Школа - Яцек Дукай

Гость: — Лучше уже ничего не говорите.

СЕЙЧАС

Сейчас, именно теперь, через мгновение, через момент. Произойдет. Пуньо стоит посреди Транзитного Зала номер два и своими закрытыми не-глазами видит хаос вокруг себя. Стены герметичной Транзитной Камеры, в которой его закрыли, изготовлены из броневого материала с прозрачностью стекла, но для него это не имеет значения, равно как и факт, что внутри она освещена ослепительно белым светом, а весь остальной Зал тонет в темноте; кого-нибудь иного этот свет и вправду бы ослепил, но не Пуньо, не Пуньо. Он видит красные круги горячих прожекторов, но гораздо больше внимания он посвящает воспринимаемым его не-глазами рентгеновским лучам. За Камерой до сих пор царит хаос, хотя, по крайней мере тут не безумствуют силы разбуженных откормышей-телекинетиков из Зала номер один. Откормыши из второго зала недвижно полулежат в своих сетчатых, похожих на коляски креслах, широким кругом опоясывающим Камеру; этих кресел двенадцать, столько же и экстрасенсов в них. Все спят, хотя никто из них не видит снов. Они все гораздо моложе Пуньо, это дети, которым нет и десяти лет — голые, костлявые, с телами, деформированными словно после какой-то чудовищной костной болезни, со скотскими черепами, лицами дебилов — но это не болезнь, все это их гены, сопряженные с другими, ответственными за их ужасно увеличенные парапсихологические способности. У кого-то из них слюна течет из раскрытого рта; медсестра тут же стирает ее приготовленным платочком. Их мозги просверлены тысячами тонких ножек стекланно-пластмассово-металлических насекомых, присевших на их головах, живущих с экстрасенсами в симбиозе. Видениями мест, куда откормыши силой собственных разумов переносят из Камеры мертвые грузы и людей, управляет суперкомпьютер Транзитной Станции; он же заведует самой волей экстрасенсов, которые сами по себе не были бы в состоянии действовать с соблюдением точности время и места, необходимой для безошибочного переноса живого организма на тысячи световых лет, не говоря уже о том, чтобы сделать это вместе, в одном акте объединенной воли. В компьютере зарегистрированы наборы координат, соответствующих каждой из точек пространства, куда когда-либо совершалась переброска; он неустанно обновляет эти координаты, внося поправки, вытекающие из взаимного перемещения звездных систем в двухрукавной спирали Млечного Пути, а также перемещения объектов в рамках этих систем по их экстраполированным орбитам. Сейчас на экранах терминалов дежурных контролеров видны координаты Бездны Черных Туманов. И координаты Пуньо. Пуньо стоит недвижно. Он следит за беготней за пределами Камеры. То ли такое всегда нормально, то ли это вызвано тем, что другие откормыши вышли из под контроля? Он следит за Девкой, беседующей, скрестив руки на груди и с сигаретой во рту, с одним из контролеров, склонившимся над клавиатурой и тычущим пальцем в сенсорный экран. Он следит за расставленными под стенками людьми из отдела безопасности и консервации, готовыми немедленно вступить в дело в случае каких-либо непредвиденных неприятностей, которых здесь ожидают все — видно те случались уже неоднократно. Он наблюдает за ними, поскольку является наблюдателем. Пуньо боится. Вся его взрослость уходит с тем большей скоростью, чем меньше времени остается до момента переброски. Снаружи начинают мигать предупредительные огни, обратный отсчет ведется компьютерным голосом, неотличимым от человеческого. Девка гасит сигарету и тут же прикуривает следующую. Кто-то громко разговаривает по телефону. Кто-то, сидя на корточках, копается во внутренностях какого-то устройства и практически не глядит на Пуньо, оскорбительно безразличный к близящемуся моменту его вознесения на небо. У кого-то из откормышей начинается эпилептический припадок, сбегаются врачи: шприцы, компьютеры, кровь. Стоящие под стенками готовят оборудование. Техник бешено валит в клавишу «ВВОД» на своей клавиатуре. Компьютерный голос завершает обратный отсчет. Пуньо кричит. Под жирно-вспотевшей кожей откормышей выступают звериные жилы. Девка опускает взгляд. Пуньо кричит все громче, и это уже не человеческий крик. Боже, если бы только… У одного из откормышей из носа и ушей выплевывают струи алой крови. Пуньо падает на пол, хватает себя за колени, свивается в эмбрион… Крик обрывается. И когда Девка поднимает глаза, Камера уже пуста, Пуньо уже нет.

декабрь 1994 — октябрь 1995

Яцек Дукай.

Перевод: MW — Марченко Владимир

февраль 2004 г.