Спасти дроу (СИ) - Марли Вита

— Я принесла снадобье, — не обращая внимания на нашу перепалку, целительница вклинилась в разговор, — Нужно наносить плотным слоем на повреждённые участки тела, а затем читать заклинание. Вот, — эльфийка протянула свиток, — Трижды ночью и трижды днём. Если нужно, я останусь с принцем Фабианом на время сна и бодрствования и проведу лечение как положено.

— Не нужно, Триссна, — возразила Вейдайри, — Я сама займусь его ранами.

Сама? Ранами? Принцесса так терзается чувством вины, что вызвалась сама врачевать горе-супруга? Или лично желает проследить за лечением, чтобы, не приведи Всевышний, Его светлое Высочество не встретился с праотцами раньше времени?

— Как яд попал к тебе? — раз я пришла за ответами, значит и спрашивать начала по-порядку, — Ты ничего не ешь и не пьёшь без своего виночерпия. Ни за что не поверю в твою неосмотрительность.

— Всё верно, — эльфийка забрала снадобье из рук целительницы, — Яд оказался в моей постели. Как он туда попал — вопрос хороший. Полагаю, не обошлось без наших любезных зеленозадых друзей.

Фабиан за спиной супруги издал тихий смешок. Острые словечки Вейдайри его веселили?

— Эта дрянь должна была травить меня медленно, — продолжала Её Высочество как ни в чём не бывало, — Уснула жива, здорова, проснулась — труп.

— И ты милостиво уступила Его Высочеству, принцу Фабиану, свою постель? — хмыкнула я.

— Тебе о нашей супружеской ночи, моя милая, рассказать подробно и со смаком? — рявкнула Вейдайри.

Землистого цвета Фабиан тут же густо покраснел.

Д-а-а, глядя на этого скромника, мне теперь захотелось подробностей. Тех самых. Со смаком!

— Так и быть, — кивнула я без тени смущения, — Давай коротко.

— Присаживайтесь. Обе. — принцесса жестом указала нам с Триссной на кресла, — Вы все трое прошли допрос под зельем правды, — начала она, — Стало быть вам я могу доверять.

Все трое? Принц и целительница тоже⁈

— Объявить о моём плачевном состоянии было решено для того, чтобы враги, на радостях, совершили ошибку. Проявили себя раньше времени. Надо ли говорить? Если хоть одна душа узнает о нашем разговоре, вы все, — эльфийка обвела нас взглядом, — Отправитесь кормить червей.

Мы дружно закивали.

— Что ж, тогда, пожалуй, начнём, — сверкнула жёлтыми глазами Вейдайри.

— Яд, которым обработали ложе Её Высочества, получен из семян манцинеллы, — начала Триссна, — Подушки и простыни покрыли ядовитой пылью. Если коснуться отравленного ложа, а затем смыть — ничего не произойдёт, но сон в такой постели смертельно опасен — яд напитает кожу и в конце концов сделает своё чёрное дело.

— Мне повезло, — продолжила дальше Вейдайри, — Фабиан оказался чувствителен к манцинелле. Присел на край постели и коснулся отравы ладонями. Сначала почувствовал жжение, не обратил внимания, а потом его руки покрылись страшными коростами.

В подтверждение слов принцессы Фабиан, шипя и морщась, отодвинул край бинта, — несколько тонких нитей размягших струпьев потянулись следом за обрывком ткани.

От увиденного меня затошнило — зрелище поистине отвратительное. Так себе первая брачная ночь.

— Ничего, — целительница поспешила приободрить эльфа, — Моя целебная мазь не оставит и следа от твоего недуга. Скоро сможешь поразить нас стрельбой из лука.

Прозвучало как шутка, но смысла я не уловила.

Светлый эльф на это лишь стиснул зубы и ответил сдержанным кивком.

— Подняли шум, — продолжила принцесса, — Сообщили королеве. Подозревали всех, даже самого Фабиана и его свиту. К полуночи выяснили — делегация дриад спешно покинули Тхаэль. Провернули свои гнилые делишки, присвоили часть нашего золота и сбежали, — дроуша махнула рукой в неизвестном направлении, — Королева отправила своих людей на поиски, но искать дриаду в лесу всё равно, что иголку в стоге сена.

— Наемницы не могли пойти на такой риск по собственному желанию. Их переманили, пообещали заплатить больше, — высказала я свои догадки.

— Верно, — кивнула Вейдайри, — Потому и было решено объявить о моём резком недомогании. Возможно, враги проявят неосмотрительность и выдадут себя раньше времени.

Я слушала рассказ эльфийки и вспоминала слова остроухого святоши.

Грядут великие перемены. Принцесса Вейдайри разгневала нашего Великого Бога и сейчас я с особым усердием возношу за неё молитвы. Так говорит мне Солнце!

Стоило бы рассказать. Но поверит ли мне Вейдайри? Дроу крепки в своей вере, слишком религиозны и набожны. Но, если поверит… Быть может, найдётся способ сместить кровожадного фанатика и помочь моему эльфу?

— Враги уже себя проявили, — заявила я.

— Что ты имеешь ввиду? — принцесса вскинула бровь, — Говори.

— После допроса я посетила храм. — воодушевившись, быстро затараторила я, — Главный жрец убеждал меня, будто ты разгневала Бога, Вейдайри. И если, не приведи Всевышний, ты не справишься с действием яда и отдашь Солнцу душу, то Бог непременно нашепчет жрецу на ушко имя преемника королевы. Во время праздника. А ещё этот святоша призывал меня стать добровольной жертвой ради спасения славного Тхаэля. Заманчиво, да?

— А теперь скажи мне, — сощурилась я, — Как мог ваш Бог сообщить жрецу о твоём проклятье, если ты жива, здорова и готова мстить врагам?

Повисло молчание.

Дроу нахмурились, светлый эльф покачал головой — похоже, он относился к религии супруги с неприкрытым скептицизмом. Как и я.

— Вейдайри, — продолжала я свои пламенные речи, — Ваш Бог может и существует, но жрец — самозванец. Прикажи арестовать его! Примени зелье или пусть познакомится с Арчи — всё равно.

— Агнес, ты смеёшься? — это был единственный раз на моей памяти, когда в жёлтых глазах эльфийки плескалась растерянность, — Даже если ты права, для ареста нужны веские основания. Наш народ благоговеет перед говорящим с Солнцем, сама королева прислушивается к его советам…

— Когда этот ваш… праздник? — впервые за всё время Фабиан подал голос. И не просто заговорил — прервал речь жены.

— Через месяц, в день осеннего равноденствия.

— Может быть тогда, — робко озвучил принц, — Объявить накануне праздника о твоей гибели?

Мы все уставились на Фабиана, округлив глаза.

— Жрец озвучит на всю столицу волю Богов, — сглотнув, продолжил он, — И в этот момент ты явишься публике с тесячей верных тебе мечей для пущей убедительности. Обвинишь самозванца во лжи, а заодно и арестуешь нового «преемника».

Надо же, какой тонкий политик этот нежный агнец Фабиан! Жрец объявит волю Богов лишь после жертвоприношения. А значит… Иоран всё равно погибнет!

— Нет, действовать нужно раньше! — парировала я; хватит с меня игр, пора подумать и о своих интересах, — Прекратите губить ни в чём не повинных эльфов!

— Мне нравится ход твоих мыслей, — не обращая внимания на мои увещевания, обратилась к супругу Вейдайри, — Это следует обдумать.

В ответ принц Ливенорский одарил благоверную робкой стеснительный улыбкой.

Спелись, голубки! Чёрт бы их побрал!

— Но эльф! — снова воскликнула я, — Он погибнет!

— Погибнет, — кивнула принцесса, — И очень нам поможет. Его жертва развяжет жрецу язык. Мы должны узнать, с кем в сговоре этот хитрозадый евнух.

— Вейдайри, пожалуйста, — я уже не восклицала — умоляла, — Оставьте эльфу жизнь. Неужели нет другого способа прищучить самозванца и его пособников?

— Других решений нет, Агнес, — принцесса была непреклонна, — Так что советую тебе наслаждаться обществом твоего друга, пока можешь. Я не оставлю в живых чужеземца из Вольмонда — он слишком много видел. Хватит с нас шпионов. Доигрались.

В отчаянии я перевела взгляд на Фабиана. Стервец же переобулся в воздухе! За считанные дни из навязанного жениха-хлюпика превратился в полноценного союзника. Вряд ли принцесса полностью ему доверяла, но раз он невольно втянут в политические интриги, она несомненно выжмет из него пользу.

В ответ на мою молчаливую просьбу принц лишь покачал головой — других идей у него не было.