Жена алхимиков, или Тайна «Русского Нострадамуса» - Полина Голицына

Так вот я ему и помогал. Вижу, радуется чему-то, склянки с огня снял, вертит, на свет смотрит. Потом взял ту, в которой будто сажи насыпано, сам лицо отвернул, видать, чтоб не вдохнуть, отлил оттуда в мензурку и мне протягивает. «Выпей, Ванька», – говорит, а сам видит, что я как осиновый лист трясусь и продолжает: «Ты не бойся, тут всё по науке, тебе от этого состава вреда не будет». Ну а мне что делать? Не стану я пить, он меня всё одно изведет, если будет на то его барское соизволение. «Вот и смерть моя пришла», – думаю. Зажмурился я, да и махнул всю мензурку за раз.

Чувствую, не по себе мне, да вроде жив. Он мне и говорит: «Ты никуда не ходи, здесь будь». А мне-то куда выходить, когда в глазах потемнело. А барин всё в книгах своих смотрит. Посмотрит, полистает, потом писать начнёт. Я-то рядом стою, да чувствую, ноги не держат. «Позвольте мне сесть, – говорю, – стоять нет мочи». Он кивнул, а сам всё читает да пишет. Сел я, к стене прислонился, да видно умаялся и уснул.

Проснулся я от того, что на меня капало что-то. Глаза открываю, а это барин на меня из пузырька чем-то плещет. Ну, я вскочил. «Простите ваша милость, грешным делом задремал», – а барин, видно, и не заметил того. «Как чувствуешь себя», – говорит. А мне хорошо вроде, я ему так и сказал.

Тут он мне: «Ты, Ванька, первый в наших землях, на ком наука смерть победила». Я огляделся. Да, видать надолго я уснул. Когда я присел да глаза закрыл, были мы с ним вдвоём, а теперь еще двое. Я-то спросонок не разобрал кто, темно, только от печи отсветы, а когда глаза продрал, так, думал, помру.

Я на лавке лежу, а надо мной Сам стоит, да строгий такой. «Где ж это видано, чтобы холоп при государе валялся», – думаю, да вскочить хотел. А он сам меня удержал. «Лежи, – говорит, – ты государству нужный». Ну я и лежу.

А они отошли и слышу, разговаривают. Государь-то барину моему говорит: «Что ж, Яшка, вижу, от яда твой состав выручает. А скажи-ка, если солдата в бою изрубят, можно будет его в строй вернуть?». А тот отвечает: «До этого наука еще не дошла, но раз яд мы превзошли, то и порубленного можно будет вернуть».

Моё-то дело маленькое, лежи да молчи, да только и я тут понял, что речь они обо мне ведут. Значит, сначала мне яду дали, а потом от того яду снова живым сделали? Яд-то ладно, раз я снова жив, а ну как решат меня порубить? Но они, видно, о другом теперь заботятся: «Яшка, а вот другой твой состав, ты его пробовал?», – государь барину говорит. А тот: «Хочешь, так сейчас и попробуем. Я полагаю, на человеке он вернее сработает, чем на собаке». «Да, помню, кобель твой сдох. Так давай, вот мой лакей, стар уже он, на нём и попробуй», – государь своего лакея подозвал, который у дверей стоял.

А барин ему и говорит: «По всем книгам сказано, что подействует только если сначала его отравить, потом оживить. Только тогда молодильным составом его можно пользовать». Государь осерчал, видать: «Что это за состав! Если я захочу его на себе применить, так что же, ты отравишь меня сначала? Ты так делай, чтобы любой мог выпить и помолодеть! Зря что ли на тебя да на твою науку целый сундук золота по заграницам раскидали? А ну давай состав лакею, а не то сам сейчас выпьешь!». Я затаился, как мышь, только и думаю: «Лишь бы меня не трогали».

Подошёл государев лакей, протянул ему барин склянку. Ну, понятное дело, государя не ослушаешься. Лакей выпил и повалился замертво. Государь его только ногой потолкал, да тот лежит как колода. Посмотрел тогда на меня государь и говорит: «Вижу, Яшка, сгубил ты моего лакея. Ну да ладно, не твоя вина. Давай-ка теперь своему молодильного состава».

Я уж не знаю, что там был за яд, которым меня травили, да только может то и не яд вовсе, раз я жив. А вот теперь, когда видно, что человек с одного глотка упал, точно смерть мне пришла. А что я? Слово поперёк скажу, так всё одно помирать. Вот и барин подошёл, склянку протягивает.

Семён оторвался от чтения, его чай давно остыл. «Так вот чем Он занимался! На лакеях да на слугах составы испытывал. Ну посмотрим, чем там дело кончилось», – подумал он и продолжил читать.

Глава 14. Круассаны и секреты бессмертия

Съедобное. Годное в пищу и удобоваримое, как-то: червь для жабы, жаба для змеи, змея для свиньи, свинья для человека и человек для червя.

Василий понял, что забылся и назвал Софию Дианой.

– Не обращайте внимания, София, задумался.

– А кто это Диана?

– Так зовут мою жену.

– Не знала, что вы женаты.

– На самом деле, я был женат. Она погибла.

– Очень жаль. Как это случилось?

Василий хотел было отделаться ничего не значащей фразой, но подумал, что раз уж этот разговор начался, глупо будет искать другую возможность для того, чтобы подготовить Софию к самому главному.

– Мне тяжело это вспоминать. Её убили. Виновных всё еще не нашли.

– Ужасно. Знаете, я вас понимаю. Только в том, что случилось с моими родителями виновны разве что дождь, да ночная темнота. Всё бы отдала за то, чтобы еще хотя бы раз увидеться с ними.

В комнате повисла тишина. Не та, неловкая, когда оба ждут друг от друга следующей фразы, а тишина, которая сопровождает слова, сразу после которых всё что угодно прозвучит фальшиво. София углубилась в работу.

«Она будто читает мои мысли», – подумал Василий. «Хотя непохоже, что она знает, о чём я думаю. Иначе эта её фраза о том, чтобы увидеться с родителями снова, звучала бы иначе. Сейчас она это говорит, как человек, который уже выстрадал всю боль потери и лишился даже самой глубокой и неосознанной надежды увидеться снова. Она явно не ждёт ответа», – продолжал он размышлять.

Василий понимал, что вряд ли ему представится лучший момент для того, чтобы вполне естественным образом проверить реакцию Софии на его идею о воскрешении Дианы.

– Скажите, София, а что если бы вы узнали, что есть средство увидеться снова с теми, кого больше нет?

– Вы имеете в виду что-то вроде спиритического сеанса?

– Нет, я говорю о физическом возвращении умерших.

– Если бы было средство, которое способно победить смерть, я бы захотела это средство испытать. Суд по всему, вы тоже. К сожалению, вряд ли это возможно, если до сих пор никто этого не сделал.

– Вы полагаете, София, что тот, кто это сделал бы, стал бы кому-нибудь об этом рассказывать? Ведь это подорвёт основы общества. Представьте, как всё поменялось бы, получи люди ключ к бессмертию.

– Кстати да, я об этом как-то не думала. Первыми за эту идею ухватятся те, которым принадлежит власть. Появятся вечные монархии, это начнут скрывать от простых людей, те рано или поздно узнают, появятся новые законы…

– Да, это изменит ход истории, перевернёт всё, что было раньше.

– Василий, вот мы говорим об этом как об интересной теории, а что если кто-то и вправду уже открыл секрет бессмертия? Может быть, мы уже живём в мире, в котором есть люди, способные жить вечно, а мы попросту не знаем об этом?

– Возможно. Вот мы с вами сейчас работаем над «Завещанием» Фламеля. Перед нами инструкция по изготовлению философского камня. А ведь эта субстанция, если верить алхимическим текстам, способна неограниченно продлевать жизнь человека, а возможно и возвращать умерших.

– Честно говоря, я рассматриваю этот текст лишь как исторический памятник. Не думаю, что с его помощью можно создать философский камень.

– А что если всё это реально, София?

– Но ведь нет весомых доказательств.

– А вам не кажется, что прежде чем искать доказательства, нужно верить в то, что их можно найти?

– Не думаю, Василий, что это имеет отношения к научным доказательствам, которые можно проверить. Вера в таких вещах ничего не решает.

В кармане Василия запищал телефон. Он достал его и прочёл на экране: «Обед». После того, как Дианы не стало, у него появилась привычка ставить себе напоминания о простых повседневных делах. Заработавшись, он вполне мог забыть поесть и вспомнить об этом лишь глубокой ночью, когда от голода уже сводило живот.

– София, предлагаю устроить перерыв и перекусить. Пойдёмте вниз. А потом продолжим.

Они зашли к Николь, та сидела за ноутбуком. На экране была открыта фотография – зелёный жук-бронзовка, сидящий в бутоне белой розы. Николь колдовала над снимком, удаляла с него ненужные детали.

Они спустились вниз, в кухню. Судя по тому, что рабочие уже наводили порядок, дело с ремонтом подвала близилось к завершению. К ним заглянул бригадир:

– Василий Евгеньевич… – начал он.

– Подожди немного Вадим, я сейчас. – Василий решил сначала включить разогрев обеда, а потом уже говорить о ремонте.

Бригадир вышел. Василий достал из морозилки пиццу и сунул её в микроволновку. Вытащил из холодильника батон колбасы, кетчуп в пластиковой банке, положил всё это на стол перед Софией и Николь. Те переглянулись, но он этого не заметил. На столе появилась буханка хлеба и пакет с фабричными круассанами на десерт.