч-что с тобой? Это… я никогда не… — потеряв дав речи, она замолкла.
Всегда бывает хуже. Можешь поверить.
Приступ омерзения словно разбудил Нейфилу. Она сбросила с себя отчуждённость, как змея старую шкуру. Её охватил страх, усилившийся, когда мой облик задрожал, оплавляясь багровой плотью и перетекая в новую форму — отвратительного монстра, сплетённого из червей.
Она подскочила, ударилась затылком о выступавший камень, и из глаз её брызнули слёзы. На этом эффект от моего преображения не закончился: девчонку согнуло в приступе тошноты. Но желудок её был пуст, и она выдавила из себя лишь несколько капель вязкой желчи.
Когда она нашла в себе силы распрямиться, то, повинуясь приказу старухи, вынужденно подняла на меня взгляд. В нём читался неподдельный ужас, будто приморозивший девчонку к месту. Апатию с рабыни будто ветром сдуло.
Так я выяснил, что Нейфила никогда прежде не сталкивалась с безликими.
Умом я её понимал. Но всё-таки было немного обидно.
Я же пообещал не нападать на неё.
В ногах чувствовалась слабость. Я кое-как добрёл до соломы и свалился в неё с глухим шлепком. Подо мной хлюпнули умирающие личинки. Я ощутил, как постепенно теряется связь между червями, как они расползаются, более не желая жить в одной колонии. А Нейфила всё смотрела, и я теперь понимал, на что обрекла её жестокая карга — наблюдать за существом, вид которого может запросто свести с ума.
Но, как ни странно, перепуганной и всхлипывающей Нейфила нравилась мне куда больше.
Потому что такая Нейфила была живой.
Со временем рабыня перестала плакать. Я не следил, чем она занималась, но предполагал, что продолжала прилежно наблюдать за моими конвульсиями.
Я поставил на себе достаточно опытов, чтобы определить порог, за который не стоило переходить.
Когда я приближусь к нему, то поглощу ещё нить воспоминаний Каттая и тем самым отсрочу смерть.
Рано или поздно старухе надоест упиваться видом моей гниющей туши, и она явится, чтобы наложить формацию. Напасть на неё в таком состоянии я не сумел бы при всём желании, но в планах этого и не стояло.
Расчёт оказался верным. В какой-то момент меня сдавило магическими путами — излишняя мера, если учесть, что я и так не мог пошевелиться. После того болезненного тычка Нарцкулла всегда перестраховывалась.
— Малыш присмирел, — захихикала она надо мной, — неужели не понравилось мясо? Ну, зато не суетишься. На пустой желудок особо не повоюешь. Даже твоя воля имеет пределы.
Кожу в районе груди тронуло прохладой: Нарцкулла приложила печать.
— В этот раз всё получится. Я учла все развилки. Ты будешь моим, малыш, — доверительно сообщила ведьма, перед тем как начать колдовать.
Прохлада быстро переросла в холод, ледяное касание которого проникало глубже в тело. Последняя фраза Нарцкулла меня насторожила: что, если в её расчёты входили и иномирные сущности?
Вот и проверим на практике.
Стужа проморозила тело насквозь — и вдруг резко сменилась обжигающим жаром. Тонкие языки пламени сплелись в сеть, которая принялась оплетать мой разум. Поначалу хлипкая, она с каждым мгновением становилась прочнее. Чутьё взвыло дурным голосом.
Шутки кончились. Карга подобрала ко мне ключик.
Спасаясь от нитей, я скользнул глубже, куда ещё не добралось враждебное колдовство — к туману, в котором плавал одинокий большой шар; малые я давно впитал. Действовал я по наитию: мысленно схватив белоснежный сгусток, я вытолкнул его ближе к поверхности сознания, которое целиком обхватила огненная сеть.
Прости, Каттай, но раз уж ты дал мне память, я имею право распорядиться ею и так.
Мгновение ничего не происходило… И ищущие нити потянулись к шару, чтобы оплести. Я не успел убраться
