Вспышка молнии - Макс Бутт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послушно дождавшись, пока сидящий за столом человек не сделает одобрительного кивка головой, Андрей прошел в помещение и, сделав несколько нерешительных шагов, остановился у дальнего края стола. В это время незнакомец закончил говорить по телефону и, отложив в сторону свой гаджет, жестом подозвал к себе сына Степана Яковлевича. Андрей приблизился к сидевшему мужчине с видом напроказничавшего ребенка и с тем же виноватым выражением лица отдал ему стопку неизвестных бумаг, попутно что-то сказав. Однако ни одного слова при этом так и не прозвучало. Как, ровным счетом, не послышалось и никакого иного звука, шелеста бумаги, или стука каблуков по паркету. Наблюдавший за всем этим Давыдов неожиданно сорвался с места и, подскочив к своему сыну, попытался схватить его за плечо.
— Андрей, что с тобой слу…
Рука пожилого бизнесмена прошла сквозь тело Давыдова-младшего.
— Андрей?
Степан Яковлевич попробовал еще раз дотронуться до сына, но также безрезультатно.
— Они нас не видят и не слышат? — с выпученными глазами бизнесмен испуганно отпрянул в сторону, оглядываясь на безмолвно стоявшего у стены ребенка.
— Конечно! А как иначе мы бы попали сюда? — мальчишка негодующе покачал головой. — Надо же быть таким недогадливым!
Тем временем, беззвучный спектакль продолжал свое действие. Неизвестный мужчина, сидевший за столом, внимательно изучил предложенные ему бумаги. Попутно он несколько раз шевелил губами, видимо что-то спрашивая у Андрея. Андрей отвечал, но отчего-то понуро повесив голову. Меж тем, его собеседник продолжал говорить. И эмоциональность его речей явно возрастала. Этого нельзя было услышать, но можно было увидеть. Раздувая ноздри и устрашающе округляя глаза, незнакомец тряс пачкой прочитанных им бумаг, размахивал руками, стучал указательным пальцем по подлокотнику кресла. В конце концов, он бросил документы на стол, указав сначала на них, а потом на дверь. Андрей все это время покорно кивал, лишь пару раз отважившись поднять взор и сказать что-то в ответ.
— Это кто же такой? — нахмурил брови Давыдов, указывая на эмоционального незнакомца. — Какое право он имеет так моего сына отчитывать? Он что, его начальник?
— Естественно, начальник. — кивнул мальчишка. — Глава компании. И он явно чем-то недоволен.
— Так мой сын не главный? — удивился Степан Яковлевич, приблизившись к Андрею вплотную. — И почему он так выглядит? Словно состарился.
— Ты что, дядя, совсем глупый? — воскликнул ребенок, постучав кулачком по своей макушке. — Конечно, состарился. Люди всегда старятся, когда много времени проходит.
— Много времени? — еще сильнее удивился Давыдов. — Стой! Я, кажется, узнаю этот кабинет.
Пожилой мужчина обошел стол и приблизился к окну. Вид на центр города по другую сторону стекла был не просто знаком ему. Он был в точности таким же, какой можно было увидеть, сидя в кабинете Степана Яковлевича, в головном здании его фирмы. Осознав это, бизнесмен обернулся и еще раз посмотрел на противоположную от окна стену. Здесь всегда висел щит с логотипом и названием компании Давыдова. А теперь? Теперь на этом месте красовалась иная, незнакомая вывеска.
— Постой! Постой! — воскликнул Степан Яковлевич, забегав из стороны в сторону. — Это же мой кабинет. У меня такой же стол стоял. И кресло. А вот стеллажи другие были. И стенки в другой цвет выкрашены. А вывеска с логотипом моим была. — он остановился у стены и стал энергично жестикулировать, указывая на висящий стенд. — А это что такое? Что это за название? Я не знаю его? Где моя эмблема?
— А это больше не твой кабинет. — развел руками мальчик. — И компания тоже не твоя.
— Как так? Не моя. — запротестовал Давыдов. — Не может быть! Она всегда была моей! Я не собирался свое детище продавать. И никому не позволил бы. Даже семье. Передавать тоже не собирался. А если бы я и передал компанию, то скорее сыну своему, Андрею, а не какому-то неизвестному мне человеку.
— А тебя никто по этому поводу спрашивать не собирался. — презрительно фыркнул малыш. — Этот дядя богатый. Он ее просто взял и купил. А раз купил, то и назвал, как ему захотелось. А сын твой теперь у него в подчиненных ходит и начальником, скорее всего, уже никогда не станет.
Давыдов грозно выпучил глаза, будучи выведенным из себя столь наглыми и не по годам взрослыми словами, голубоглазого мальчишки.
— Как же так?! Андрей мой наследник! Никто другой кроме него не может владеть этой компанией. Только я! — Степан Яковлевич попытался ударить кулаком по столу, но его рука попросту прошла насквозь.
— Андрей в свое время сильно поругался с тобой и ушел из компании.
Мальчуган подошел к Давыдову и ткнул его пальцем в живот.
— Он попытался открыть свое дело, но прогорел. А потом вернулся обратно, но уже в другую компанию и как обычный сотрудник, а не твой сын.
— Но где был я?! — Степан Яковлевич с растерянным видом посмотрел по сторонам. Однако его маленький собеседник пропустил заданный вопрос мимо ушей, продолжая говорить о своем.
— Ты удивляешься, почему он не справился. Почему не смог пробиться наверх. Глупый! Сразу видно, что не ты детей воспитывал в семье. Ничего ты в этом деле не понимаешь! Если ты будешь все время завязывать шнурки своему ребенку, не позволяя ему делать это самостоятельно, то он так ничему и не научится. Будет ходить, великовозрастный дядя, с развязанными шнурками. Так получилось и с твоим Андреем. У него были способности, но ты не позволил ему их развивать, пока была такая возможность.
— Я? Не позволил? — Степан Яковлевич замер с широко раскрытыми глазами, неожиданно припомнив свой разговор с воскресшим из мертвых Валентином. А ведь он намекал на то же самое. Вот только почему этот мальчишка говорит о Давыдове в прошедшем времени? Почему, если он Давыдов находится здесь, пусть и незримо для других?
— Так, где же все это время был я? — повторил уже заданный ранее вопрос Степан Яковлевич, с подозрением посмотрев на стоявшего возле него ребенка.
— Некогда нам о всякой ерунде говорить. — нахмурился мальчишка и снова схватился за указательный палец пожилого бизнесмена. — Надо торопиться. Скорее! Мне еще кое-что надо тебе показать.
В следующую секунду остановка поменялась. Кабинет исчез, вместе с Андреем и его недовольным боссом, на мгновение, превратившись в неописуемую обычным человеческим языком смесь разнообразных красок и полутонов. Вместо этого,
