Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Малинин Евгений Николаевич

– Нам сюда… – и исчез в стене.

Я, слегка заколебавшись, шагнул за ним и тут же остановился.

Мы с Шалаем стояли в небольшом уютном холле. Паркетный пол был застлан пушистым ковром, стены отделаны темным деревом и ткаными шпалерами. В потолке неярко светились два закрытых матовым стеклом светильника. Эта совершенно пустая комната имела четыре абсолютно одинаковые двери.

Тут меня несильно толкнули в спину и тонкий хоббитский голосок недовольно проворчал:

– Посторонись, другим тоже хочется пройти.

Я отступил на пару шагов, и в холл ввалились мои друзья, ничуть не удивленные столь необычным переходом.

Все трое стали немедленно озираться, разглядывая помещение, а Шалай сделал широкий жест в сторону дверей:

– Вот ваши комнаты. Как сказал правитель, крайние предназначены для тебя, Гэндальф Серый Конец, и уважаемого Душегуба, а средние – для госпожи и вашего маленького товарища.

Фродо недовольно покосился на воеводу, но промолчал. Мы с Душегубом оглядывали маленькую прихожую со все возрастающим недоверием. А эльфийка, не говоря ни слова, направилась к одной из средних дверей, открыла ее, заглянула внутрь и, встав в дверном проеме, помахала нам точеной ладошкой:

– Спокойной ночи, мальчики!

Дверь за ней захлопнулась. Мы переглянулись и также потянулись к дверям предназначенных для нас комнат. Краем глаза я заметил, как Шалай огорченно покачал головой и нырнул в настенный гобелен.

Комната, в которой я оказался, была не слишком велика, и значительную ее часть занимала большая, довольно высокая железная кровать, украшенная большими никелированными шарами. В дальнем углу красовался умывальный столик весьма распространенной дачной системы: емкость с водой над краником и емкость для воды под раковиной. Рядом с этим гигиеническим устройством располагалось и второе, весьма напоминавшее тюремную парашу. «Вот мы и в каземате…» – невольно подумалось мне.

С другой стороны кровати я обнаружил небольшой, похожий на журнальный, столик, на котором был накрыт весьма легкий ужин – несколько бутербродов с сыром и кувшин с пресловутым пивом. Даже кружки не было! Весь этот «каземат» освещался уже знакомым потолочным светильником.

Я уже заканчивал осмотр, когда моя слегка приоткрытая дверь захлопнулась и вполне явственно щелкнул запершийся замок. Подойдя к двери, я обнаружил, что внутренняя ручка отсутствует. Надо сказать, что и окна в комнате не было.

Усевшись на неудобную высокую кровать, я принялся за свой ужин, пытаясь хоть как-то осмыслить происшедшее за день.

Медленно сжевав четыре сухих бутерброда с пресным сыром и категорически отказавшись от пива, я так ни к чему в своих рассуждениях и не пришел.

Я не мог себе объяснить, каким образом после утренней попойки мои товарищи изменились таким кардинальным образом. Полностью, прошу прощения за каламбур, преобразились. Их внешнее обличье стало полностью соответствовать их игровым образам. Машеус так даже за весь день ни разу не изумилась! А Паша! Он совершенно перестал почесывать голову под париком. И при этом вся троица воспринимала окружающее как нечто само собой разумеющееся! А ведь то, что нас окружало с самого утра, вообще ни в какие ворота здравого смысла не лезло. И ни на какую ролевую игру все происходившее совершенно не было похоже.

Тут мой взгляд упал на непочатый кувшин, и в голове взорвалось: «ПИВО!!!»

Конечно, наша встреча с Малом, его приспешниками и странными селянами произошла до достопамятной пьянки, но ведь ребята изменились как раз после пива! Ну точно, все изменения в них произошли на чердаке, пока они спали!

«Хотя стоп», – осадил я сам себя. Я-то пива не пил! Кроме того, мои манипуляции с собственным слухом и зрением, с непонятными энергиями и чужими воплями были весьма похожи на самое обыкновенное колдовство!

Я в раздражении дернул себя за мешавшую бороду и чуть не взвыл от боли.

Вскочив с кровати, я заметался по комнате в поисках хоть какого-нибудь зеркала, но ничего, что бы отразило мою физиономию, так и не нашел.

Чуть успокоившись, я с садистским удовлетворением подумал: «Какой классный клей мне достался…» и решил исследование бороды оставить на завтра.

«И вообще, утро вечера мудренее, – решил я, немного успокаиваясь. – Вот завтра проснемся у себя в палатке, а то, глядишь, и родной квартирке в Москве, и будем потом вспоминать этот странный сон…»

С этой успокоительной мыслишкой я скинул с себя свой замечательный костюмчик и, оставшись в тренировочном костюме, нырнул под одеяло. И стоило мне улечься, как свет на потолке погас и помещение погрузилось во мрак.

Однако проснулся я не в собственной московской квартире и даже не в шалашике, а в той же железной кроватке. И разбудил меня совершенно чудовищный вопль, произведенный мелодичным эльфийским голоском.

Я выскочил из-под одеяла и, несмотря на кромешную тьму, в одно мгновение оказался около запертой двери. Вспомнив, что на ней нет даже ручки, я с яростью пнул ее ногой, и тут же в моей голове блеснула идея. Меня, правда, немного останавливала некоторая нескромность этой идеи, но следующий не менее душераздирающий вопль помог идее сформироваться в жгучее желание. А после этого мне оставалось только привычно щелкнуть пальцами, что я и сделал.

Под потолком слабо затлели шесть матовых светильников. Настолько слабо, что я еле-еле разглядел стоявшие в ряд четыре железные кровати, на двух из которых, словно встревоженные суслики, восседали Фродо и Душегуб, а на третьей лежала, спрятавшись под одеялом с головой, Эльнорда. Я не знаю, почему я сразу решил, что под одеялом именно она, просто никого другого там не должно было быть.

Все это я смог мгновенно охватить взглядом, поскольку, как и было заказано, стены между нашими комнатами и холлом исчезли, и мы все четверо оказались в одном помещении.

Фродо очень быстро пришел в себя и, ничему не удивляясь, соскочил со своей кровати и подбежал к постели девушки.

– Ты чего визжишь на весь Замок?! – шепотом, но очень строго спросил он у спрятавшейся фигуры. Та завозилась под одеялом, и через мгновение сквозь приоткрывшуюся узенькую щелку блеснул огромный испуганный глаз.

Увидев стоящего перед ним хоббита, опоясанного неким подобием полотенца, глаз моргнул, и из-под одеяла выбралась довольно растрепанная белокурая голова нашей эльфийки. Она осмотрелась и облегченно прошептала:

– Ой, Фродушка, это ты! Какое счастье!

Потом, осмотревшись внимательнее, она слегка повысила голос:

– Ребята, а как вы все здесь оказались? Да еще вместе со своими кроватями?

И Фродо, и Душегуб, словно сговорившись, уставились на меня.

– Очень просто… – недовольно пробормотал я. – Ты так завизжала, что я с испуга развеял в пыль все стены внутри наших апартаментов! Теперь хозяевам придется проводить здесь капитальный ремонт!

– Вот как? – тут же запищал Фродо. – Шпалеры жалко… Красивые шпалеры на стенах были…

И он задумчиво почесал свою толстую щеку.

– В следующий раз, когда наша подружка завизжит, я постараюсь тщательно продумать, что уничтожать, а что пощадить! – едко заметил я, а потом, уже спокойнее, обратился к девчонке:

– Давай рассказывай, с чего это ты так верещала?

Эльнорда вздрогнула и принялась озираться вокруг. Не обнаружив ничего ужасного, она тихо заговорила:

– Меня разбудило какое-то странное прикосновение. Как будто по моей щеке провели легкой влажной тканью. А когда я открыла глаза, то увидела такое…

Она замолчала и оглядела наши напряженные лица.

– Вы только не смейтесь, но это было такое небольшое белое облако, напоминающее своей формой человеческую фигуру. – Она еще раз тревожно на нас посмотрела и добавила: – Женскую фигуру… И оно, это облако, вроде бы меня трогало…

– А оно, это облако, ничего тебе не сказало? – мягко поинтересовался Фродо, и блеск в его глазках мне очень не понравился.

– Сказало… – Эльнорда восприняла вопрос хоббита совершенно естественно. – Оно сказало: «Какая хорошенькая…»