ФБР - Александр Рыжков

Конечно же, Лиза и Зиновий сразу познакомились, ведь их объединял город Н, в котором они выросли, хоть никогда и не пересекались до этого. Очень быстро знакомство перетекло в дружбу. А, как известно, дружба между мужчиной и женщиной рано или поздно заканчивается постелью. Не стала исключением и дружба Зиновия с Лизой…

Из всех любовниц Зиновия Сергеевича, Лиза оказалась самой ревнивой, скандальной и настойчивой, если не сказать навязчивой. Она закатывала невероятные скандалы, особенно когда незвано негаданно объявлялась Саша. Эти скандалы частенько перерастали в истерики, со слезами, соплями, валидолом и выкриками вроде «ты меня убиваешь» или «я покончу с собой, если ты не бросишь эту суку». Во время истерик Градов тысячу раз спрашивал себя, зачем он встречается с Лизой. Несколько раз он делал попытки бросить её, но нужда пересекаться с ней по работе всё портила. К тому же, в неистерическом состоянии Лиза вполне его устраивала. Она была далеко не глупой, у неё симпатичное личико с чувственными губами, вздёрнутым носиком и крошечной родинкой на правой щеке, да и в постели она время от времени показывает настоящую «ночь в алмазах».

Будь как будет, думал Градов. И, как оказалось, неправильно думал.

Лиза была недовольна жизнью и, как это обычно умеют женщины, пропитывала этим недовольством Зиновия. Она не упускала возможности сообщать Градову, что работа с отсталыми детьми — не его призвание. Что такой великолепный педагог достоин чего-то большего. И что Москва не то место, в котором им вдвоём может улыбнуться птица счастья, ведь здесь все приличные места под солнцем уже давно расписаны на столетия вперёд. И что город Н не так уж и плох. Да, тогда он действительно не был так плох, как сейчас: ещё не успело полностью развалиться коммунальное обслуживание улиц, дорог, домов и дворов, из трещин в асфальте не росла полынь, ещё плескалась горячая вода в кранах, а из труб теплоцентралей ещё клубился дым… Но уже тогда наблюдательный человек узрел бы первые тревожные звоночки упадка. Город потихоньку начали покидать люди в поисках лучшей жизни, улицы пустели, из-за отсутствия заказов закрывались заводы и фабрики…

Зиновий старался пропускать причитания Лизы мимо ушей. Но вода камень точит. Спустя два года жизни в Москве, Градова вызвал директор школы-интерната и настоятельно попросил «взять внеочередной отпуск на неопределённый срок», поскольку его племянник окончил институт и парню нужно рабочее место, поближе к дяде, чтобы тот присматривал за ним. Племянник пойдёт на место Градова, а Градов должен немножко подождать, пока директор, используя связи с директорами других московских школ, подыщет ему достойное рабочее место.

Лиза не упустила свой шанс и учинила Градову скандал, мол, всё произошло, как она говорила: все места давно расписаны и вообще, нечего в этой подлой Москве делать. Она предупреждала любимого, а он её не слушал, вот и получил нож в спину! Надо ехать в город Н, где тебя все знают и ценят.

Зиновий согласился с Лизой. Эфемерного места в другой школе нечего ждать — его просто убрали с пути на дороге сопляка-племянничка директора.

Находясь в состоянии нервного возбуждения, Зиновий сел в первый попавшийся вагон поезда до города Н. Он ни с кем не попрощался, хоть за два года жизни в Столице подружился со многими людьми. Никому не оставил координаты, по которым могли бы найти его. О чём впоследствии жалел и сильно тосковал по знакомым, особенно по Саше Андреевой.

Лиза поехала следом.

Вскоре после прибытия в город Н, она стала Елизаветой Викторовной Градовой, женой учителя средней школы N22 с углублённым изучением дагонского языка.

Через две недели после обещания, директор школы-интерната позвонил Градову на московский номер. Для талантливого молодого педагога нашлось место в элитном экономическом лицее, но талантливый молодой педагог об этом не узнал, поскольку был уже в городе Н. Трубку никто не поднял, но директор всегда отличался особой настойчивостью. Он поехал к Зиновию, чтобы лично донести радостную новость. Дома того не оказалось. Хозяйка съёмной квартиры и знать не знала, куда подевался постоялец. Словно сквозь землю провалился, оставив на столе плату за жильё.

Градов проживёт целую жизнь, так и не узнав, как сильно испортила ему карьеру Лиза…

Воскресный день Света Соловьёва обычно проводила со школьными подружками: Вэньг Ли и Таней Паучковой. Иногда к их компании прибивалась Лена Крохина, но сегодня её не было. Не то, чтобы остальные девчонки не хотели видеться с Леной, но особой погоды она в их компании не делала. Ходила следом и в большинстве своём молчала. Вреда от неё не было, но и толка тоже. И если бы не Таня Паучкова, которая время от времени звонила Крохиной, чтобы узнать домашнее задание, а порой и попросить это домашнее задание за неё выполнить, то Лена бы и не гуляла с ними никогда. В очередной раз выклянчивая решение той или иной задачи по математике или ключ к домашнему контрольному тесту по дагонскому языку, Таня, как бы в оплату за услугу, приглашала Лену в их компанию. Крохина безотказно выполняла любую просьбу. Плата её устраивала.

Сегодня девчонки решили прогуляться по набережной. Погода к этому располагала: не было ветра и, следовательно, вонь с загаженной реки не распространялась по округе.

— А мне Вася Сергеев из 11-Г нравится, — призналась Паучкова, перебирая свои рыжие кудри.

— Сергеев? Тот, который конопатый? — насмешливо переспросила Ли. — Он ведь худой, как вешалка.

— На себя посмотри, швабра черноволосая, — огрызнулась Паучкова.

— Парням нравятся худышки, — парировала Ли. — Особенно такие симпатичные, как я…

— От скромности ты не умрёшь, Вэньг, — заключила Паучкова. — Я тебе поражаюсь. Такая худая, а тянет на пузатых мужланов.

— Хорошего мужчины должно быть много, — ухмыльнулась Ли. — Если худой, как вешалка, то мужчиной назвать грех. И на фоне солидных мужчин я смотрюсь ещё стройнее…

— С тобой всё понятно, — махнула рукой Таня. — А ты что скажешь, Светка?

— Что скажу? — Света словно очнулась. — Маловат он, Сергеев твой.

— И ты туда же? — надулась Паучкова.

— Да нет, не по комплекции. Молодой он очень.

— Ах ну конечно, — съехидничала Ли. — Мы ведь такая фифа, нам только взрослого подавай!

— И главное, — подхватила Таня, — чтобы его звали Говард!

Паучкова и Ли дружно рассмеялись.

— Да ну вас, — теперь настала пора надуваться Свете Соловьёвой.

Какое-то время они шли молча. Поднялся ветер, неся с реки запах гнилой рыбы и мусора.

— Фу, ненавижу, — сморщила носик Ли.

— Пошли отсюда? — это был риторический вопрос Светы.