Страсть к невозможному. В поисках истины, доброты и красоты - Бхагван Раджниш

Шэрон поддерживала Пэдди у алтаря во время венчания, когда священник объявил, что не будет проводить церемонию, так как Пэдди пьян.

— Уведите его отсюда, — сказал он Шэрон, — и приведите обратно, когда он будет трезв.

— Но отец, — взвыла Шэрон, — трезвый он не придет!

Кто женится в здравом уме? Это своего рода опьянение, своего рода бессознательность. В своей бессознательности вы постоянно твердите о сдаче, о тотальности… Вы слышали эти слова — и, возможно, вы слышали эти слова от меня, но извлекли из них то значение, которое хотели.

Сдаться мне — значит передать мне ответственность за вас; но никто не в силах совершить за вас ваше духовное путешествие. Поэтому в один прекрасный день вы будете разочарованы, затем вы разозлитесь, а затем начнете осуждать меня, потому что вы впустую потратили десять лет и так ничего и не достигли. Это такая глупость — но вы не признаете с самого начала то, что выбрали неверный путь.

Вы не услышали того, что я сказал. Вы слышите только то, что вы хотите слышать. Сдаться целому… вы не понимаете, что однажды начнете осуждать целое, если ничего не случится. Люди рассмеются и скажут: «Что значит целое? Звезды, солнце, луна, небо, горы, реки — ты думаешь, это все может тебя трансформировать?» Над вами посмеются — но я хочу сказать вам, что только такая сдача может принести вам трансформацию.

Трансформацию приносят не звезды, не горы, не целое. Трансформацию приносят ваша сдача и ваша тотальность, но помните, что означают сдача и тотальность. Десять лет или десять жизней… если ваша сдача будет тотальной, вы не сможете вернуться. Вы не сможете вернуться и сказать: «Я все еще не сдался».

Если вы это сделаете, это означает, что все это время вы думали, что сдались, но этого не было. Сдача абсолютна, безусловна; и нет способа у вас ее забрать. Вот почему я настаиваю на тотальности. Ничего не сдерживайте. Просто отдайте все целому, которому и так уже все принадлежит.

Вы вышли из целого. Вы принадлежите целому.

Каждый момент вашей жизни наполняется целым. Просто позвольте целому захватить ваше существо полностью, и в нужный момент, в нужное время года придет весна и распустятся цветы.

Жить интенсивно и страстно

Жизнь необходимо проживать так тотально и интенсивно, чтобы вы могли извлекать сок из каждой минуты, не оставив ни капли. Только такая жизнь подлинна, значима; только такая жизнь не заканчивается смертью — но подходит в момент смерти к двери в божественное.

Откуда такой большой страх позволить себе быть по-настоящему живым?

Страх позволить себе быть по-настоящему живым — это не страх жизни, это очень хорошо замаскированный страх смерти. Если вы живой, вы непременно умрете. Смерть — это кульминация жизни. Страх жизни — это, по сути, не страх жизни; это страх того, что жизнь в итоге закончится смертью.

Но ум хорошо все маскирует и отправляет вас в ложном направлении. Он уводит вас от действительности внутреннего субъективного опыта. Как можно бояться жизни? Из-за чего?

Все, что мы имеем, — это жизнь: вся музыка, весь танец и все песни, вся красота и весь поиск истины принадлежат человеку, который полностью жив. Что за страх может быть относительно жизни?

Жизнь необходимо проживать тотально и так интенсивно, чтобы вы могли выдавить сок из каждой минуты, не оставив ни капли. Только такая жизнь подлинна, значима; только такая жизнь не заканчивается смертью — но подходит в момент смерти к двери в божественное.

Смерть — это сложное явление, такое же сложное, как жизнь, а возможно, и более сложное. Жизнь длится семьдесят-восемьдесят лет, а смерть сконцентрирована в одном моменте, в доле секунды. Поэтому смерть — это чудо. Те, кто не жил, переживают только смерть. А те, кто жил тотально, переживают бесконечное высвобождение в сознание Вселенной; для них смерть превращается в друга.

Но начните с жизни, потому что жизнь — это начало, а смерть — это конец. Если с самого начала вы будете бояться, вы не дадите питания розовому кусту, не дадите воды, не позаботитесь о нем. Вы не подойдете к нему, вы не изольете на него свою любовь. Розовый куст сожмется, умрет — не принеся цветов, ни разу не испытав ни одного прекрасного момента блаженства или экстаза. Он просто сожмется, он никогда не узнает о том, сколько невероятной красоты и аромата таит его сущность. Естественно, состояние такого розового куста очень депрессивно. Он умрет в агонии, не узнав, что такое жизнь. Он узнает только смерть…

Необходимо запомнить простую логику: если вы не живете тотально, вам придется пройти через смерть. А смерть — это лишь вымысел, но вы будете чувствовать ее возможно даже сильнее, чем свою жизнь, потому что за все время своей жизни вы никогда не жили — это был лишь далекий и слабый отзвук жизни; в лучшем случае она состояла из того же, из чего сделаны сны, и это — в лучшем случае. Но вы никогда на самом деле не жили, вы никогда на самом деле не любили, вы никогда на самом деле не танцевали. Вы всегда оставались в стороне от живого источника, где бы он ни находился; вы не позволяли себе обновления, вы не позволяли жизни прийти к вам и войти в ваш дом.

Хотя казалось, что вы живете, это было жизнью только с точки зрения медицины. Вы дышали, вы говорили, вы спали, вы просыпались, вы работали — это признаки, по которым медицина определяет, что человек жив.

Мистикам известно гораздо больше, чем медицине. Они знают, что это — только признаки, но признаки — это еще не жизнь. Жизнь может существовать без этих признаков, а признаки — без жизни.

Мне вспомнился один индийский мистик, Брахма Йоги. Почти тридцати лет он обучался единственной вещи, потому что он хотел доказать медицине, — он сам был врачом, — что признаки жизни — это еще не жизнь. Это странный мир. Он демонстрировал это в Оксфорде, в Кембридже, в Гарварде, в Токио, в Калькутте.

Вот что делал Брахма Йоги: он садился и погружался в состояние глубокой медитации, и постепенно его дыхание останавливалось, пульс исчезал, сердцебиения не было. Врачи проверяли это — лучшие врачи всех университетов, и дюжина врачей выписала для него свидетельства о смерти. Врачи отмечали все признаки, которые медицина расценивает как смерть, и невозможно было поверить, что мистик жив.

У Брахма Йоги было одно условие: как только его признают мертвым, врачи должны были немедленно подписать свидетельство о его смерти. Через десять минут после этого он снова медленно начинал дышать, пульс возобновлялся, и постепенно он открывал глаза и улыбался врачам. Он собрал столько этих свидетельств о смерти, из стольких медицинских университетов, что это стало великой загадкой. Врачи не могли поверить в это, признаки смерти были совершенно очевидными. В чем был секрет?

Его секрет был известен на Востоке на протяжении многих веков. Я не хочу, чтобы вы тратили тридцать лет, просто чтобы доказать это, — это бессмысленно, но, пусть и в меньшей степени, вы можете почувствовать это во время медитации. По мере того как ваша медитация углубляется, ваше дыхание становится более медленным и тихим.

Вы прекрасно знаете, что когда вы злитесь, оскорблены, ваше дыхание, ваше сердцебиение учащаются. Когда вы неожиданно слышите хорошие новости, например, о том, что выиграли в лотерею, ваше сердце бьется так громко, что слышно даже соседям. Вы знаете — ваше сердцебиение, ваше дыхание меняются с вашими эмоциями. В медитации вы идете за пределы эмоций, за пределы мыслей. Естественно, дыхание становится таким тихим, что, пока вы не прислушаетесь по-настоящему, его будет очень трудно услышать.

В дзен, когда медитирующий очень глубоко погружается в медитацию, единственный способ определить, жив он или мертв, — поднести зеркало к его носу. Дыхания медитирующего не слышно, но если он жив, зеркало запотеет. Это будет единственным признаком жизни…

Брахма Йоги доказал — почти всем экспертам в мире, — что признаки жизни являются лишь внешними. Источник жизни может оставаться так глубоко внутри, что обнаружить его будет невозможно. Только тот, кто жив, знает красоту этого источника, его сияние, его блаженство. Но это не то, что может уловить стетоскоп, — благословение, блаженство, экстаз. Не существует инструмента, который мог бы обнаружить все это.

Если жизнь можно разотождествить с признаками жизни, — Брахма Йоги никогда не говорил этого, но я говорю, — тогда можно посмотреть с другой стороны. Может быть, миллионы людей лишь страдают от жизни, не имея ничего внутри. Они просто существуют как роботы: у них есть физиология, биология, химия, мозг, в который встроена программа работы на срок в семьдесят лет. И он работает…

Вы удивитесь, узнав, что даже в могиле у человека продолжают расти волосы и ногти, потому что процесс роста волос и ногтей вообще не нуждается в жизни. Если вы раскопаете могилу, вы поразитесь: волосы человека стали очень длинными, его ногти стали очень длинными. Вы можете встревожиться: «Действительно ли этот человек мертв, или он нас дурачит?»